Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси Страница 7

Симпозиум в Орхусе (Дания) «Varangian Problems» (1968) состоялся, после ввода советских войск в Чехословакию в августе 1968 года и последовавшего обострения международных отношений, в отсутствие советских участников, Д. С. Лихачева, О. И. Давидан, А. Н. Кирпичникова и др. Однако их доклады были опубликованы вместе с остальными материалами (1970) и стали основою дальнейшей работы как российских, так и ряда зарубежных ученых.

Перспективы ее в 1970 г. определялись как полная публикация и статистическая обработка вещей и комплексов в археологических памятниках Восточной Европы, с артефактами скандинавской типологической принадлежности или «варяжскими» признаками погребального ритуала, равно как выделение «гибридных» и местных вещей и явлений; выявление серий артефактов и комплексов, общих или близких для памятников Скандинавии и России; датировка и разработка хронологии, вначале — артефактов, комплексов и памятников, затем — этапов и периодов русско-скандинавских взаимодействий; этносоциальная атрибуция серий комплексов, прежде всего в крупных дружинных и городских центрах Древней Руси, водными путями (морскими и речными) связанных со Скандинавией.

Рис. 2. Л. С. Клейн в Санкт-Петербургском государственном университете. Фото 1995 г.

Решение этих задач московскими и ленинградскими археологами началось с согласованных двумя ведущими специалистами того времени, Д. А. Авдусиным (Москва) и И. И. Ляпушкиным (Ленинград), параллельных исследований ключевого памятника «варяжской проблемы» в России, крупнейшего в Европе Гнездовского курганного могильника и поселения ІХ-ХІ вв. на Днепре под Смоленском (1967-1968 гг.). Вслед за этим были возобновлены прерванные на исходе 1950-х гг. археологические работы в Старой Ладоге на Волхове, первом по значимости памятнике русско-скандинавских связей эпохи викингов (Г. Ф. Корзухина, О. И. Давидан в 1968 г., затем В. А. Назаренко, В. П. Петренко с 1970 г., Е. А. Рябинин, А. Н. Кирпичников с 1972 г.), а в середине 1970-х начались раскопки на Рюриковом городище в Новгороде, продолжающиеся до наших дней (основной цикл работ Е. Н. Носова состоялся в 1975-1990 гг. и был завершен монографической публикацией). На основе методики изучения Гнездова, с 1973 г. И. В. Дубов начал изучение Тимерева и других поселений Ярославского Поволжья (наряду с курганами).

Все эти «ключевые» памятники проблематики, расположенные на важнейших узловых участках древних водных путей Руси IX-X вв., вовлекались в исследование единовременно и во взаимосвязи с другими летописными раннегородскими центрами Северной Руси: Изборск, а затем Псков с памятниками округи (В. В. Седов, В. Д. и С. В. Белецкие, К. М. Плоткин, И. К. Лабутина), Ростов и Сарское городище (А. Е. Леонтьев), Суздаль (М. В. Седова) и др. Изучение ранних городов Северной Руси шло параллельно с развертыванием крупномасштабной Киевской экспедиции (П. П. Толочко, АН Украины), широких работе Чернигове и других древнерусских центрах Среднего Поднепровья (В. П. Коваленко, Ф. А. Андрощук, Ю. Ю. Шевченко и др.).

С начала 1990-х гг. в работах российских и украинских исследователей участвовали скандинавские и западноевропейские специалисты, и, vise versa, археологи из Москвы и Санкт-Петербурга привлекались к раскопкам Бирки и Сигтуны, изучению древностей Трондхейма, работам в Роскильде. Скандинавские археологи И. Янссон, А. Стальсберг, А.-С. Греслунд, В. Дучко и др. исследовали артефакты шведских или норвежских памятников с учетом их русских соответствий, равно как сопоставлений со скандинавскими матералами — в работах российских ученых. Классификации погребальных ритуалов, сериации артефактов, детализация типологий приобретали все более «международный» характер, сводки «норманских древностей» Руси, выполненные Т. А. Пушкиной или А. Стальсберг, взаимно корректировали и пополняли друг друга, и к середине 1990-х гг. представительные экспозиции этих восточноевропейских материалов силами музеев Стокгольма и Москвы, Санкт-Петербурга, Ладоги, Новгорода, Роскильде и Трондхейма приобретали все более, как в древности, характер подлинного «диалога культур» (Vikingerne i Russland, 1993; Путь из варяг в греки, 1996; Наследие варягов / The Viking Heritage, 1996).

