Вольдемар Балязин - Последний император Страница 7

Отцом Матильды-Марии был артист балета Адам-Феликс Кшесинский, но на русский лад ее именовали Матильдой Феликсовной. Когда девочке исполнилось восемь лет, она стала воспитанницей балетного класса Петербургского императорского театрального училища. Мать Матильды в свое время тоже закончила это училище.

Матильда была самым младшим – тринадцатым – ребенком в семье, но назвать ее жизнь несчастной едва ли возможно.

23 марта 1890 года состоялся выпускной экзамен, на котором присутствовала вся царская семья и сам Александр III с императрицей. Был на этом спектакле и цесаревич Николай.

После того как выпускной спектакль закончился, Александр с цесаревичем прошли в зал, где их ожидали преподаватели, выпускницы и выпускники, и царь, не дожидаясь официального представления, зычно спросил:

– А где же Кшесинская?

И когда ее подвели к нему, Александр пожал ей руку и сказал:

– Будьте украшением и славою нашего балета.

В своих «Воспоминаниях», законченных через семьдесят лет после этого, балерина писала:

«Слова государя звучали для меня как приказ. Быть славой и украшением русского балета – вот то, что теперь волновало мое воображение. Оправдать доверие государя – было для меня новой задачей, которой я решила посвятить мои силы».

Когда после этого все педагоги и бывшие ученики, а ныне уже артисты Императорского балета, уселись за праздничный стол, Александр посадил Матильду между собой и цесаревичем и, улыбаясь, сказал:

– Смотрите только не флиртуйте слишком.

Кшесинская сразу же влюбилась в цесаревича и, когда прощалась с ним, то поняла это очень отчетливо. То же самое случилось и с Николаем, и он стал искать встречи с юной балериной, но у нее были строгие родители, а за цесаревичем неотступно следили, и таким образом встретиться им было весьма затруднительно.

Свой первый сезон Кшесинская начала выступлениями в большом деревянном Красносельском театре, построенном для офицеров гвардии, проводившей именно там летние лагерные сборы. Летом 1890 года на этих сборах был и Николай и не упускал случая увидеть прелестную восемнадцатилетнюю балерину.

С 10 июля по 1 августа в его дневнике пять раз упоминается Кшесинская, но ничего, кроме мимолетных разговоров и дразнящих воспоминаний, записи эти не содержат.

Николай попросил своего товарища по гусарскому полку Евгения Волкова сделать что-нибудь, чтобы Кшесинская встретилась с ним, но и тут, по тем же причинам, что и прежде, свидание не состоялось. А 23 октября 1890 года и Николай, и Волков уехали из Петербурга в большое, почти кругосветное путешествие, и цесаревич увиделся с Кшесинской только через девять месяцев – 4 августа 1891 года.

Почти «кругосветка»

Образовательные путешествия стали в доме Романовых с давних пор стойкой и обязательной традицией, которой непременно завершалось обучение наследников престола.

Начиная с Павла I, каждый из цесаревичей направлялся за границу, для того чтобы «мир посмотреть и себя показать», для того чтобы лучше понять, каково отношение к России в других странах и что из увиденного можно с пользой для России использовать в своей стране по возвращении на Родину.

Разумеется, вместе с тем одно из первых мест занимало ознакомление с культурой разных стран, с их наукой, искусством, обычаями, традициями и бытом всех слоев общества.

Путешествие, которое предстояло совершить цесаревичу Николаю, было наиболее грандиозным из всех, когда-либо предпринимаемых в царской семье. Практически это было кругосветное путешествие по суше и по морю, которое сначала должно было идти от Санкт-Петербурга на Запад, а вернуться в столицу России цесаревич должен был с Востока – из Владивостока, проехав весь русский Дальний Восток, Сибирь и Зауралье.

Сюжет о путешествии цесаревича Николая очень интересен, но он никак не затрагивает главной темы этой книги, поэтому автор считает возможным обозначить его пунктиром, отослав заинтересовавшихся читателей к трехтомнику князя Э. Э. Ухтомского, «Путешествие на Восток», тт. 1-3, СПб., 1893-1897, к тому же содержащему сотни прекрасных иллюстраций.

Ограничимся тем, что перечислим основные вехи путешествия.

21 октября 1890 года Николай и пятеро членов его свиты отправились в Варшаву, затем проехали в Вену и оттуда в Триест, где на рейде их уже ждали три русских корабля во главе с фрегатом «Память Азова».

На фрегате дошли они до Греции и, осмотрев ее достопримечательности, взяли на борт троюродного брата Николая – греческого принца Георгиоса.

