Петер Энглунд - Полтава. Рассказ о гибели одной армии Страница 7

Было бы, однако, анахронизмом подходить к военной добыче с точки зрения морали. Как для офицеров, так и для солдат эта добыча была важным стимулом сражаться и рассматривалась как законное явление, как нечто по праву добытое собственным потом и кровью. Грабеж был средством, которое применялось для того, чтобы поощрить активность солдат, был вполне дозволен в битве и подробно регламентировался военными уставами. В сущности, единственным ограничением был запрет грабить — так же как и напиваться — до того, как враг будет разбит. Все захваченное на поле боя за несколькими немногими исключениями принадлежало офицерам и солдатам и должно было быть разделено между ними. Вознаграждение, которое получал тяжело раненный конник, в сравнении с тем, что шло его офицерам или высшему командованию, было всего лишь жалкими крохами. Это можно показать на примере раздела между участниками добычи, взятой позднее в сражении при Салатах в 1703 г. Раненый капитан получал 80 риксдалеров. Нераненый капитан 40 риксдалеров. Раненый лейтенант или прапорщик 40 риксдалеров. Нераненый лейтенант или фенрик (прапорщик) 20 риксдалеров.

Нераненый унтер-офицер 2 риксдалера. Раненый рядовой 2 риксдалера. Нераненый рядовой 1 риксдалер.

Простой солдат никогда не мог стать богатым, его счастье, если он хотя бы оставался в живых. Вместо этого рядовые своими жизнями помогали сколотить состояния высших офицеров-дворян, липкие от крови фамильные состояния, которые в некоторых случаях существуют еще и поныне.

Война шла дальше, и в течение осени 1701 г. шведские силы оказались непосредственно замешанными во внутреннюю борьбу между различными группировками в Польше, а в январе следующего года шведская армия вошла в Польшу. Таким образом война разделилась на два театра военных действий. С одной стороны, польский фронт, где шведская главная армия гонялась по стране, пытаясь подчинить ее себе, чтобы подготовить почву для свержения Августа с престола. С другой стороны, прибалтийский фронт, где малые шведские силы медленно, но верно отступали перед русской армией, которая так же медленно, но верно увеличивалась и набиралась военного опыта. Шведских сил, которые были оставлены защищать Прибалтику, оказалось явно недостаточно. Была допущена также большая ошибка — все войска были разделены на три самостоятельные группы, не подчинявшиеся общему высшему командованию. В результате получилось три корпуса, из которых каждый в отдельности был слишком слаб и которые действовали несогласованно. Не улучшалось положение и оттого, что самое высокое руководство издало приказ, строго запрещающий посылать подкрепления в прибалтийские провинции; вместо этого они должны были направляться на польский фронт. В то время как Карл XII год за годом кружил по Польше, на севере, в Прибалтике, шведы теряли один стратегически важный пункт за другим. Финский залив был блокирован русскими, которые начали строить там свой флот; работы по строительству Санкт-Петербурга, города, которому предстояло быть новой столицей России, также начались на шведской земле.

Народ и в Прибалтике, и в Польше тяжко страдал в эти военные годы. Содержание шведского войска во многом было построено на контрибуциях, если перевести на понятный язык, это означало, что, подобно стальной саранче, шведы объедали все области, по которым проходили. У населения, которое уже и до войны жило на грани голода, при помощи угроз, огня и пыток отнимали продовольствие, а если удавалось, то и деньги. Только бы армия получила свое, страна же, по собственному выражению Карла XII, «пусть страдает сколько хочет». Высшие командиры получали приказы от самого высшего начальства «вымогать и обирать население, и наскрести как можно быстрее, поелику возможно, все, что вы на благо армии получить сможете». В стране свирепствовала ожесточенная партизанская война; польское население не задумывалось прикончить шведского воина, если он встречался им один, а шведская сторона наказывала за такие убийства с беспримерной жестокостью. Инструкции шведской главной квартиры внушали, что злодеев следует казнить по малейшему подозрению «к вящему устрашению и дабы ведомо им было: ежели уж за них взялись, то даже младенцу в колыбели пощады не будет».

Как пример одного из многочисленных злодеяний шведов можно назвать резню в Нешаве. В августе 1703 г. город Нешава к юго-востоку от Торуни был сожжен, а его ни в чем не повинные жители повешены, и все это в наказание за то, что на шведский отряд кто-то напал на дороге.

