Феликс Кандель - Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи Страница 67

Столкнулись друг с другом два противоположных мироощущения‚ борьба между ними была неизбежной‚ и она началась.

Это произошло в Вильно во второй половине восемнадцатого века. Синагогальные служки пришли в дом к раввину, сняли башмаки и сели на пол в молчании. Их поступок, похожий на траур по умершему, означал, что раввин уже не существует для общины и должен ее покинуть. Каковы же причины этого? Одна из них такова: по ночам в комнате раввина не горела свеча, это означало, что он недостаточно занимался учением. Ибо утверждал рабби Моше бен Маймон (Рамбам): «Основную часть мудрости человек постигает ночью».

Однажды раввин Арье Лейб приехал в Литву‚ чтобы проверить ученость виленских знаменитостей. Он пришел к Виленскому гаону и задал очень сложный талмудический вопрос‚ на который тот немедленно дал простой и точный ответ. Арье Лейб восторженно воскликнул: «Вы воистину гаон‚ рав Элиягу!», пошел к виленскому раввину Шмуэлю и задал тот же вопрос. Раввин тоже ответил на него‚ но не мгновенно и в более усложненной форме. Арье Лейб сказал ему: «Вы воистину великий!» – и отправился дальше.

Не успел он отойти от Вильно на три версты‚ как его нагнал посланник виленского раввина и попросил немедленно вернуться. Арье Лейб вернулся‚ и раввин дал ему такой же точный и простой ответ‚ какой он услышал прежде от Элиягу Гаона. И Арье Лейб сказал ему: «Вы тоже гений‚ да-да‚ вы гений‚ рав Шмуэль‚ но только на три версты вы отстали от Элиягу Гаона».

Рабби Моше Лейб из Сасова‚ защитник бедных‚ больных и грешных людей‚ сказал однажды: «Любить народ Израиля я научился у одного мужика‚ который сидел в кабаке с другими крестьянами. Долго он пил молча‚ а затем спросил у своего соседа: «Скажи‚ ты любишь меня или не любишь?» «Я тебя очень люблю»‚ – ответил тот. А мужик сказал на это: «Ты говоришь‚ что любишь меня‚ а не знаешь моих забот и нужд. Если бы ты и правда меня любил‚ то знал бы». Тогда-то я понял‚ – заключил рабби Моше Лейб‚ – что любить человека – это чувствовать его нужды‚ делить с ним его горести‚ скорбеть его печалями».

Очерк девятнадцатый

Борьба с хасидами. Основатель «Хабада» рабби Шнеур Залман. Его аресты и освобождения

«Глас книги услышали мы‚ душа наша почуяла трубный звук войны. Грядет и разрастается великая ересь… Еще мгновение – и разрушены будут шатры Закона Устного, и в храме Закона Письменного‚ упаси Бог‚ померкнет свет».

У хасидизма было уже много последователей на Волыни‚ в Подолии‚ Галиции и Польше‚ но в Литве и Белоруссии о хасидах вначале почти ничего не знали. Во второй половине восемнадцатого века рабби Аарон Великий стал проповедовать хасидское учение в Карлине‚ неподалеку от Пинска‚ откуда хасидизм начал распространяться по Белоруссии.

Влияние рабби Аарона из Карлина было огромным‚ хасидов долгое время называли в том краю «карлинерами»‚ а в последующие времена в российских документах всех хасидов именовали «каролинами». Рабби Аарон умер молодым‚ как говорили тогда – «сгорел от внутреннего Божественного огня»‚ но хасидские группы уже существовали в Пинске‚ Минске и Шклове. Хасиды молились на частных квартирах, прятались от кагальных властей‚ однако в Шклове их быстро обнаружили‚ взяли под особый надзор‚ и Виленский гаон сказал по этому поводу: «Правы шкловцы‚ ибо это – шайка еретиков‚ которых следует всячески теснить». Нужен был повод‚ чтобы началась непримиримая борьба‚ и повод этот нашелся.

В 1771 году в Вильно – да и по всей Европе – свирепствовала эпидемия‚ грудные дети умирали один за другим по неизвестной причине‚ и врачи не могли с этим справиться. Стали говорить‚ что эпидемия послана с Неба за прегрешения евреев против веры. Провели расследование‚ обнаружили тайную хасидскую молельню в самом Вильно‚ в столице талмудической учености – и охваченные страхом евреи потребовали строго наказать «шайку богоотступников»‚ чтобы прекратить эпидемию и отомстить «за оскорбленную честь Торы».

В то время был еще жив основатель секты Яаков Франк‚ который со своими приверженцами принял христианство и призывал всех евреев обратиться к «религии Эдома». Виленские раввины предполагали сначала‚ что объявившиеся у них хасиды являются сторонниками Франка или Саббатая Цви. Говорили еще‚ будто проповедник Хаим‚ глава виленских хасидов‚ оскорбительно отозвался о Виленском гаоне‚ – этого было достаточно‚ чтобы начать преследование.

