Валерий Киселев - Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку Страница 64

Зато комбат у нас был – золото. Познакомился я с ним, когда он, еще перед Грозным, пришел в роту с проверкой. Мы же, контрактники, его не знали. Я спросил: «С кем имею честь?» – «Ваш комбат». – «Не вижу вашего звания…» – «Майор был с утра…» – «Товарищ майор…» – докладываю. «Гвардии майор…». В Грозном он всегда был с нами, а не сзади, сам часто командовал штурмовыми группами, минуя ротных. Взяли одну пятиэтажку, короткая передышка… Комбат был с нами. «Вы когда-нибудь спите, товарищ гвардии майор?» – спрашиваю его. – «Ну, бывает…» – Может, чайку?» – «А что – есть?» – «Есть». Чайком его хорошим угостили.

«Вжимались в асфальт на школьных дорожках…»

Игорь Дружинин, разведывательная рота полка, контрактник:

– В ночь перед штурмом подтянулись внутренние войска, ОМОН, СОБР, чеченское ополчение.

К нам под вечер пришла колонна из Моздока, и мы нажрались водки. Встали в четыре часа утра. Нас человек шесть послали к школе, а за нами опять двигалась УРка. С похмелья было, конечно, тяжеловато, но мы подобрались к самой школе. Уже засветло УРка сработала по дороге, входящей в Грозный, и стала отползать. И тут по школе и по всему району начала работать артиллерия, а с высоты били в упор танки. Нам спрятаться было некуда, и мы вжимались в асфальт на школьных дорожках. Били по нам минут 20–30, непонятно, как мы живые остались.

Как затихло, мы выстрелили из «Мух» по окнам школы и начали отходить. Нас обстреляли снайперы, но все живые остались.

Сзади нас подползали первые цепи «вэвэшников». Мы, видимо, еще под градусом, сказали, что идем с ними на штурм. Но ротный на нас наорал, и мы вернулись к своим. Как оказалось, про нас забыли, что мы у школы были, поэтому нас и расстреливали в упор. Потом, говорят, «кэп» – комполка – вспомнил, что у него у школы разведка лежит. Хорошо, хоть вспомнил!

«Они стреляли по нам, мы – по ним…»

– Начало штурма было без федералов. Хотя, считаю, зря. О многом говорит хотя бы факт, что московский ОМОН в полном составе отказался идти на штурм Грозного. У нас боевого духа было побольше.

Бои у «вэвэшников» шли сильные, постоянно из частного сектора подвозили «трехсотых» и «двухсотых», некоторые умирали прямо на земле, где им оказывали первую помощь. Где-то через неделю нас, человек пять разведчиков, послали сопроводить на передовую немецкого корреспондента, мы протянули его по кварталам до передовой, зашли в дом к роте Софринской бригады внутренних войск. Конечно, впечатление было – дай бог! БМП рядом с домом не стрелял, пушка не работала. У них не было даже ПК! Увидев его у меня, просили дать пострелять! Из роты в почти сто человек осталось восемь, остальные убиты или ранены. И эти ребята брали всего кварталов пять. Такие же потери были у ребят на каждой улице.

Через пару дней нас, человек 6–7, отправили на передовую в помощь к Архангельскому СОБРу. Он держал санаторий-профилакторий. Мужики полностью заминировали весь первый этаж, и мы держали с ними оборону на крыше. Рядом начинался сквер – это уже передовая. Там мы постоянно работали по близлежащим домам, пытались вычислять снайперов. Они стреляли по нам, мы – по ним. Я неоднократно пробовал себя как снайпер, лежал по три-четыре часа пытался заметить их снайпера, стрелял, но не знаю, попадал или нет.

Сергей Булавинцев:

– На первый штурм Грозного пошли части внутренних войск вместе с отрядами Беслана Гантамирова. Боевики их встретили огнем – они и побежали, бросая бронежилеты и каски. Больше я гантамировцев не видел…

«Собирали трупы с тихой грустью…»

Дмитрий Усиков, старший помощник начальника артиллерии полка, гвардии майор:

– Стояли в Старых Промыслах. Сначала была предпринята попытка войти в Грозный одним батальоном милиции. Был приказ, что войскам в город не входить. Мы стояли по холму, там же стоял Гантамиров, высокий, статный мужик, в норковой шапке и натовском камуфляже, он был у нас на КП полка. Тогда еще мужики меня сфотографировали, как я стоя сплю.

Видел, как из Грозного зенитные установки духов – только осколки сыпались – обстреливали наши вертолеты, но не попали. В том бою один из наших офицеров-противотанкистов с переносного ПТУРа с трех километров попал в башенный кран, где был наблюдатель духов. Наградили его за меткость часами. Правда, у этих часов через неделю отвалился циферблат.

