Михаил Заборов - Папство и крестовые походы Страница 7

Задуманный Григорием VII план получил свое дальнейшее развитие у его преемников. Обстановка, создавшаяся в течение последних десятилетий XI в. в странах восточного Средиземноморья, благоприятствовала реализации замыслов папства.

Создали ли сельджуки угрозу «христианству»? Одновременно с Малой Азией сельджуки завоевывали Сирию и Палестину. В 1071 г. был захвачен Иерусалим, находившийся до этого под властью египетского халифата Фатымидов (окончательно сельджуки утвердились в Иерусалиме в концу 70-х годов). В 1084 г. один из сельджукских вождей Сулейман ибн-Кутылмыш овладел Антиохией, отняв ее у Византии. Были завоеваны Дамаск и другие сирийские города. В правление Малик-шаха (1072—1092) большая часть нынешних Сирии, Ливана и Палестины вошла в состав сельджукских владений.

При всей обширности своих завоеваний сельджуки не создали централизованного государства. Сельджукская империя существовала лишь номинально. Фактически она представляла собою слабо спаянное объединение большого количества полусамостоятельных уделов. Одним из наиболее значительных сельджукских владений был Румский (Ромейский)[14] султанат, образовавшийся в 1077 г. в Малой Азии, с центром сперва в Никее, затем — Конье (Иконии). После 1092 г. сельджукское государство распалось. Начались междоусобные войны крупных и мелких владетелей.

Позднее, уже спустя некоторое время после того, как развернулось крестоносное движение, западные летописцы, в оправдание его, измыслили различные легенды о гонениях сельджуков на христиан в восточных странах, о поругании «язычниками» христианских святынь, преследованиях паломников, направлявшихся в Иерусалим. Историки последующих столетий подхватили эти легенды, разукрасили их всевозможными подробностями. Многочисленные авторы рисовали примерно одинаковую картину, утверждая, что сельджуки создали угрозу для «христианства», а это потребовало военного вмешательства благочестивых католиков, предводительствуемых папством.

Подобные представления о ближайших причинах крестовых походов распространены и поныне. Однако они не соответствуют фактам, засвидетельствованным многими средневековыми писателями. Сельджукам вовсе не была свойственна фанатическая религиозная нетерпимость. По отношению к иноверцам они продолжали лойяльную политику, установившуюся еще во времена арабского господства. Христианам сельджуки не чинили никаких серьезных стеснений в религиозных делах. Мало того, для приверженцев христианских исповеданий, преобладавших в Малой Азии, Сирии, Палестине (православные, монофизиты, несториане, грегориане и др.), сельджукское завоевание означало избавление от религиозных и фискальных притеснений византийской церкви. Именно так рассказывают об этом времени армянский летописец Матвей Эдесский и сирийский хронист Михаил Сириец, анонимная «История патриархов Александрийских» и другие сочинения восточных авторов-христиан. Показательно, что христиане — жители восточносредиземноморских стран — никогда не искали защиты от приписываемых сельджукам религиозных преследований — ни на Западе, ни в Византии.

Да и западные паломники, как и раньше, могли посещать Иерусалим, не подвергаясь оскорблениям со стороны сельджукских правителей. Сельджуки взимали с паломников определенную мзду за посещение «святого города», но точно также и в Константинополе пилигримы должны были уплачивать налог византийским властям; следовательно, в этом невозможно усматривать признак религиозной нетерпимости сельджуков. В Иерусалиме по-прежнему существовали две гостиницы, содержавшиеся там на средства города Амальфи. И пустое место, которое христиане именовали «святым гробом», находилось в полной сохранности. Правда, паломникам пришлось переменить сухопутный маршрут на морской, поскольку обстановка в Малой Азии затрудняла путешествия в Иерусалим, но это обстоятельство ничего общего не имело с гонениями на христиан. Между тем, всегда историки именно это и ставили в вину сельджукам.

Рассказы о страданиях восточных христиан при сельджуках, препятствиях, чинившихся паломникам и т. п., — все это, в значительной мере, досужие выдумки более поздних византийских и западных писателей-церковников. Они умышленно сеяли слухи о всякого рода злодеяниях сельджуков против «христианства», делая это в чисто политических целях, — для того, чтобы баснями об угрозе христианским святыням от «неверных» содействовать притоку новых военных контингентов с Запада. Такие же слухи распространялись и из папского Рима.

