Александр Гогун - Черный пиар Адольфа Гитлера Страница 7

6. Новации и противоречия военной и оккупационной пропаганды

Входят Мысли о Грядущем, в гимнастерках цвета хаки. Вносят атомную бомбу с баллистическим снарядом. Они пляшут и танцуют: «Мы вояки-забияки! Русский с немцем лягут рядом; например, под Сталинградом». Иосиф Бродский. «Представление». (1986.)

Огромное влияние немцы придавали оболваниванию населения оккупированных территорий и солдат Красной армии, рассказывая, в частности, о гуманизме СС, миролюбии Вермахта, русофилии деятелей НСДАП и прогрессивности немецкой пенитенциарной системы.

Но при этом и здесь не было достигнуто полного единства агитационной линии, что являлось следствием все той же борьбы компетенций.

Любопытно, что гитлеровцы были новаторами в военной пропаганде: «…История до конца 1930-х годов не знала ничего подобного тому, что возникло в Вермахте под названием „войск пропаганды“. Их основу составляли так называемые „роты пропаганды“, укомплектованные лицами, которые были обязаны одинаково хорошо владеть как собственно журналистскими (литературными, радио-, фото- или кинорепортерскими) навыками, так и всевозможным боевым оружием. Последнее обстоятельство имело в особенности большое значение при освещении действий авиаторов, танкистов, моряков торпедных катеров и т.п., поскольку, например, экипаж боевого самолета не мог позволить себе роскоши взять на борт ни одного лишнего человека, который был бы только наблюдателем происходящего. Но при этом не следует представлять себе дело таким образом, что „роты пропаганды“ действовали в собственно стрелковых и прочих подразделениях. Каждая „рота пропаганды“ придавалась целой армии. Военнослужащие этих рот действовали индивидуально или в составе компактных групп на большом удалении от прочих своих непосредственных сослуживцев.

„Роты пропаганды“ были призваны обслуживать не только средства массовой коммуникации гитлеровского рейха, но и вести агитацию непосредственно в частях и соединениях вермахта, а также обеспечивать психологическую обработку войск и населения противника…».[26]

«К 22 июня имелось в общей сложности 19 рот пропаганды (12 – в сухопутных войсках, 4 – в ВВС, 3 роты во флоте и 6 взводов военных корреспондентов в Войсках СС). Помимо этого, каждая из трех групп армий („Север“, „Центр“, „Юг“) имела по батальону пропаганды, которые занимались изданием газет, ведением радиопропаганды, показом кинофильмов…

На оккупированных территориях СССР пропаганду осуществляло также Министерство Розенберга, при котором существовало Управление прессы и пропаганды во главе с майором Кранцем, и так называемый „Русский комитет“ имперского министра иностранных дел Риббентропа, учрежденный летом 1942 г.

Таким образом, пропаганда и собственно пресса на Востоке организационно находилась в ведении сразу нескольких структур, непосредственно подчиняясь Вермахту и Министерству Розенберга, и опосредованно – Министерству пропаганды и целому ряду других нацистских ведомств. Это делало ее неравнозначной в различных местностях и, конечно, не могло не сказаться на ее эффективности. Наибольшей „аляповатостью“ и наименьшей избирательностью отличалась пропаганда Вермахта, а ведь именно ей придавалось решающее значение, т.к. ее продукция попадала в руки населения и противника быстрее умело изготовленных образчиков деятельности Розенберга и Геббельса».[27]

«Высшей точкой развития „рот пропаганды“ стал 1943 г., когда они, собственно, и были выделены в особый род войск.

Общая численность этих войск составляла в это время примерно 15 тыс. человек, тогда как средний контингент „роты пропаганды“ – 115 человек».[28]

Кроме Вермахта, СС, Министерства просвещения и пропаганды, Министерства по делам оккупированных восточных областей обработку населения СССР вели учреждения по делам высшей школы (Министерство культуры), внешнеполитическое ведомство НСДАП, научно-исследовательский институт Востока и другие организации.[29]

Все это друг от друга не зависело, либо находилось в очень сложной системе подчинения и соподчинения.

