Ален Демюрже - Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров Страница 6

Покидая Святую землю в 1254 г., Людовик IX оставил на месте то, что назвали «французским полком», то есть контингент из ста рыцарей (с оруженосцами, слугами, конюхами, которые все были в равной мере боеспособными), содержащийся полностью за счет короля Франции и базирующийся в первое время в Яффах; он был отдан под начало Жоффруа де Сержина, одного мз лучших военачальников Людовика IX во время крестового похода. Латинские государства действительно нуждались скорее в постоянных войсках такого рода, сравнимых с теми, которые имели военно-монашеские ордены, чем во временных отрядах, формируемых для крестового похода. Французский полк сохранит высокую боеготовность вплоть до падения Акры в 1291 году.[51] Несколько позже примеру французского короля последует король Англии Эдуард I, послав туда контингент под командованием сеньора из Франш-Конте, перешедшего на его службу, — Оттона де Грансона. Путь последнего несколько раз пересечется с дорогой Жака де Моле.

Наконец, Людовик IX в поисках средств, которые бы обеспечили сохранение Святой земли, нашел совершенно новый путь — союза с монголами.

Кратко напомним, что монголы, возглавляемые сначала Чингисханом (умер в 1226 г.), а потом его сыновьями и их потомками, создали обширную империю, простирающуюся от Китая до границ Центральной и Восточной Европы. Провозглашая себя единственными «повелителями мира», они стремились подчинить своему владычеству все народы и царства. Под верховной властью Великого хана, резиденция которого находилась в Каракоруме, в сердце Монголии, было создано четыре улуса, или ханства, во главе каждого из которых стоял хан. Франков интересовали два из них: улус Золотой орды, или Кипчака, располагавшийся северней Кавказа, на русских равнинах, и Персидский улус, или улус Ильханов, охватывающий Иранское нагорье, Месопотамию и часть Малой Азии.

После Лионского собора, несмотря на ужасы вторжения 1239-1242 гг., в ходе которого Центральная и Восточная Европа была опустошена, папа Иннокентий IV направил к монгольским властям послов для сбора сведений. Разве не ходили слухи, что в их империи много христиан и что некоторые из ханов, потомков и преемников Чингисхана, неравнодушны к христианству? От Иннокентия IV, организовавшего, кстати, настоящую политику миссионерства, эстафету принял Людовик IX, который в конце 1249 г. на Кипре встретился с уполномоченными персидского монгольского хана, передавшими ему письма от Великого хана из Каракорума, после чего король направил посольство во главе с Андре де Лонжюмо. Тот в 1245 г. уже совершил путешествие в Монголию.[52] В 1253 г. король послал новое обращение — тогда покинул Акру и выехал в Каракорум францисканец Гильом де Рубрук. По возвращении в 1256 г. он специально для короля, вернувшегося во Францию, написал захватывающий рассказ о своем путешествии.[53]

Пока что эти обращения не дали никаких конкретных результатов, но отношения сохранялись — в 1262 г. Хулагу, хан государства Ильханов, предложил королю Франции союз против мамелюков. Надо отметить, что франки Иерусалимского королевства в 1260 г. отказались заключать такой союз и заняли позицию благожелательного нейтралитета по отношению к мамелюкам, благодаря чему те смогли беспрепятственно пересечь франкские территории, чтобы нанести монголам поражение при Айн-Джалуте. Поэтому монголы усвоили привычку обращаться непосредственно на Запад, к папе или французскому королю. Хулагу более не требовал, как его предшественники, от короля Франции подчинения. Итак, западноевропейцам в их поисках Иерусалима открывалась возможность использовать новую стратегию на основе союза с монголами, и Людовик IX был одним из тех, кто больше всех способствовал ее усвоению всеми франками в последующие десятилетия. Кстати, полагают, что второй крестовый поход Людовика IX, направленный против Туниса, объясняется «превратностями союза с монголами»: промедление монголов в наступлении на мамелюков якобы вынудило короля отложить поход на Восток и, следовательно, использовать эту отсрочку для другой операции, которая изначально не предусматривалась.[54]

Из этой стратегии исходили в последней трети XIII в., и дальше я покажу, как Жак де Моле, став магистром Ордена Храма, вписывал свои действия в рамки этой стратегии.

Таким образом, как в сфере обороны, так и в сфере политики по отношению к монголам Людовик IX вопреки тому, что пишут о нем в разных местах, не смотрел только в прошлое. Он находил пути на будущее.

