Алексей Щербаков - Русская политическая эмиграция. От Курбского до Березовского Страница 69

И что вы думаете товарищ Троцкий? Возрадовался торжеству своих идей? А вот фиг вам! Лев Давыдович тут же перешел на позиции Иосифа Виссарионовича и начал проповедовать необходимость немедленной социалистической революции в Испании!»

«Похожая ситуация сложилась, когда нападению фашизма подверглась Франция. Ее правительство упорно не желало воевать с агрессором, сдавая километр за километром территорию немцам. Французская буржуазия, как это уже было в 1871 г., предала национальную независимость и явно саботировала оборону страны. Так же поступали и английские союзники. В истории этот период II мировой получил название „Странная война“.

Видя это, французские коммунисты призвали народ взяться за оружие и превратить Париж в неприступную крепость, потребовали от правительства отказаться от капитулянтской политики, поднять народ на борьбу за независимость. Однако правительство предпочло позорный мир справедливой войне. Тогда коммунистическая партия приступила к организации мощного партизанского движения. Повсеместно были созданы народные комитеты Сопротивления. В этой долгой борьбе ФКП понесла огромные жертвы, от рук палачей погибло более 75 тысяч членов партии. После войны за ФКП надолго закрепилось в народе имя „партии расстрелянных“.

Троцкисты, имевшие во Франции солидные организации, считавшиеся „флагманами IV Интернационала“, взяли другую тактику.

С самого начала агрессии Германии во Франции Троцкий сделал заявление, которое под названием „Мы не изменим своего курса“ распространялось во Франции как листовка. Троцкий призвал французских рабочих считать поражение собственного правительства и оккупацию страны фашистами „меньшим злом“! Вооруженное сопротивление гитлеровским войскам троцкисты объявили „несовместимым с интернационализмом“. „IV Интернационал призывает вас к братанию с вашими германскими братьями“, – писали они… Сторонники Троцкого не остановились и на этом. IV Интернационал уже в период оккупации призвал своих сторонников служить в коллаборационистских органах. „Мы полагаем, – писали троцкисты, – что немцы будут оккупировать Европу долгие годы, и речь поэтому о нашем присутствии в единственных организациях, которые будут наделены властью“. Более того, троцкисты даже вступали в легионы французских „добровольцев“, созданных фашистами для борьбы с движением Сопротивления. Эти люди, становясь полицаями и старостами, говорили, что собираются проводить „революционную политику“! Большего издевательства над революцией трудно себе представить.

Позицию немногих троцкистов, сочувствовавших борьбе с фашизмом, лидеры IV Интернационала клеймили, как „социал-патриотическое извращение… несовместимое с программой и основной идеологией IV Интернационала“».

Что же касается СССР, то тут Троцкий занял старую позицию большевиков – выступал за поражение СССР в случае конфликта с Германией. Справедливости ради надо сказать, что тогда далеко не все понимали людоедскую сущность нацизма. И, что даже важнее – не представляли, в какой чудовищный асфальтовый каток превратился Вермахт, который за шесть недель смёл французскую армию, считавшуюся сильнейшей в Европе. Так что логика Троцкого была такой – СССР потерпит поражение, там вспыхнет революция, которая сметет Сталина, затем пожар перекинется на Германию и прочие страны…

«Трудно сомневаться в том, что военное поражение окажется фатальным не только для советской правящей прослойки, но и для социальных основ Советского Союза… Под влиянием острой нужды государства в предметах первой необходимости индивидуалистические тенденции крестьянской экономики получат существенную поддержку, и центробежные силы внутри колхозов будут возрастать с каждым месяцем…»

Во время гражданской войны в Испании троцкисты занимались в основном тем, что вредили Коммунистической партии Испании. Так, в июле 1936 года они подтолкнули в Барселоне анархистов на восстание. (Анархисты, точнее, анархо-синдикалисты, являлись самой крупной левой организацией в Испании. Отличались полным пренебрежением к дисциплине и полной отмороженностью. Они творили такое, что наша Гражданская война отдыхает.)

