Михаил Елисеев - Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей» Страница 61

Земляные валы Юрьева-Польского. XII в. Фото автора

Между тем великокняжеская рать продолжала движение вдоль реки к югу — ратники расходились по деревням и теплым избам, сам Георгий Всеволодович с пешими полками остановился в районе Станилово — Рубцово — Игнатово, а ярославский полк князя Всеволода прошел еще пару километров вверх по реке и встал в районе деревни Роково (Раково). Позднее, когда на Сить приведет свою дружину из Юрьева-Польского князь Святослав, она расположится в районе Лопатино — Красное, в 4 километрах к северу от Станилово. Таким образом, мы видим, что протяженность расположения русских полков в среднем течении Сити была примерно 15–16 км, что в принципе не так уж и много, если считать, что их численность в этом районе достигала от 11 000 до 14 000 ратников. Но тут может возникнуть закономерный вопрос — а куда пропал со своим полком угличский князь Владимир, племянник князя Георгия? Теперь, на мой взгляд, пришло время рассказать и о нем.

Скорее всего, еще тогда, когда князь Георгий находился в Ростове, к нему прибыл Владимир Константинович — благо от Ростова до Углича хоть и не близко, но и не так далеко — 94 км. Верховья Сити угличский князь знал хорошо, а потому предложил дяде свой план — выдвинуться со своим полком к истокам реки и встать в деревне Божонка, накрепко запечатав все верхнее течение. Поскольку собирались дождаться помощи из Новгорода, то именно эта деревенька становилась тем местом, откуда с Сити до Господина Великого ближе всего, и в случае движения новгородских полков на помощь великому князю им это место было никак не миновать. Божонка приобретала стратегическое значение, а потому было решено, что там встанет угличский полк во главе с князем Владимиром. На это указывал и диакон Н. Тележкин в своей статье «Что спасло Великий Новгород»: «В районе же с. Божонка были разбиты войска князя Владимира Угличского, пришедшие на Сить из Углича». И вот тут все становится на свои места — Владимиру Константиновичу не было нужды тащиться со всей основной ратью на Ярославль, а потом через всю Сить к ее истокам. Как Иван Стародубский, князь Владимир прежде всего озаботился безопасностью собственной семьи — отправил ее вместе с казной и добром в Новгород и лишь потом занялся ратными делами. Подняв дружину и собрав по всей волости ополчение, князь выступил на Сить по маршруту Углич — Ордино — Кой, откуда свернул в район села Воскресенского, а затем по льду реки к Божонке. Кой — это старинное русское село, расположенное на реке Корожечне, в 23 километрах к юго-востоку от села Божонка, и именно оно упоминается в летописях в контексте битвы на реке Сить. Для того чтобы оценить все стратегические преимущества этой небольшой деревеньки, нужно просто внимательно изучить карту, и тогда многое станет понятным. Если идти от Коя на Божонку или Станилово, то зимой это можно сделать только по скованному льдом руслу Сити, поскольку вокруг, кроме лесов, раскинулись и непроходимые болота — к югу от села Воскресенского Солодихинское, а к северу Максиха-Зыбинское, откуда вытекает речка с характерным названием Болотея. Впрочем, часто этим словом обозначается весь этот болотистый регион со всеми его топями, лесами и мелкими речушками, где абсолютно невозможно развернуться монгольской коннице для правильного сражения. Мало того, с юга и запада Божонка прикрыта Моховым болотом, и подступиться к ней можно только с севера, но там путь преграждают многочисленные речки и ручьи — правда, сейчас стояла зима, и это делало возможной атаку врага именно с той стороны. А потому вполне вероятно, что, когда до князя Владимира дошли слухи о взятии Твери и осаде Торжка монголами, он мог распорядиться строить там засеки и лесные завалы, чтобы заранее укрепить позиции на случай вражеской атаки. На это также указал краевед города Углича В. Бородулин: «Для противодействия коннице, а также для обороны нужно было выбрать местность с резко пересеченным рельефом и поросшую лесом, чтобы конники татар вынуждены были вести бой в пешем строю, а это уже давало большое преимущество русским ратям. Таким местом на Сити было ее нижнее течение. Здесь легко было построить и разного рода оборонительные сооружения». Опасаясь появления орды именно со стороны Твери и Торжка, в деревне Шелдомеж была выставлена застава, откуда велось наблюдение за всей прилегающей местностью — как я уже отмечал, об этом рассказывают местные легенды. Таким образом, расположение русских войск на реке Сить прослеживается довольно четко — в деревне Божонка, в верхнем течении, стоял полк Владимира Угличского, и максимум, сколько в нем могло быть ратников, с учетом того, что князь поднял на ноги всю свою волость, так это около 1000 человек. В среднем течении реки, у деревни Роково (Раково), стоял ярославский полк Всеволода Константиновича, а за ним в районе Станилово — Игнатово — Рубцово пешая рать Георгия Всеволодовича. Великий князь мог привести на Сить лишь сотни две своих личных гридней, поскольку и владимирская, и суздальская дружина полегли под Коломной, а потому главную силу его полка составляло пешее ополчение, набранное в северных волостях княжества. Дальше вниз по течению у Лопатино — Красное, расположился князь Святослав с дружиной, и севернее всех, в районе Сить — Покровского и Семеновского, стоял ростовский полк князя Василька. Сразу оговорюсь, это не более чем версия, но, на мой взгляд, она более или менее позволяет увязать между собой все различные аспекты этой битвы.

