Валерий Киселев - Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку Страница 60

Рано утром мы заняли свои позиции. Удивило, каким было снабжение боеприпасами солдат внутренних войск, которые через несколько десятков минут (мы еще не знали, насколько будет серьезным их бой, т. к. вчера мы ходили в частный сектор, и по нам никто огонь не открывал) должны вступить в бой с духами, хорошо оборудовавшими свои позиции. Сержант-«вэвэшник», который сидел рядом с моим окопом, увидев рядом с бруствером три гранаты Ф-1 спросил: «Твои гранаты?» Я с ним одной поделился. Не то что гранаты, патроны им давали на счет перед боем, и только один БК! А что такое в бою один боекомплект? Намного ли хватит? С таким БК можно только пойти и героически умереть. Что, к большому сожалению, они и сделали чуть позже. Их построили и дали команду наступать через поле, где стояли нефтяные вышки, на частный сектор. До вышек дошли спокойно, а после началось…

Со стороны профилактория боевиками была оборудована, по всей видимости, позиция для АГС. Они гранатами простреливали все поле. Со стороны завода по «вэвэшникам стрелял снайпер. Попытались определить его позицию. Кто-то крикнул, что снайпер на башенном кране. Наводчик БМП-2 Эдик занял место наводчика в башне и расстрелял из «тридцатки» будку крановщика. Если там был снайпер, то Эдик его уничтожил. Солдатам внутренних войск во время этого боя не позавидуешь. Спрятаться от огня бандитов можно было только у нефтяной вышки. Плотный огонь противника и хорошо скрытые позиции не давали солдатам организовать ответный огонь.

Первый раз увидели за бой такое количество раненых и убитых… В окопе сидишь, а помочь ничем не можешь. Противотанковая батарея «вэвэшников» из СПГ-9 обстреливала дома и завод. Помогала своим, как могла. Но куда стрелять, если не видишь противника… С подразделением внутренних войск на наших позициях был их генерал-майор. Когда он с нами разговаривал, то рассказал, что он еще молодым офицером начинал службу в мотострелковых войсках.

Что далее происходило – подробно не помню. Сложилась такая ситуация, что генерал-майору внутренних войск пришлось вместе со своими солдатами пойти в бой. Подразделения внутренних войск все-таки вошли в частный сектор. Как мы слышали позже, генерал-майор погиб в этом бою.

«Спокойно и трезво…»

Сергей Печугин, зам. командира 1-го мотострелкового батальона по тылу, гвардии майор:

– Новый, 2000 год встретили на Сунженском хребте над юго-западными окраинами Грозного. Спокойно и трезво встретили. Наблюдали где-то вдали снопы трассеров-салютов, летящих в воздух, но это было не у нас в батальоне. Глупо раскрывать свое расположение, осознавая, что противник в курсе, как русские любят этот праздник. Более того, всеми распоряжениями и инструкциями нас обязывали повысить бдительность, предупреждали о возможных диверсиях с применением химических средств.

Перед праздником посетил ротные опорные пункты. В каждой роте была оборудована своя баня. Командир первой роты старший лейтенант Калинин борщом угостил, у командира третьей роты старшего лейтенанта Грошева блинов попробовал. Вообще, командиры рот на этой войне были на высоте. Съездил во взвод к Ване Цыкину, он дальше всех стоял, у кладбища. Там тоже блины. Ребята дали гитару, попросили спеть, «чтоб душа развернулась». Иван мне как человек очень нравился. Простой, добродушный парень. Я так понимаю, ему и задачи всегда сложнее других доставалось решать.

Самое острое впечатление накануне Нового года – глаза бойцов внутренних войск. Мне показалась в них какая-то безысходность, обреченность. Их провозили через наши боевые порядки на бортовых машинах в сторону Грозного. На новый штурм. Как потом узнал, с одним боекомплектом на автомат и парой гранат. Как с таким «боезапасом» не впасть в отчаяние! После праздника их везли обратно в медицинский отряд специального назначения, который расположился совместно с медпунктом нашего полка. По сложенным в ряд пакетам с телами погибших было ясно, что потерь стало значительно больше, чем раньше.

Наша полковая артиллерия осуществляла огневое сопровождение атак подразделений внутренних войск. При этом часть сил и средств была перемещена на передний край – на одну из господствующих над городом высот. Там стояли несколько САУ на прямой наводке, противотанковый взвод и одна минометная батарея. С КНП, оборудованного здесь же, командир полка с офицерами управления и артиллеристами управлял огневым поражением противника. Для взаимодействия с подразделениями внутренних войск, дававшими нам целеуказание, использовались специальные карты города с условными названиями кварталов и улиц. Огонь вели по конкретным окнам, а противотанкисты умудрялись заводить ПТУРСы с тыльной стороны зданий.