В 1936 году Троцкий выпустил свое последнее крупное произведение – «Преданная революция. Что такое Советский Союз и куда он идет?»:

«“Историческая ответственность за это положение лежит, конечно, на черном и тяжелом прошлом России, его наследии темноты и бедности“. Троцкий вновь подтверждал свою приверженность платформам оппозиции, в которых утверждалось, что, хотя СССР должен строить социализм и „систематически сокращать расстояние, отделяющее его от остального мира в области производительности труда“, главная цель строительства – „ускорить пролетарскую революцию в Европе“. Тогда „эта революция обогатит нас мировой техникой, и чем более истинным будет социалистический характер нашего строительства, тем больше мы продвинемся вперед как часть европейского и мирового строительства“.

Отсутствию мировой революции, по мнению Троцкого, способствовали процессы, происходившие в массовом сознании Советской страны. „Классы, сформированные в варварских условиях царизма и отсталого капитализма“, в том числе и „пролетариат, все еще отсталый во многих отношениях“, не смогли долго выдержать напряжения революции. Усталость масс, „чрезвычайный взрыв надежд и доверия по отношению к мелкобуржуазным слоям города и деревни, вызванных к жизни НЭПом“, привели к ослаблению веры в мировую революцию. Настроения социальных слоев отразились и в социально-психологических переменах в руководстве страны. „На волне плебейской гордости поднялась „новая командная каста“».

А кто же должен стать движущей силой новой революции? Вот что об этом пишет Троцкий (выделено мной. – А. Щ.): «Здоровым молодым легким невыносимо дышать в атмосфере лицемерия, неотделимой от термидора, от реакции, которая все еще вынуждена носить одежды революции. Вопиющий разрыв между социалистическими лозунгами и реальной жизнью подрывает веру в официальные каноны. Значительная прослойка молодежи гордится своим презрением к политике, своей грубостью и хулиганским поведением. Во многих случаях, а может быть и в большинстве, индифферентность и цинизм – это первоначальная форма недовольства и скрытого желания к самостоятельности… …наиболее нетерпеливые люди с горячей кровью, неуравновешенные, чьи интересы и чувства задеты, поворачивают свои мысли к террористическому мщению».

А вот еще перл: «Революция предприняла героическое усилие разрушить так называемый семейный очаг – этот архаичный, затхлый, прогнивший институт, в котором женщина трудящихся классов выполняла свой труд как на галерах с детства до смерти… К сожалению, общество оказалось для этого слишком бедным и малокультурным».

Тут надо пояснить. В первые годы после революции были популярны всякие закидоны, которые уже совсем в иные времена и в иной стране получили название «сексуальной революции». Среди комсомольцев была распространена теория «глотка воды», выдвинутая близкой сторонницей Троцкого Александрой Коллонтай. Согласно ее, переспать с кем-то – это вроде как утолить жажду. А ревность – «буржуазный пережиток». Кроме того, подразумевалось, что семья – это тоже буржуазно. Люди должны питаться в столовых, а детей воспитывать в интернатах. При Сталине же явно наметилась тенденция к возврату к традиционным ценностям.

В 1935 году Троцкий перебрался в Мексику. В этой стране его сторонников было куда больше, чем в Европе или США. Дело в том, что в Латинской Америке был популярен так называемый боливаризм. Национальный герой ряда латиноамериканских стран Симон Боливар (1783–1830) всю свою жизнь боролся в нескольких странах за освобождение от испанского колониального владычества. Его идеалом было образование Южных Соединенных Штатов. Эта идея даже была частично реализована – под руководством Боливара объединились Колумбия, Перу, Боливия, Ла-Плата и Чили. Правда, просуществовала эта федерация недолго. Но идея-то всеобщей южноамериканской революции осталась! Кроме того, в Мексике с 1910 по 1917 год шла гражданская война – самая кровопролитная война в Новом Свете за всю историю. Она превосходит даже североамериканскую Гражданскую войну, которая для Нового Света тоже была чудовищной по потерям[75]. Взгляды наиболее упертых революционеров напоминали взгляды ребят батьки Махно (помещиков разогнать, землю поделить, городских чиновников перестрелять и устроить «вольные советы»).

Неудивительно, что в Мексике с большим энтузиазмом восприняли и коммунистические идеи. А идея Троцкого о «перманентной революции» очень хорошо сочеталась с боливаризмом. Кстати, впоследствии на том же самом основывались взгляды Че Гевары. Однако развернуться Троцкому не дали…