На севере в прибалтийских провинциях русские грабили и убивали по меньшей мере столь же безудержно, как шведы на юге, в Польше. Русская стратегия имела целью полное опустошение шведских провинций:[11] таким образом, они больше не смогут служить шведам базой для ведения войны в этих местах. Русский генерал Шереметев в одном из своих писем царю, довольный, рассказывал об опустошениях, произведенных им в последнее время: «Во все стороны я солдат разослал, дабы людей захватывать или грабить; ничто от опустошения не спаслось, все разрушено или сожжено. Много тысяч мужчин, женщин и детей солдаты с собой увели, равно как и по меньшей мере 20 000 рабочих лошадей и крупного рогатого скота». (Тот скот, который уже съели, убили или уничтожили, в эти цифры не входит, по расчетам Шереметева их было примерно вдвое больше, чем тех, которых увели с собой.) Русская армия тащила за собой некоторую часть населения в качестве живой добычи; высокопоставленные русские военные на собственный страх и риск брали себе многих из этих людей и использовали их как крепостную рабочую силу в своих поместьях. Остальные либо продавались, как скот, на грязных ярмарках в России, либо кончали жизнь рабами у татар или турок.

После многих долгих лет, в течение которых Карл XII грабил и кружил по Польше, он добился лишь одного конкретного результата. К концу 1705 г. между Швецией и Польшей был заключен мирный договор. Он интересен в том отношении, что раскрывает, за что на самом деле сражались шведские солдаты. Это был старый припрятанный в шкафу скелет фанатичного шведского национализма — Dominium maris Baltici — господство над всем Балтийским морем; скелет вытащили из гардероба и стерли с него пыль. В условия мира входило, что большая часть польской торговли должна была проводиться через шведскую Ригу. Одновременно поляки должны были пообещать разрушить свой новый порт Палангу, чтобы он не мог конкурировать со шведскими портами. Шведские купцы получили больше возможностей поселяться в Польше, и их права там были значительно расширены. Мирный договор содержал также запрет на русскую транзитную торговлю с остальной Европой. Хотя поляки и не принуждались к каким-либо формальным территориальным уступкам, тот мир, который шведы навязали им, был все же очень жестким.

Летом 1706 года произошло давно откладывавшееся вторжение шведов в Саксонию. (Пришлось долго ждать с этой операцией, считаясь с европейскими великими державами, которые тогда были всецело вовлечены в войну за испанское наследство.) Вторжение в собственную страну Августа, его наследную землю, привело к быстрому результату: в сентябре в поместье Альтранштедт неподалеку от Лейпцига был заключен мир, в котором Август отказывался от польского трона, признавал шведскую марионетку Станислава Лещинского законным королем Польши, а также обещал больше не поддерживать врагов Швеции. После семи лет войны двое из трех членов агрессивного союза были выбиты из игры. Теперь оставалось только свести счеты с третьим — с Россией.

Все эти годы шведское войско было глубоко вовлечено в затянувшуюся и, как могло показаться, бессмысленную войну в Польше. Таким образом, царь Петр получил очень нужную ему передышку. Русские вооруженные силы за это время были реорганизованы и приобрели важный опыт, а также восстановили веру в себя благодаря длинному ряду выигранных сражений в Прибалтике русские сумели пробиться к Балтийскому морю.

Шведские провинции были жестоко разграблены русскими и находились под тяжким гнетом; важные позиции Нотебург, Нарва и Дерпт уже несколько лет снова были в руках царской армии. Все это теперь следовало исправить.

Настала очередь царя Петра Алексеевича поплатиться за свои козни против Швеции. Вся Европа была уверена что упрямого кремлевского правителя ожидает невиданное поражение Большой страх господствовал в Москве: многие иностранцы покидали город в преддверии нападения шведов. В воздухе носились слухи о мятеже и резне.

5. Поход

В последние дни 1707 года шведская армия перешла через реку Вислу в направлении на восток. Тонкий лед укреплялся соломой, досками и обливанием водой. Хрупкая опора прогибалась под ногами солдат, иногда повозки, лошади и люди исчезали в темных водах реки, но в общем и целом все шло по плану. Позади остались полностью высосанная Саксония и разоренная Западная Польша, а где-то впереди — отступающая русская армия. Шведское войско было большим и сильным, может быть, лучшим в Европе. Благодаря наемникам и новому рекрутскому набору из Швеции, оно разбухло почти до 44 000 человек, армию такой численности небогатой Швеции удавалось собрать лишь в редчайших случаях ее истории. Армия была хорошо снаряжена и подготовлена: новое оружие, новое обмундирование, военная казна, полная до краев, и большой запас пуль, пороха, лекарств и всего остального свидетельствовали о тщательно проведенных приготовлениях. У царя Петра была веская причина испугаться.