Устойчивый фон этих исследований в течение ряда десятилетий составляли новые раскопки курганов, возобновленные с обследования в 1969 г. мест исследований «памятников приладожской курганной культуры», проведенных в конце XIX столетия Н. Е. Бранденбургом (Г. С. Лебедев, В. А. Назаренко), и развернутые затем в многолетний цикл изучения курганов Приладожья (В. А. Назаренко, С. И. Кочкуркина, А. Н. Линевский, О. И. Богуславский), равно как Ижорского плато (Е. А. Рябинин), Владимирских курганов (В. А. Лапшин), атакже синхронных курганным могильникам и связанных с ними сельских памятников (городищ и селищ) Северо-Запада (Г. С. Лебедев, В. Я. Конецкий, Н. И. Платонова, А. А. Александров, И. В. Исланова, в 1980-х гг. — А. А. Башенькин, Н. М. Макаров, позднее — С. Л. Кузьмин, А. Д. Мачинская, А. А. Селин, Н. М. Лопатин и др.).

Новый фонд источников позволил получить новые выводы прежде всего в отношении раннегородских и «протогородских» центров Древней Руси. Сопоставление «Гнездова и Бирки» в контексте общесеверного и древнерусского урбанизма (Булкин, Лебедев 1974) внесло новые компоненты (vic-structure, «вики», ОТРП — «открытые торгово-ремесленные поселения») в представления о процессе урбанизации (Алексеев 1980; Куза 1985), открывая возможности структурного изучения генезиса древнерусской культуры (Лебедев 1981). Обобщение этих представлений раскрывало место и значение Северной Руси как важной составляющей общерусских и североевропейских процессов IX-X вв. (Кирпичников, Дубов, Лебедев 1980), что позволило определить ее в итоге как особую историко-географическую реальность, «Русь Рюрика» (Лебедев 1993), и таким образом структурировать историческую конкретику, обобщенную в летописном «Предании о призвании варяжских князей», легендарных «Рюрика с братьей», с правления которых начинает отсчет генеалогия домонгольской великокняжеской династии и восходящих к ней родословных русской аристократии (Кирпичников 2000).

Структурное упорядочение данных о памятниках славяно-русской археологии, выявление новых групп источников— граффити на монетах и др. (И. В. Дубов, И. Г. Добровольский, Ю. К. Кузьменко, А. В. Фомин и др.) и освоение археологических и культурно-исторических материалов Скандинавии эпохи викингов (Г. С. Лебедев, В. Я. Петрухин) шло параллельно с начатой по инициативе акад. В. Т. Пашуто систематичной публикацией основных иноземных письменных памятников, относящихся к начальной русской истории. Эта работа началась с переиздания «Россики» Е. А. Рыдзевской (1978), продолженной публикациями скандинавских текстов (Е. А. Мельникова, Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон) вплоть до двухтомного исследования, посвященного «исландским королевским сагам» как источнику по истории Восточной Европы (Джаксон 1991, 1994). Особое место в этом корпусе письменных материалов занимает комментированное издание сочинения византийского императора Константина Багрянородного, исследованное в аспекте восточноевропейской и «варяжской» проблематики Е. А. Мельниковой и В. Я. Петрухиным (Константин Багрянородный 1989).

Реконструкция на основе этих текстов, адекватной раннесредневековой, «картины мира» в работах Д. А. Мачинского и А. Д. Мачинской, Г. В. Панкратовой, Т. Н. Джаксон и др. (Мачинский 1984; Лебедев 1985; Мельникова 1986; Джаксон 1993; Stang 1996) позволила перейти к целенаправленному изучению крупных историко-географических реалий, таких как Путь из Варяг в Греки или Великий Волжский путь (Лебедев, Жвиташвили 2000; Дубов 1992; Кирпичников 2002).

Первый из названных, Волховско-Днепровский речной путь из Балтики в Черное море, после рекогносцировочных работ участников «Касплянской разведки» Проблемного семинара кафедры археологии ЛГУ в 1966 г. стал двадцать лет спустя ареной деятельности первой отечественной археолого-навигационной экспедиции «Нево» (1985— 1995 гг.). По ходу ее осуществления скандинавские археологи, приступавшие к тем же методам изучения водных путей Восточной Европы (Nylen 1987;Edberg 1998), вовлекались в сотрудничество с россиянами, и в 1990-е годы вместе с петербургской ладьей «Нево», смоленскими ялами «Аскольд» и «Дир» воды Волхова, Западной Двины и Днепра бороздили норвежский «Havorn» и шведский «Aiforr», кнорры из Роскильде, в волнах Финского залива искала свой путь на Восток финляндская «Heimlósa Rus» («Бездомная, или Бродячая, Русь» в дословном переводе), а к исходу десятилетия эти опыты стали основою телевизионного фильма «Vikings Saga. The Eastwards trail» (ВВС/ SVT 1998).

Середина 1980-х гг. отмечена первыми обобщениями по «варяжской проблеме», от комментированного переиздания классической работы польского академика Г. Ловмяньского «Русь и норманны» (1985) к формулировке представления о мультикультурной и полиэтничной «Балтийской цивилизации раннего Средневековья», типологии и динамике развития раннегородских центров североевропейского урбанизма (Славяне и скандинавы 1986).