Пошли в атаку менты, мы наблюдали сзади. Шли они кто в ментовской форме, кто в чем. Надеялись, что пройдут, но им дали по соплям. Результат этой атаки: человек сто убитых и столько же раненых.

Мои два солдата-связиста наелись семечек-дурмана, вроде как каштан, и одурели. Между собой разговаривают, друг друга понимают, а мы – не можем. Трое суток были в бессознательном состоянии, «ушли в космос». Утром никуда их не брали, оставили на попечение контрактника Володи из Владимирской области, чтобы никуда не ушли. И трупы ментов лежат, надо их убрать. Наши солдаты собирали их трупы с тихой грустью…

Вертушки стали прилетать за ними. А эти двое моих солдат, наевшихся семечек, выскочили, и давай махать руками, как дети. Володя надел на них бронежилеты, каски. Лежат два тела в касках и бронежилетах, отрубились.

«И проснулись как «огурчики»…»

Эдуард Дроздов, командир медроты полка, старший лейтенант медицинской службы:

– Как-то вызывают меня в одно из подразделений: двое солдат странно себя ведут. Я прибыл, вижу, что они потеряли ощущение реальности. У них галлюцинации, кого-то видят, слышат, с кем-то общаются. Офицер показал мне, что они съели, – это были семена растения, заключенные в засушенные коробочки с колючками, очень похоже на дурман. Я сказал, чтобы убрали все оружие и боеприпасы из их палатки и четыре человека оставили наблюдать за ними, поскольку агрессии с их стороны не было. Тем временем я набрал необходимых препаратов и благополучно их применил, после чего они практически весь день и ночь проспали и проснулись как «огурчики».

Также немало было случаев неосторожного обращения с оружием, а иногда и преднамеренные ранения, порой со смертельным исходом.

Дмитрий Усиков:

– Долго стояли на этой высоте, видел, как стреляет батарея «Градов». Прилетал к нам бывший командир дивизии, где я раньше служил, генерал Булгаков. Он отругал генерала Малофеева за неуспех операции: «Что вы топчетесь!», и он пошел в бой и погиб. С ним был связист, тоже погиб. Начальник разведки и начальник артиллерии тогда смогли уйти. Как только поняли, что Малофеев убит, получили приказ: дом, где он погиб, разрушить до основания, чтобы духи не смогли вытащить тело генерала на поругание. Духи уже сообщали, что генерал в плену, дает показания, а мы-то знали, что его завалили развалинами. Потом его откопали, забрали тело и отправили домой.

Игорь Дружинин, контрактник:

– Был у нас на высоте нормальный генерал, но приехал, видимо, генерал повыше, наорал на него: «Почему внизу «вэвэшники» топчутся? Чего-то там взять не могут…» Ну, тот на эмоциях пошел вниз к домам и повел сам людей в атаку, его, конечно, сразу завалили. Так после этого такой бой начался, чтобы его вытащить, я думаю, не один пацан погиб там.

17 января. На день полк имел задачу обеспечить проведение штурма Старопромысловского района первым штурмовым отрядом. В 5.30 подвижный КП убыл из базового центра на НП полка. С 6.00 до 7.30 по объектам в Грозном наносила удар фронтовая авиация. В 7.30 началась артиллерийская подготовка атаки, а также ведение огня средствами, выделенными для стрельбы прямой наводкой. В 7.35 первый штурмовой отряд вышел на исходный рубеж для проведения штурма. Разведрота полка имела задачу совместно с первым штурмовым отрядом провести штурм западной окраины поселка Ташкала-Нефть и к 14.20 овладеть опорным пунктом в районе перекрестка улиц Балановской и Львовской, перейти к его круговой обороне. В 7.35 рота вышла на исходный рубеж. В 8.00 артиллерия закончила артподготовку, начала 10-минутную демонстрационную имитацию атаки и штурма с целью выявления огневых точек противника.

В 8.15 установка «Буратино» начала огневой налет по объектам Грозного. В 8.25 начался штурм Старопромысловского района подразделениями 674-го ПОД.

К 9.15 разведрота выполнила поставленную задачу и закрепилась на указанном рубеже. В 10.00 видимость над городом ухудшилась, стрельба из всех огневых средств прекратилась. Подразделения полка, не привлекаемые к проведению штурма, занимались совершенствованием инженерного оборудования позиций.

В 13.00 видимость над городом улучшилась. По разведроте противник открыл огонь из ЗУ и стрелкового оружия. Личный состав занял укрепления. Потерь не было. Согласно плану огневого поражения артдивизион наносил огневое поражение противнику и вел огонь по объектам противника в интересах 276-го мсп и 205-й бригады.