Из Греции корабли пошли в Египет, и после пребывания в Каире и плавания по Нилу с осмотром пирамид и множества храмов эскадра направилась к Индии.

11 декабря путешественники прибыли в Бомбей и отсюда отправились в поездку по Индии, которая заняла пятьдесят дней – до 30 января 1891 года. Они посетили Гуджерат, Ахмадабад, Джайпур, Лахор, «Рим индусов» – Бенарес и «индийский Петербург» – Калькутту.

Возвратившись поездом в Бомбей, цесаревич и его свита пошли морем на Цейлон, а оттуда – в Сингапур и на остров Яву.

После этого Николай побывал в королевстве Сиам, чью столицу – Бангкок – из-за обилия каналов называли «Венецией тропиков», и направился в столицу французской колонии Кохинхина – Сайгон. (Теперь Сиам называется Королевством Таиланд, а Кохинхина – Республикой Вьетнам. Название столицы Таиланда осталось прежним, а город Сайгон переименован в Хошимин.)

Вслед за тем путешественники нанесли непродолжительные визиты в Гонконг и Кантон – первый на их пути китайский город (ныне – Гуанчжоу).

3 апреля 1891 года эскадра бросила якоря неподалеку от Шанхая. Отсюда Николай прошел на ожидавшем его русском пароходе «Владивосток» 1200 миль по реке Янцзы, до города Ханькоу, где располагалась русская чаеторговая компания, закупавшая китайский чай ежегодно на 10-12 миллионов золотых рублей.

15 апреля русская эскадра пришла в японский порт Нагасаки, откуда и начался визит в Японию. Посетив древнюю столицу Японии – Киото, Николай решил проехать в соседний городок Оцу в колясках рикш.

…Когда кортеж колясок проезжал по улице, из толпы вдруг выскочил человек в форме полицейского и ударил Николая саблей по голове. Николай выпрыгнул из коляски и набросился на обидчика. На помощь к нему тут же кинулся греческий принц Георгиос, они свалили покушавшегося и с помощью еще двух рикш повязали его. Им оказался самурай Тсуда Само – фанатик-националист, действовавший по собственной инициативе.

Александр III тут же, по телеграфу, приказал прервать путешествие и плыть из Японии во Владивосток.

11 мая 1891 года цесаревич прибыл во Владивосток. 19 мая он высыпал первую тачку земли в полотно Великой Транссибирской магистрали, которая пошла на запад, и положил первый камень в фундамент будущего железнодорожного вокзала Владивостока.

21 мая Николай со свитой выехал на запад в пролетках, через три дня, доехав до Амура, погрузился на пароход и то плыл по реке, то ехал в колясках через Хабаровск, Читу, Иркутск, Красноярск, Томск, Тобольск, Омск, Оренбург и Уральск.

От Владивостока до Уральска цесаревич проехал в экипажах и на пароходах 8486 верст.

1 августа Николай со свитой погрузился в пассажирский вагон только что построенной Оренбургской железной дороги и через Самару и Москву утром 4 августа 1891 года прибыл в Санкт-Петербург.

…Это путешествие дало цесаревичу очень много: он увидел мир и, что, пожалуй, особенно важно, не традиционную для его предшественников – русских цесаревичей – Европу, а главные очаги древних цивилизаций – Грецию, Египет, Индию, Китай, Японию, а потом и всю собственную страну – мост между Европой и Азией, в которой переплавились, все же не слившись воедино, десятки народов, государств и цивилизаций.

Из этого он мог сделать сравнения и выводы. Однако если сравнения цесаревичу еще кое-как удавались, то правильных выводов, к глубокому сожалению, сделать он не смог, что весьма красноречиво подтвердила вся его последующая жизнь.

Итак, Николай приехал в Петербург утром 4 августа 1891 года и сразу же отправился в Красное село, где проводили лето его мать и отец. Ему было о чем рассказать родителям, но в тот же вечер он поехал в театр, где выступала Кшесинская. Однако осенью 1891 года они не встречались, потому что вскоре Николай вместе с родителями уехал в Данию и возвратился лишь в конце года.

За время его отсутствия в семье произошел один из редких скандалов, возникший из-за несогласия Александра III пойти навстречу своему двоюродному брату, великому князю Михаилу Михайловичу, просившему разрешения жениться на английской графине Софии Торби. Михаилу Михайловичу было уже около тридцати, он занимал должность командира лейб-гвардии Егерского полка, был весел, остроумен и красив, великолепно танцевал и слыл любимцем большого света, где за ним прочно укрепилось прозвище «Миш-Миш».