Одновременно из пятиэтажек с восточной стороны нашей высоты по нашим били снайперы. Представляясь по имени, в открытый эфир выходили девчонки, наши, русские, приехавшие из разных городов за долларом, и издевались над солдатами, мол, что вы подставляетесь, офицеров нам давайте. Блокнот одной из таких девок видел: мечты о красивой жизни в рисунках (джип, вилла и т. д.), глупые стишки… Моего солдата-водовоза, с которым я обычно везде ездил, на этой высоте ранило в ногу.

Рассвет первого января 2000 года управление первого батальона, отдельные взводы, размещенные совместно с ним, встретили в едком черном дыму под пронзительный крик «Газы!». Сколько я инструктировал последний месяц своих подчиненных, сколько было предупреждений о готовящихся акциях возмездия с применением отравляющих веществ, и все же не смог заставить их держать противогазы при себе. Какая началась суматоха во взводе обеспечения! Кто в машину побежал за противогазом, кто – в кунг! Лица, перекошенные в попытках задержать дыхание и не вдохнуть едкого газа. Иное состояние в офицерской палатке: комбат майор Илюхин посмотрел на меня, забежавшего в противогазе, с удивлением и одновременно с готовностью лучше помереть, но с кровати не вставать. У других офицеров – то же спокойствие. Я, честно говоря, не ожидал такой реакции, когда замышлял свою праздничную авантюру. Мы с начала кампании получили дымовые шашки в большом количестве и возили их с собой. Они занимали много дефицитного места в машинах и постоянно возбуждали вопрос, куда бы их девать. И вот в первую в новом году дежурную смену в 5.00 мне приходит гениальная мысль проверить боеготовность управления батальона и отдельных взводов, а заодно пошутить и разрешить вопрос с дымовухами. В одновременном запуске десятка их участвовал весь состав дежурной смены. Думаю, такой Новый год запомнился многим моим сослуживцам!

Замечательной получилась у нас встреча Рождества Христова. Один недостаток был: сколько ни искал, картошки не нашел. Даже в чеченское село ездил, под горой, где первая рота расположилась. Жителям с бака солярки слил (очередь с бутылками мигом образовалась): электричества нет – на керосинки. Мясо взамен предлагали, а картошки у самих не было. Так на праздничном вечере за добавку картофельного пюре, сваренного из концентрата, даже конкурс объявили. Кто стихи читал, кто песни пел. А в целом отличный, почти семейный, праздник получился.

В эти дни майор Борис Асатрян на передовой пропадал с раннего утра допоздна, корректировал огонь артиллерии. Получили мы по замене новых замкомбата Пономарева Олега и начальника штаба Сатаева Артура. Последний все шутил, говоря про себя: «Не ошибся ли я в выборе профессии?»

«Я ушел в пехоту…»

Алексей Горшков, командир 3-го взвода 3-й мотострелковой роты, старший лейтенант:

– Быть на войне и заниматься обозной работой мне не хотелось. После одного совещания в штабе полка подошел прямо к полковнику Юдину: «Есть желание перейти командиром взвода в пехоту…» – «Ты же зенитчик, тактику не знаешь». – «Уже знаю». – «Ладно, пиши рапорт. Будешь по ходу постигать, что не знаешь». Я написал рапорт и ушел в пехоту.

Комбатом-один был Геннадий Илюхин, командиром нашей роты – Александр Грошев. Пришел в свой взвод, приняли меня нормально. Со мной во взводе было 22 человека, срочников – половина, с первого февраля они должны были уходить на дембель. В других взводах солдат было примерно по столько же. Было и три «бэхи», исправные. Вскоре на марше, когда солдаты сидели на броне, одного из них ранило, и реально, кто из взвода воевал стрелками, не считая механиков-водителей и операторов-наводчиков, нас осталось пятнадцать человек.

Познакомился с командирами других взводов. Первым командовал Андрей Кузнецов, вторым – Иван Цыкин, он военное училище окончил в июне 99-го, с красным дипломом. Оба они за неделю до моего прихода получили звания старшего лейтенанта. Оба воевали с начала кампании. Замполитом роты был старлей Саша Цыбаев. Я оказался самым старшим по возрасту в роте: мне – 29 лет, Грошеву – 24, Цыкину и Кузнецову – по 23 года.