Например, знаменитая Дабендорфская школа пропагандистов РОА находилась под контролем 4-х спорящих между собой ведомств, что позволяло их пропагандистам пользоваться некоторой автономией.[30]

Интересный и малоизученный феномен – пресса на территории оккупированных областей СССР, которая может считаться элементом нацистской агитационной машины. Известны сотни названий коллаборационистских газет (в том числе, как минимум сто тридцать – на украинском языке). Сколько их точно выходило в целом – на разных языках народов СССР – сказать невозможно, потому что редакции возникали в каждом крупном городе, часто спонтанно, и масштабной систематизации информации о коллаборационистской печати на основе архивных документов из архивов Германии и стран бывших «республик» СССР никто не проводил. Выходили и «боевые листки» для солдат «восточных формирований». Степень зависимости всей этой печати от «генеральной линии» НСДАП, а также достоверность появляющейся там информации зависела от местных условий – часто от того, насколько коллаборанты могли успешно лавировать и разбираться в дебрях нацистского бюрократизма.

Например, на территории Генерального комиссариата Белоруссия (ГКБ) пропагандистская работа была в ведении главного отдела политики, в состав которого входил отдел пропаганды. Отдел пропаганды, в свою очередь, состоял из 8 рефератов: пропаганды, радиопропаганды, прессы, кино, зарубежных связей, экономической вербовки, ярмарок и выставок, обслуживания войск.

25 апреля 1942 года Вильгельм Кубе подписал распоряжение о создании так называемого «пропагандистского круга». В него входили представители отделов Генерального комиссариата, пропагандистских служб, Минской радиостанции, редакции газеты «Minsker Zeitung», шефа СС и полиции, ряд других лиц. Новый орган должен был обеспечивать сотрудничество в области пропаганды всех важнейших служб.

На основании приказа Гитлера от 18 декабря 1943 года в январе 1944 в ГКБ вместо отдела пропаганды было создано управление пропаганды, имевшее статус отдела имперского министерства. Руководителем нового ведомства Геббельс, по согласованию с Розенбергом, назначил бывшего начальника провинциального отдела пропаганды Нижней Силезии Г.В.Фишера. В марте 1944 года, согласно приказу Розенберга, Главный отдел политики был преобразован в «Руководящий штаб политики». Упраздняя старые и создавая новые структурные подразделения, гитлеровцы стремились повысить эффективность проводимой работы, найти наиболее действенный механизм пропагандистского воздействия на население республики, где шла масштабная и ожесточенная партизанская война.

Большое внимание уделялось организации работы на местах. С этой целью министерством Розенберга был создан специальный лагерь, находившийся в Вустрау (Восточная Пруссия). Из числа советских военнопленных здесь создавались особые группы – русские, украинские, белорусские и т.д. После соответствующей подготовки их использовали для агитационной работы в соответствующих регионах, а также в «восточных батальонах». Согласно немецким документам, с 1942 по 1944 год через оперативный лагерь в Вустрау прошло 3 055 человек. Специальные курсы для подготовки пропагандистов действовали также и в ряде городов Белоруссии. Всего, согласно данным отдела пропаганды ГКБ на 23 июля 1943 года, при 10 гебитскомиссариатах работало 92 местных пропагандиста. Первоначально все их личные и служебные расходы, включая деньги на экипировку, оплачивались из средств Министерства по делам оккупированных восточных областей, однако с мая 1943 года они были отнесены на счет Генерального комиссариата.[31]

Надо добавить, что гитлеровские сатрапы – генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе и рейхскомиссар Украины Эрих Кох подчинялись не главе «восточного Министерства» Розенбергу, а непосредственно фюреру. Местные пропагандисты находились на довольствии у местных нацистских царьков, следовательно, и зависели от них, а не только от Розенберга или Геббельса.

В середине 1944 года практически вся территория СССР была от нацистов очищена, и пропагандисты перестали быть «местными». Хотя, нацистская гитлеровская машина промывки мозгов, по крайней мере немецких мозгов, эффективно работала до самого-самого конца: мая 1945 года.

7. На крутых поворотах мира и войны

Ось зла – полюбишь и козла (Принцип отношений США и России после 11.09.2001 г).

Образ Советского Союза как образ абсолютного зла претерпевал в нацистской печати некоторые изменения. На первом этапе антисоветской пропаганды – в «период борьбы», то есть до 1933 года – Советский Союз рисовался вселенской чумой, грозящей уничтожить европейскую цивилизацию, а вместе с ней и Германию. Компартия Германии в этом случае представлялась послушным инструментом этого одушевленного многоликого кошмара.