Ну а теперь о том, сколько же войск мог собрать князь Георгий на реке Сить и на какие силы он еще мог рассчитывать к началу марта. Максимум того, что могли в этот момент выставить северные города и волости княжества, было 12 000–15 000 ратников и ополченцев, но значительное число небольших отрядов так и не успело подойти на Сить до рокового дня 4 марта. Также спешил с дружиной Иван Стародубский, но и он не успел, поскольку велик был риск натолкнуться на монгольскую облаву, а это было очень опасно. Потому и пробирались все лесами по нехоженым тропам, что соответственно сказывалось на сроках прибытия в боевой стан. Но главной надеждой князя Георгия оставался Новгород и брат Ярослав, однако сведений, которые хоть немного бы осветили то, что происходило в этот момент в самом Господине Великом, в письменных источниках нет. И лишь в Никоновской летописи мы встречаем сообщение, которое немного приоткрывает завесу тайны: «И жда брата своего Ярослава, и не бе его, и повеле воеводе своему и окрепляти люди и готовитися на брань». Ясно сказано — ждал, а раз ждал, значит, знал чего. О том же свидетельствует и В. Татищев: «Он же, ожидая брата Ярослава или помощи от него, но видя, что ни известия нет, более опечалился». Но Ярослав почему-то задерживался, и тогда князь принимает решение, которое можно истолковать так, что он решился на битву с монголами без помощи из Новгорода: «и повеле воеводе своему и окрепляти люди и готовитися на брань». Другого толкования у фразы просто не может быть, особенно если исходить из того, в каком контексте она дается. Да и воевода этот — Жирослав Михайлович, главный военачальник великого князя (который «воеводьство приказа Жирославу Михайловичю»), получает четкий и конкретный приказ, из которого следует, что назревают некие события. И потому, исходя из имеющихся в нашем распоряжении данных, мы можем осторожно предположить, что же планировали великий князь, его родственники и воеводы.

Дело в том, что на этот момент командиры русской рати располагали полной информацией о том, где находится в этот момент Батый и где развернулись боевые действия. Разгромив Тверь и осадив Торжок, орда опасно приблизилась к стану на Сити с запада, и русские военачальники не могли не считаться с этой угрозой. От Торжка до Бежецка, ближайшего городка, к расположению великокняжеских войск в наши дни по трассе 191 км, но дело в том, что дорога эта проходит через Тверь, которая на этот момент была уже захвачена монголами, и на Сити об этом хорошо знали. От Твери до Бежецка — 130 км, а от Бежецка до Божонки, где стоит полк Владимира Константиновича, будет километров 40, а это не так уж и много. И князья, и воеводы чувствовали ту опасность, которая подползала к ним с юго-запада, и просто были обязаны принять соответствующие меры. И они их приняли.

Очевидно, было решено все полки выдвинуть в верхнее течение Сити и именно там ждать встречи с монгольской ордой — место, как мы уже убедились, было выгоднейшее, да и князь Владимир, судя по всему, подготовил позиции для боя. Опять же, если вдруг объявится Ярослав, то идти ему будет гораздо ближе до Божонок, чем до района Игнатово — Станилово, и в этом случае появлялась вероятность либо ударить по монголам с двух сторон, либо объединить войска. Но был еще один момент, и он мог стать одним из важнейших — дело в том, что наступила весна со всеми вытекающими последствиями. Пока погода стояла холодная, и лед на реках был крепок, но именно что пока. Если весна вступит неожиданно в свои права и снег начнет таять, то это могло бы привести к необратимым последствиям для всей русской рати. Дело в том, что по весне и сегодня в тех местах передвигаться достаточно сложно, даже на внедорожнике это довольно проблематично, ну а что уж говорить про XIII век! Оставаясь в среднем течении Сити, русские полки реально могли там увязнуть в трясинах и чащобах на неопределенный срок без возможностей получать продовольствие и пополнения. Конечно, утопающая в грязи русская рать сразу же стала бы недоступной для монголов, но собирали ее не для того, чтобы отсиживаться по лесам и прятаться от врага! И если бы Ярослав все же выступил из Новгорода на помощь брату, то он запросто рисковал попасть под удар монголов, не имея ни малейшего шанса на помощь со стороны князя Георгия, который со своей ратью барахтался бы в ситских болотах. И потому решили начать выдвигать войска к Божонке, а самым первым должен был выступить пеший трехтысячный полк под командованием воеводы Дорожа (Дорофея Семеновича). Скорее всего, первоочередной задачей воеводы было укрепить немногочисленную рать угличского князя и крепко удерживать позиции для подхода главных сил. В главном же расположении войск стали готовиться к предстоящему выступлению — собирали продовольствие и свозили корм для лошадей, поскольку стояла весна и закрома крестьян в окрестностях Божонки уже были опустошены.