Ганс-Ульрих Кранц - Свастика на орбите Страница 6

Финский исследователь Ульф Тоомсваре: «Четырехмоторный стратегический бомбардировщик так и не был запущен в серийное производство. По мнению большинства историков, это оказало решающее влияние на весь ход Второй мировой войны». Американец Майкл Гардинг: «Программа создания тяжелых бомбардировщиков была фактически свернута, что было тяжелой ошибкой руководства Люфтваффе». В этот же хор затесался и немец, подполковник в отставке Греффрат, которого после войны отвезли в Америку, чтобы он там писал про свой военный опыт. За отсутствием самостоятельного мышления Греффрат излагал как раз то, что было выгодно не шибко умным американским воякам: небольшой радиус действия «стал ахиллесовой пятой ВВС Германии». Значит, нужно продолжать строительство тяжелых бомбардировщиков невзирая ни на что. Ура!

Отдельно пару слов о Вефере, о котором говорит Гитлер в своей речи. Его сегодня делают чуть ли не святым, который якобы несвоевременно скончался. Вальтер Вефер был первым начальником главного штаба ВВС Германии. Наряду со множеством несомненных плюсов у Вефера была одна маниакальная страсть: он очень любил тяжелые бомбардировщики – этакие огромные четырехмоторные махины (что сказал бы по этому старина Фрейд и какие комплексы мучили бедного Вальтера, я даже боюсь предположить). Но доподлинно известно, что под его руководством в начале 30-х были созданы опытные образцы четырехмоторных бомбардировщиков Дорнье До-19 и Юнкерс Ю-89. Эти машины, согласно техническому заданию, должны были обладать дальностью полета не менее 6000 км, бомбовой нагрузкой от 2 тонн и скоростью 500 км/ч. Проект был назван «Уральским бомбардировщиком» – в представлении авторов, эти машины должны были обладать способностью бомбить промышленные объекты на Урале. Про Америку ничего не говорилось, но она, так сказать, негласно подразумевалась.

Однако, продуктивность проекта оказалась крайне незначительной. Оба представленных образца, как и следовало ожидать, не соответствовали заданию практически по всем показателям: так, Юнкерс-89, имея 4 мотора по 960 лошадиных сил, обладал максимальной скоростью в 386 км/ч, бомбовой нагрузкой 1600 кг и дальностью полета 2980 км (для тех, кто не в теме – это очень и очень посредственно). Обычный средний бомбардировщик, куда более дешевый и всего с двумя моторами, мог без проблем достичь и даже перекрыть эти параметры. Даже если принять во внимание, что в дальнейшем скорее всего на самолет устанавливались бы более мощные моторы, мы видим перед собой весьма среднюю машину. А вот как описывал это, с позволения сказать, чудо-оружие очевидец, пилот испытательного центра в Рехлине:

Юнкерс-89 вырулил на взлетную полосу. Нечто более громоздкое и неудобное невозможно было себе представить. Фюзеляж напоминал гроб, из которого торчали толстые крылья. Я представил себе встречу этого неуклюжего гуся – вернее, летающего гиппопотама – с вражеским истребителем, и мне стало дурно. Какая прекрасная мишень! Несколько пулеметов, сиротливо торчавших своими тоненькими стволами в разные стороны, только дополняли общее ужасающее впечатление. Они были годны разве что для обороны от стаи перелетных птиц, а не от атаки современных истребителей! А ведь к моменту, когда это чудо могло оказаться в серии, истребители стали бы еще лучше. Думаю, это позволило бы заправлять бомбардировщик топливом в один конец – ведь до Урала он все равно вряд ли долетит, и даже Москвы, скорее всего, добраться не сможет – русские точно собьют его, если только раньше не умрут со смеху.

В воздухе этот самолет оправдывал худшие опасения испытателей. Действительно, он вел себя так, словно имел с каждым из нас личные счеты и хотел угробить всех пусть даже ценой собственной гибели. Садиться за штурвал этой развалины было попросту опасно.

Поэтому неудивительно, что после гибели Вефера в авиакатастрофе все работы по дальним бомбардировщикам были свернуты, и командование Люфтваффе сделало ставку на средние и пикирующие бомбардировщики. В конечном счете, в германских ВС имелись не только настолько недальновидные, но и вполне адекватные люди. Они-то знали цену детищам Вефера и пускать их дальше кунсткамеры остерегались. Зато впоследствии многие историки, ровным счетом ничего не смыслящие в авиации, приписывали гибели Вефера роковую роль для будущего Германии – так, по мнению Тоомсваре, «со смертью Вальтера Вефера развитие Люфтваффе прекратилось». Ага, именно прекратилось. Мессершмитт-109, Фокке-Вульф-190, Юнкерс-88, реактивные самолеты, которым не было равных в мире – это все так, развитием не считается. Зато если бы летающие гробы Вефера поднялись в воздух… О, тогда да, это было развитие. Результатом которого, очевидно, стало бы полное исчезновение германских военно-воздушных сил как класса.

