Александр Свечин - Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй Страница 66

Дипломатии Бисмарка настолько удалось выставить Францию нападающей стороной, что даже генеральный совет Интернационала был введен в обман и признал, что с немецкой стороны война является оборонительной. Громадное большинство молодой германской социал-демократии встало на оборонческую точку зрения и не одобрило поведения Либкнехта и Бебеля, мужественно воздержавшихся от голосования кредитов на воину. Впрочем, голосование социал-демократических депутатов в 1870 г. имело лишь скромное значение, так как Германия 1870 г. являлась еще аграрной, вывозящей хлеб страной, с относительно слабо развитой металлургией (38,8 кг чугуна на человека, а в 1900 г. — 139,1 кг на человека) и слабым развитием капиталов; рабочее движение в Германии было по сравнению с французским еще незначительно.

Бисмарк мог рассчитывать на свою провокацию наверняка, так как фактически власть во Франции принадлежала военной партии, стремление которой к войне совпадало с его собственным. Наполеон III был бессилен отвратить надвигающееся столкновение. Бонапартизм являлся военным захватом власти в момент, когда буржуазия и рабочий класс в напряженной борьбе обессилили и уравновесили друг друга, политически устали и власть валялась на улице. Но за два десятка лет существования Второй империи и буржуазия и рабочий класс отдохнули и вновь выступили на политической арене. Наполеон III, чтобы противодействовать революции слева, к началу 1870 г. решился опереться на буржуазию и установил парламентский режим. Военная партия видела рост революционной оппозиции и все беды сваливала на неудачи внешней политики, на вынужденную пассивность Франции в 1866 г. Военная партия, которой по существу являлся бонапартизм, могла удержать свою позицию внутри Франции только победами на внешнем фронте. Не готовясь к войне, шли на войну. Особенно велика была неготовность в области внутренней политики. Накануне объявления войны министр Плишон сказал Наполеону III: «Борьба между вашим величеством и прусским королем не равна. Король может быть разбит в нескольких сражениях. А для вашего величества поражение — это революция»[82]. При оппозиционных течениях во французской буржуазии и революционном подъеме рабочего класса ведение войны было политически крайне стеснено, и стратегия была лишена всякой возможности отступательного маневра.

Вооруженные силы Франции. Франция содержала в мирное время до 400 тыс. войск. Основным дефектом французской армии, как и русской эпохи Севастополя, была неспособность к быстрой мобилизации. С объявлением войны постоянные войска должны были выделять кадры для запасных частей и гарнизоны в важнейшие пункты. Численность действующей армии уменьшалась на 35 %, по сравнению с мирным составом. При семилетнем сроке действительной службы запаса обученных не было, и армия должна была усиливаться за счет рекрут, в мирное время освобожденных от службы и зачисленных почти без всякой подготовки в резерв. Так как буржуазия откупалась от военной службы и на ее деньги нанимались отслужившие солдаты на новый семилетний срок, то солдат сверхсрочной службы было очень много — в 1865 г. их насчитывалось 140 тыс., почти 40 % всей армии; частью это были солдаты, остающиеся на третье семилетие — предельный возраст для сверхсрочных солдат был установлен в 47 лет. Это была настоящая армия профессионалов, утратившая связь с народом и являвшаяся твердой опорой военной партии. Успешность прусской мобилизации в 1866 г, показала Франции невозможность оставаться при такой организации. В 1868 г. Ниэль реорганизовал воинскую повинность. Продолжительность действительной службы была установлена в 5 лет; затем солдат уходил в запас и состоял там 4 года. Чтобы увеличить накопление запаса, решено было прекратить оставление на сверхсрочную службу; буржуазия сохранила за собой право откупаться и была свободна в найме заместителей. Одновременно Ниэль провел зачисление на 9 лет в «мобили» — подвижную национальную гвардию всех молодых людей, не попавших на действительную службу. «Мобили» — своего рода французский ландвер — должны были собираться на обучение не свыше 15 дней в году, причем, однако, так, чтобы они моли каждые сутки уходить ночевать домой; вследствие сопротивления военных кругов этому вооружению народа, фактически обучение мобилей не проводилось почти вовсе.

