Валерий Гуляев - Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории Страница 7

В средневековье Месопотамия пережила период нового подъема. Одновременно с захватом страны мусульманами сюда из Дамаска был перенесен главный центр ислама. Халифы сделали своей столицей Багдад, пышность, совершенство архитектуры и сказочное очарование которого стали легендарными.

Позднее страну захватили турки под предводительством сельджуков. Они создали Великую Багдадскую империю, но внешне мало что изменилось в этом краю. Сеть каналов и речных плотин сохранилась в целости несмотря на бурные, трагические события, и земля продолжала давать богатые урожаи. «И только целый ряд грабительских нашествий монголов во главе с Хулагу и Тамерланом превратили страну в пепелище. Была разрушена система каналов, и земля, лишенная живительной влаги, перестала родить, высохла и потрескалась под палящими лучами солнца и, наконец, превратилась в море летучей пыли… Цветущий край стал пустыней с загадочными курганами; по их безбрежным степям бродили кочевые племена. С тех пор на многие века люди забыли о существовании древней Месопотамии» (3. Косидовский).

Илл. 6. Автор книги В.Г. Гуляев (слева) на раскопках Телль-Магзалии, Ирак

Для большинства современных туристов первый контакт с древними памятниками Ирака вызывает только шок и разочарование. Их приводят на высокий холм и говорят, что здесь когда-то стоял древний город. Когда они подходят поближе, то иногда могут разглядеть такие чудесные сооружения, как башня-зиккурат в Уре или Ворота Иштар в Вавилоне. Но в большинстве случаев они видят лишь развалы сырцового кирпича и груды желтой земли, усеянной обломками керамики. И вот они теряются в загадках и удивляются – как же все это случилось?

Ответ на этот вопрос состоит в том, что эти древние города были построены только из глины. Камень исключительно редко встречается в Ираке, в то время как глина всегда под рукой. В очень ранние времена дома делались из пластов глины или бесформенных ее комков, спрессованных вместе. Но очень скоро удалось установить, что глина, смешанная с соломой, гравием или черепками керамики и помещенная в деревянные формы, дает хорошие кирпичи, которые нужно лишь высушить на солнце и скрепить друг с другом гипсовым раствором. Конечно, обожженные в печах кирпичи были более прочными и долговечными, особенно когда их скрепляли битумом, но это был очень дорогой материал, так как дерево для его обжига было привозным и очень ценным топливом; по этой причине обожженные кирпичи использовались лишь для строительства «домов богов» (то есть храмов) и дворцов царей, да и то далеко не всегда. А большинство древнемесопотамских зданий возводилось из простых сырцовых кирпичей. Крыши строились из деревянных балок, на которые клались циновки из тростника, потом слой глины и гипса. Полы состояли из утрамбованной глины и иногда также покрывались гипсом. Стены обязательно покрывались слоем глиняной обмазки.

Такие дома, с их толстыми стенами, были довольно удобны, сохраняя прохладу в жаркие летние дни и тепло – зимой, но они требовали ежегодного обновления слоя глины на крыше после сезонных (зимних) дождей, а все отходы ремонтных работ смывались или выбрасывались на улицу или во двор дома.

Кроме того, мусор, выбрасываемый на улицы, постепенно повышал их уровень в сравнении с полами домов. При регулярном ремонте такие глинобитные дома могли просуществовать долгое время. Но наступало время, и случались неожиданные происшествия. Война, пожар, эпидемия, землетрясение, наводнение или изменение русла реки – итог был всегда один: поселение частично или полностью прекращало свое существование и покидалось жителями. Через какое-то время крыши зданий обрушивались, и стены, открытые теперь со всех сторон природным стихиям, падали, заваливая комнаты и скрывая все предметы, оставшиеся внутри после ухода обитателей дома. В случае войны разрушение поселка было, конечно, мгновенным – победоносный враг обычно сжигал его.

После ряда лет запустения новые поселенцы могли возродить селение, привлеченные его выгодным географическим положением или местными ресурсами, наличием водных источников и т. д. Поскольку у них не было средств для удаления огромной массы старых обломков и руин, они просто выравнивали разрушенные стены и груды кирпичей и использовали все это как фундамент для своих собственных, новых домов. Этот процесс повторялся несколько раз на протяжении времени и по мере накопления мусора и отходов жизни поселение постепенно все более и более возвышалось над окружающей равниной. Некоторые города были покинуты в древности и никогда больше не возродились, другие, типа Эрбиля и Киркука, продолжали непрерывно существовать с очень ранних времен до современности; однако подавляющее большинство поселений были заброшены в тот или иной период долгой истории Ирака. Нетрудно представить себе, что происходило потом: несомые ветром песок и земля проникали сквозь полуразрушенные стены внутрь зданий, засыпали улицы и все впадины и ямы; дождевая вода сглаживала поверхность руин и разносила вымытую оттуда глину далеко вокруг. Медленно, но неотвратимо город принимал свою нынешнюю форму: округлого холма, или, как его называют арабы, телля.