Финальное поражение ничуть не ставит под вопрос их правильность.

Людовик IX и тамплиеры

Несколько раз в ходе крестового похода, а также до и после него, Людовик IX имел дело с военно-монашескими орденами, в частности, с тамплиерами. Небезынтересно попытаться уточнить тональность (общую или разные) этих встреч. Жак де Моле, как мы видели, не был подданным Людовика IX, но прожил юность в царствование короля-крестоносца; он вступил в орден Храма в 1265 г., незадолго до того, как король во второй раз отправился в крестовый поход. До какой степени в своих действиях, а также в отношениях с орденом Храма король оказал влияние на молодого недавнего тамплиера?

Военно-монашеские ордены играли очень важную роль в обороне латинских государств: от них ожидали содержания крепостей, постоянной мобилизации сотен рыцарей. Эти затраты финансировались за счет доходов командорств Запада. Тем самым военные ордены обеспечивали постоянную связь между тылом — западноевропейским христианским миром — и фронтом, проходившим по Сирии и Палестине, то есть переправку людей, провизии, оружия, денег, сведений. Людовик IX поддерживал связь с тамплиерами прежде всего ради этого.

Именно из письма магистра ордена Храма во Франции Понса д'Альбона король узнал о поражении поляков и венгров от монголов в 1240-1241 гг.; магистра Франции об этом известили устно братья ордена Храма из Польши, прибывшие для участия в генеральном капитуле ордена в Западной Европе, в Париже: «Вести о тартарах (монголах), каковые мы слышали от своих польских братьев, приехавших на капитул».[55] В финансовом плане добрая часть средств, необходимых для финансирования крестового похода, была переправлена на Восток стараниями тамплиеров;[56] доверяли им свои средства и многие крестоносцы; именно тамплиеры — вовсе не желая того! — предоставили сумму, которой недоставало для выплаты последней части выкупа за короля под Дамьеттой. Корабль ордена Храма вез «сундуки» (сейфы) этих крестоносцев. Тамплиеры отказались их трогать, потому что деньги принадлежали не им; Жуанвиль договорился с маршалом ордена Храма, что захватит их силой. Тем самым орден соблюл внешние приличия![57]

После второго крестового похода 1147-1148 гг. французские короли усвоили обычай доверять управление своей казной парижскому отделению ордена Храма. Это относится и к Людовику IX, и такое положение просуществует практически без перерывов до 1307 года.[58] Так что не надо удивляться, если экспедиторское обслуживание финансовых операций, осуществлявшихся королем, производили тамплиеры. Заключив в 1259 г. соглашение с Генрихом III Английским, король обязался в течение двух лет оплачивать службу пятисот английских рыцарей: «Король Франции даст нам сумму, каковую будет стоить разумное содержание пятисот английских рыцарей в продолжение двух лет […], и эти деньги он будет должен выплатить в Париже, в Храме, в шесть этапов…».[59] И король назначил гарантами этого соглашения орден Храма или Госпиталя либо обоих вместе.

Во время крестового похода Людовик IX не имел поводов жаловаться на действия тамплиеров как воинов. Своей обычной дисциплинированности тамплиеры и госпитальеры были обязаны тем, что им систематически поручали идти в авангарде или в арьергарде армии.[60] Продвигаясь по дельте Нила в декабре 1249 г., король запретил любые нападения на врага, неуместные в данной обстановке, однако 6 декабря идущие в авангарде тамплиеры на беспокоящие действия отрядов султана ответили стремительной атакой, которая в конечном счете оказалась полезной. Похоже, король никак не упрекнул Рено де Вишье, маршала ордена Храма, виновного в этом непослушании.[61] Под Мансурой 9 февраля 1250 г. сильный контингент тамплиеров составлял авангард под командованием Роберта д'Артуа, брата короля. Форсировав рукав Нила и ступив на другой берег, этот отряд должен был, согласно приказу короля, ждать подхода основных сил; но, легко рассеяв несколько турецких отрядов, граф д'Артуа захотел повести отряд дальше, не дожидаясь короля и не слушая благоразумных советов брата Жиля, великого командора ордена Храма. Произошла мансурская катастрофа — Роберт был убит, как и почти все двести восемьдесят рыцарей-тамплиеров, принявших участие в этом деле. Людовик IX оплакал брата, хорошо сознавая его ответственность за это поражение. Латинская хроника Гильома де Нанжи высоко оценивает позицию великого командора ордена Храма, отстаивавшего уважение к королевским приказам.[62]