Но допустим, что Веферу удалось бы побороть свои детские комплексы и вместо летающих гробов заставить конструкторов выдать вполне адекватные самолеты. Было ли это возможно? Разумеется. Только вот смогли бы немцы построить большой флот таких машин, в которых они якобы позарез нуждались?

А вот в этом вопросе меня начинает одолевать определенный скепсис. Ведь известно, что Германия готовилась к войне и вела ее в условиях крайней нехватки ресурсов. То есть, если приходилось строить что-то – то только за счет отказа от чего-то другого. Можно ли было отказаться от выпуска каких-то гражданских товаров? Разумеется, можно. До 1943 года Гитлер не позволял осуществить тотальную мобилизацию экономики, опасаясь всплеска недовольства со стороны населения. Ведь в своих речах он мог кричать сколько угодно о «предательстве», «ударе в спину», «непобежденной армии», но на самом-то деле простаком не был и прекрасно знал, почему вспыхнуло недовольство в тылу. Дело в том, что последние два года войны немецкое население попросту голодало, а уж о дефиците обычных товаров и говорить нечего. Рассказывают, что на улицах Берлина можно было видеть аристократов, разыскивавших сигаретные окурки. Естественно, такой тыл не мог стать надежной базой для фронта. Поэтому нет ничего удивительного или странного в том, что Гитлер не спешил с мобилизацией экономики, поддерживая лояльность населения.

Значит, выпускать тяжелые бомбардировщики можно было только за счет чего-то еще. Обратимся к истории. Люфтваффе во второй половине тридцатых только-только начали свое поступательное развитие. Делать все приходилось с нуля – не хватало пилотов, самолетов, аэродромов… Да всего не хватало, по сути дела. Приходилось бурно наращивать численность как материальной части, так и квалифицированного персонала, что само по себе являлось весьма непростой задачей. В итоге к 1 сентября 1939 г. в германских ВВС насчитывалось около четырех тысяч самолетов, в том числе около 1200 двухмоторных бомбардировщиков, 400 пикирующих одномоторных бомбардировщиков, 770 одномоторных истребителей и 410 двухмоторных истребителей.

Я не случайно привожу эти цифры, вовсе не для того, чтобы утомить читателя. Просто немецкая экономика давала военно-воздушным силам столько, сколько могла. По оценкам специалистов, четырехмоторный бомбардировщик обходился примерно на порядок дороже, чем одномоторный истребитель, и в 3–4 раза дороже, чем его двухмоторный собрат. Почему? Очень просто. Во-первых, он больше стоит сам по себе. Во-вторых, ему требуются принципиально другие аэродромы, с длинными бетонированными взлетно-посадочными полосами. В-третьих, он тратит кучу горючего. В-четвертых, экипаж такого бомбардировщика – примерно десять человек, а одномоторного истребителя – соответственно, один пилот. Ну и для обслуживания дорогостоящих гигантов нужно куда больше людей. В-пятых, четырехмоторный бомбардировщик еще надо как-то защищать от противника, желательно – дальними истребителями, которые тоже надо изготовить в соответствующем количестве… Вам мало? Мне достаточно.

Итак, представим себе, что все начальники Люфтваффе во главе с самим Герингом в одночасье потеряли рассудок, начали приносить человеческие жертвоприношения духу безвременно почившего Вефера и строить во множестве тяжелые бомбардировщики – таким образом, к началу войны удалось бы построить флот из 700–800 дальних бомбардировщиков только при условии полного отказа от машин всех других моделей. В ходе войны Германия произвела где-то 120 тысяч боевых самолетов, львиную долю которых составляли одномоторные истребители. В «пересчете» на тяжелые бомбардировщики это составит не более 20 тысяч машин. Много это или мало? Напомню, что за годы войны США произвели 18431 бомбардировщик Б-24 «Либерейтор» и 12726 Б-24 «Летающая крепость». Это не считая английских бомбардировщиков. Но англичане и американцы строили свои тяжелые машины для того, чтобы имитировать бурную деятельность, пока русские за них воюют. Перед немцами такой задачи не стояло – воевать за них ради целей Германии было некому.