Археологическое изучение Ирака

Превращение некогда цветущих городов в телли происходило даже намного быстрее, чем это можно вообразить. Геродот в V в. до н. э. видел Вавилон еще живым городом, но отказался от посещения Ниневии, разрушенной за полтора столетия до этого, а Ксенофонт, предводитель 10 ООО греческих наемников, в 401 г. до н. э. промаршировал мимо великой ассирийской столицы Ниневии и даже не заметил ее. Четырьмя столетиями позднее Страбон говорит уже и о Вавилоне как о скоплении руин, «почти совершенно заброшенных людьми».

Прошли века, и, словно гигантский саван, пыль покрыла древние города, и она становилась все толще и плотнее, а память об этих городах постепенно улетучивалась. Арабские историки и географы еще кое-что знали о славном прошлом Ирака, но Европа абсолютно забыла Восток.

Западный интерес к древностям Востока проснулся лишь в XVII в., когда итальянский дворянин Пьетро делла Валле опубликовал свой отчет о путешествии в Месопотамию. С собой в Италию в 1625 г. он привез кирпичи из Ура и Вавилона, «на которых были начертаны неизвестные письмена». Постепенно в Европе поняли, что Восток – это достойный объект для изучения. В 1761 г. король Дании отправил в восточные страны научную миссию, дабы собрать там как можно больше информации обо всем интересном, включая и древности. Возглавил ее Карстен Нибур – математик по профессии. Именно он скопировал многочисленные клинописные надписи в Персеполе и предоставил их затем в распоряжение филологов, которые довольно быстро дешифровали эту загадочную письменность. Почти все европейцы, которые посещали Восток или проживали там, старались осмотреть древние руины, собрать древности и скопировать надписи. Среди них выделяются Жозеф де Бешамп – выдающийся французский астроном и священнослужитель (1786 г.), Клаудиус Джеймс Рич – резидент Ост-Индской компании и Генеральный британский консул в Багдаде (1807 г.), сэр Джеймс Букингэм (1816 г.), Роберт Мигнан (1827 г.), Джеймс Б. Фрэзер (1834 г.) и, конечно, наиболее выдающийся из всех – армейский офицер, спортсмен, исследователь и филолог сэр Генри Роулинсон (1810–1895 гг.).

Илл. 7. Российские и иракские археологи в Нимруде. Слева направо: И.Г. Нариманов, В.А. Башилов, О.Г. Большаков, А.В. Куза, P.M. Мунчаев, Н.О. Бадер, Хазим (директор археологического музея в г. Мосул), Ясин (инспектор Иракского директората древностей)

Если не считать двух небольших шурфов, выкопанных Бешампом и Мигнаном в Вавилоне, все эти люди ограничивали свою деятельность осмотром и обмером руин и были весьма далеки от понимания того, что содержат внутри эти заброшенные холмы-телли.

Ботта открывает Ассирию

В 1843 г. Поль Эмиль Ботта, итальянец по крови и французский консул в Мосуле, произвел в Хорсабаде первые археологические раскопки в Ираке, открыл там дворцы ассирийцев и тем самым начал новую эру в исследованиях прошлого. Сам Ботта считал, что наткнулся на руины последней ассирийской столицы – Ниневии. Но последующие события показали, что на самом деле открыта летняя резиденция царя Саргона II – Дур-Шаррукин (VIII в. до н. э.): грандиозный комплекс дворцовых зданий, внутренних двориков, порталов, приемных залов, жилых помещений с множеством каменных барельефов и скульптур, в том числе – гигантских крылатых человеко-быков.

Ботта не был археологом и совершенно не знал методики полевых исследований – раскопки он вел самым варварским способом. В поисках каменных изваяний, которые могли бы украсить европейские музеи, Ботта не обращал внимания на то, что заступы и кирки рабочих навсегда уничтожали мелкие предметы, стены построек, хозяйственные сооружения, имевшие не меньшую ценность для познания прошлого Месопотамии. Многие алебастровые скульптуры, выкопанные из земли, без соответствующей консервации рассыпались в прах под палящими лучами солнца. К счастью, на помощь французскому консулу прибыл из Парижа известный художник Эжен Фланден, который стал ежедневно делать зарисовки гибнущих археологических сокровищ. В результате их совместной работы впоследствии появился великолепный труд «Монументы Ниневии, открытые и описанные Ботта, измеренные и нарисованные Фланденом».