Реформа Ниэля могла дать полные результаты только через 9 лет, в 1877 г., когда она позволила бы накопить 4 полных возраста запаса. Вместе с мобилями в распоряжении военного ведомства имелось бы свыше миллиона военнообязанных. Но война вспыхнула в 1870 г., когда запас только что начинал образовываться и достигал лишь 130 тыс.; кроме того, имелось 120 тыс. еле подготовленных мобилей. Эта реформа дала лишь небольшой выигрыш, но зато она лишила армию многих старых солдат; на место идеологии профессиональных бойцов она не внесла в армию буржуазного патриотизма.

Циничное уклонение богатых классов от военной службы (пусть бедные ходят с нищенской сумой![83]) и недоверие к революционным массам ставили организацию французской армии в безвыходное положение. Чтобы оторвать войска от народа и иметь в них верное орудие подавления бунта, все войсковые части квартировали вдали от районов своего комплектования. Это чрезвычайно затрудняло мобилизацию. Каждый полк имел в районе комплектования свое депо — кадр будущего запасного батальона. При мобилизации запасные должны были явиться сначала в свое депо, там получить одежду и снаряжение, и потом уже следовать командой к своему полку. Этот сложный порядок мобилизации, а также опыт предшествовавших войн объясняют, почему в 1870 г. части французской армии начали перевозки по сосредоточению к границе в первый же день войны в немобилизованном составе: казалось безразличным, где догонят команды пополнения свои полки — на постоянных квартирах или на границе. В действительности создалась трудновообразимая путаница; многие полки оказались вовсе без обоза, корпуса получили свои тыловые учреждения далеко неполностью, весьма значительная часть запасных не разыскала свои полки и блуждала. Часть батальонов была доведена до состава в 800 бойцов, часть же вступила в решительные бои в составе 400 бойцов и почти без запряженных повозок. Франция дорого поплатилась за игнорирование кропотливого мобилизационного искусства.

Общее количество призываемых при мобилизации, частью необученных, людей должно было довести вооруженные силы Франции до состава в 600 тыс.; но в течение первых трех недель войны на границе удалось развернуть только 250 тыс. обученных солдат; формирование дальнейших 100 тыс. требовало много времени и было не вполне закончено через 7 недель после начала мобилизации, к моменту Седана. Остальное представляли мобили, образовавшие преимущественно гарнизоны крепостей, и запасные части. Соображения о войне французского генерального штаба требовали развертывания на границе 440 тыс. полевых войск. В действительности пришлось начать бои, имея 250 тыс. против 450 тыс. германцев; к моменту Седана французы ввели всего в операции 300 тыс. против возросших до 550 тыс. германцев. Первый, особенно важный период войны, французы были обречены сражаться против почти двойного перевеса сил.

Франция располагала крупными запасами вооружения и снаряжения. Кениггрецкая победа пруссаков позволила провести во Франции чрезвычайный кредит в 280 млн. франков и перевооружить пехоту. Был заготовлен миллион ружей «шаспо», значительно превосходивший по надежности действия и дальности (1 500 м вместо 600 м) игольчатые ружья Дрейзе, которыми были вооружены пруссаки. Имелось к ним 113 миллионов патрон. Хуже обстояло дело в отношении артиллерии. Имелось в складах до 3 тыс. нарезных бронзовых орудий полевого калибра, заряжаемых с дула и 11 миллионов килограммов пороха. Но прусские орудия Круппа, стальные, заряжаемые с казны, намного превосходили французские в отношении меткости, дальности, скорострельности. Наполеон III стремился к перевооружению артиллерии, но реакционный французский артиллерийский комитет находил, что лучше всего простота и надежность пушки: пушки дальнего боя могут разрываться[84] от больших зарядов, а пушечные замки будут портиться на войне — вещь слишком деликатная и не боевая.

Тупого упрямства своих артиллерийских стариков Наполеон III побороть не мог. В декабре 1868 г. Наполеон III поэтому решил обойти цитадель технического регресса — артиллерийский комитет — и заказал изобретателю пулемета (картечницы), подполковнику Реффи, разработать новые образцы орудий. Чтобы можно было быстро перевооружить армию, Наполеон III поставил условием, чтобы новые пушки были бронзовые, так как французские арсеналы были приспособлены для работы над бронзой, а не сталью, и чтобы на заряды шел тот же черный порох, запасы коего имелись. Через 16 месяцев Реффи представил новые дальнобойные, заряжаемые с казны образцы, которые могли соперничать с крупповскими пушками, но война вспыхнула прежде, чем испытания их закончились. Пушками Реффи удалось вооружить лишь часть батарей во вторую половину воины.