Известия о самых незначительных осложнениях, которые происходили у паломников на Востоке и которые были неизбежны в условиях анархии, царившей там в период распада сельджукской империи, умышленно раздувались до огромных размеров. Папство пользовалось слабой осведомленностью Западной Европы о том, что происходило на Востоке, для дезинформации католического мира. По словам Каэна, Рим выдавал катастрофу, постигшую Византию, за бедствия, якобы переживаемые вообще восточным «христианством»[15].

Сельджукское завоевание послужило предлогом к подготовке войны Запада против Востока якобы во имя религии лишь постольку, поскольку оно нанесло удар Византии, давно являвшейся объектом вожделений римской курии. Дальнейшее распространение сельджукских завоеваний в 70—80-е годы в Передней Азии и происходившее одновременно с ним раздробление державы Малик-шаха открыли перед папством не только возможность добиваться претворения в жизнь своих старых антивизантийских планов, но и позволили римской курии значительно расширить ее экспансионистские устремления при помощи заведомой лжи об угрозе «христианству» со стороны сельджуков.

Дипломатия папы и Византия. Планы Григория VII в полной мере воскресил его второй преемник — Урбан II (1088—1099). И не просто воскресил, но и дополнил: все Восточное Средиземноморье должно было, согласно его намерениям, стать объектом эксплуатации римско-католической церкви. Вместе с тем Урбан II детальнее, чем Григорий VII, обставил эти планы внешними аксессуарами религиозного характера. Трудности, которые переживала Византийская империя в то время, облегчили папству его задачу.

В начале 80-х годов нормандцы, предводительствуемые Робертом Гвискаром, продолжали захваты в европейских провинциях империи, наводя страх на Константинополь. Новый византийский император Алексей I Комнин (1081 —1118), пустив в ход и силу оружия, и хитроумную византийскую дипломатию, устранил нормандскую опасность.

Но в это время тучи стали сгущаться на севере и на востоке. Против Византии восстали страдавшие от налогового гнета славянские поселенцы придунайской Болгарии. Они призвали на помощь кочевников-печенегов.

В 1088 г. печенеги нанесли Алексею Комнину тяжелое поражение при Силистре. Они разорили Адрианополь и Филиппополь, дошли до стен столицы. В это же время над Константинополем нависла непосредственная опасность и со стороны сельджуков. Эмир Чаха, обосновавшийся на западе Малой Азии (в Смирне) и на некоторых островах Эгейского моря, снарядил флот против Константинополя. Чаха завязал переговоры с печенегами. Был выработан общий план наступления печенегов и сельджуков на столицу империи.

В этот критический для Византии момент папство, как и полтора десятка лет назад, снова сделало попытку оказать на нее нажим. Послы Урбана II, отправленные в Константинополь в начале 1088 г., сделали Алексею I представление по поводу того, что в Византии якобы принуждали латинян (католиков) отправлять церковную службу по греко-православному обряду. Алексей Комнин ответил папе в примирительном тоне. Он даже согласился для видимости на уступки Риму. Был определен срок созыва в Константинополе церковного собора, на котором предполагалось урегулировать спорные догматические и обрядовые расхождения католической и православной церквей. Завязались переговоры об унии.

Правящие верхи Византии на словах изъявляли готовность к примирительному решению богословских распрей Рима и Константинополя по весьма простой причине. Империи угрожала серьезная опасность. Натиск тюрок (печенегов и сельджуков) буквально захлестнул Византию Оказавшись в кольце врагов, Алексей I искал союзников.

В 1090—1091 гг. византийский император обратился с посланиями к государям и князьям Запада: Византия просила военной помощи. Были направлены послы и к папе римскому, на которого Алексей Комнин возлагал определенные надежды. Ему нужно было пополнить армию империи. Запад и до этого поставлял немало наемников в греческие войска. Это были нормандцы, скандинавы, англосаксы и другие. Теперь Константинополь особенно нуждался в такого рода наемниках. Рим мог оказать Византии существенную помощь в привлечении заемных отрядов. Этим объясняется кажущаяся уступчивость греческого правительства папству в переговорах об унии. Но целиком полагаться на папу было невозможно: притязания курии на главенство давно были известны в Константинополе. Ведя переговоры с Римом и соблазняя западных феодалов надеждами на грабеж восточных стран, византийское правительство принимало и другие, более верные меры для прорыва сельджукско-печенежского окружения. Против печенегов были брошены новые союзники Византии — половцы.