Весной 1772 года почтенные члены виленской общины рассмотрели собранные улики‚ опросили свидетелей и постановили разогнать молитвенное собрание «карлинских хасидов». Их главу Хаима заставили публично повиниться в грехах в четырех синагогах города‚ затем повели к Виленскому гаону‚ и Хаим попросил у того прощения. Элиягу Гаон ответил на это: «Мою личную обиду я тебе прощаю. Но обида‚ нанесенная тобой и твоими приверженцами Богу и святому учению Его‚ вряд ли будет прощена до самой вашей смерти. Еретикам нет возврата». И проповедника Хаима заставили покинуть город.

Но Виленский гаон этим не ограничился. Он потребовал‚ чтобы против хасидов предприняли самые решительные меры‚ потому что «преследовать‚ гнать и сживать со света таких людей – богоугодное дело». Задержали некоего Исера‚ «самого уважаемого человека» среди виленских хасидов‚ наказали ударами ремня и сожгли найденные хасидские рукописи. На другое утро‚ в субботу‚ в переполненной Большой синагоге Вильно провозгласили великий «херем» – отлучение от еврейского общества всех виленских хасидов и разослали послание в разные общины за подписью Элиягу Гаона: «Пусть везде преследуют и угнетают хасидов… Пусть рассеивают их сборища… чтобы истребить идолов с лица земли. Тот же‚ кто поспешит в этом добром деле‚ удостоится жизни вечной».

В Бресте‚ Гродно‚ Пинске‚ Слуцке и других городах тоже провозглашали отлучение хасидов от общин, устраивали на них гонения. Выпустили сборник посланий против «еретиков»‚ который рассылали повсюду‚ а хасиды скупали его и уничтожали. Некоторые из хасидов уходили от гонений на юг‚ другие таились, скрывая принадлежность к этому учению‚ но особые раввинские послания учили распознавать их «тайную сущность»: по усиленным телодвижениям и выкрикам во время молитвы‚ по их мокрым пейсам – от обычая хасидов совершать омовение в микве до утренней молитвы‚ даже по чрезмерному курению табака.

«В настоящее время‚ – сообщали из Вильно в 1772 году‚ – распространилась эта зараза за грехи наши многие, созрела эта язва повсюду‚ во всякой области и во всяком городе».

Хасиды приобретали всё больше сторонников. Молодые люди покидали иешивы‚ где они прежде старательно учились‚ и повторяли слова Баал Шем Това‚ что для служения Всевышнему требуется радостное настроение, так как «дух Божий не посещает того‚ кто живет в сокрушении и печали». Доходило до трагедий в семьях: отец порывал с сыном‚ брат с братом‚ дочерей заставляли разводиться с их мужьями‚ которые становились хасидами‚ а если дети упорствовали в своих «заблуждениях»‚ родители приравнивали их к покойникам, отмечая семидневный обряд траура.

Даже у виленского раввина Пинхаса Магида‚ который обучал детей Элиягу Гаона‚ сын стал хасидом. Это было нестерпимым позором для отца‚ и в присутствии Виленского гаона сына заставили подписать присягу-отречение: «Клянусь святой Торой и уделом своим в будущем мире‚ что не буду числиться среди хасидов… не буду брать у них советов по богослужению и молиться в их молельне… не буду участвовать с ними ни в какой трапезе и ни на каком пиру‚ не пойду плясать с ними и никогда не буду у их «ребе»… Если же я сознательно преступлю эту присягу‚ пусть падут на меня все проклятия‚ написанные в Торе».

Но не всякий в то время соглашался на отступление‚ и число хасидов стремительно росло; некоторые из них уже перестали таиться, отличаясь от других своим поведением. Хасиды предпочитали молиться дома‚ а не в синагогах‚ как было принято; по субботам и праздникам надевали белые одежды‚ выделяясь на улицах‚ устраивали шумные собрания с непременной бутылкой водки на столе. Они изменили даже способ заточки ножа для убоя скота‚ что по мнению литовских раввинов делало мясо некашерным: «мясо от подобной резки признается падалью»‚ – и каждая из враждующих сторон не могла уже покупать мясо у своих противников.

Более того: по указанию рабби Дов Бера хасиды стали пользоваться молитвенником кабалиста рабби Ицхака Лурии‚ который отличался от традиционного молитвенника ашкеназов и был ближе к молитвеннику сефардов. Противники хасидизма опасались из-за этого раскола народа‚ потому что одни евреи не могли уже молиться в синагогах у других. «Они ведут себя‚ как сумасшедшие‚ – писал виленский раввин‚ – кричат во время молитвы‚ то и дело прерывают ее‚ прыгают‚ беснуются‚ так что земля разверзается от их криков». Хасиды создавали таким способом молитвенное настроение, даже кувыркались на полу‚ чтобы заглушить посторонние мысли. Одно время кувыркание было так распространено‚ что появился термин – «перекувырнуться»: это означало – стать хасидом.