Александра Ленель-Лавастин - Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран Страница 7

Наконец, несколько слов об источниках. Настоящее исследование должно было опираться на документы, в большинстве своем не издававшиеся на французском языке (прежде всего — на переписку), и работы трех авторов, опубликованные в румынский период. Это тысячи страниц, подавляющая часть которых не существует в переводе; их не найти поэтому в западных библиотеках. Конечно, в Румынии положение лучше, хотя и там после 1989 г. не был опубликован сборник, который содержал бы все «легионерские», т. е. политически ангажированные, произведения Чорана и Элиаде[20]. Многие из этих работ никогда не переиздавались после войны. Это относится, в частности, к элиадевской «Салазар и революция в Португалии» (Бухарест, 1942) и к «Преображению Румынии» Чорана («Vremea» 1936 и 1941). В 1990 г. книга Чорана была опубликована в Румынии, но с большими купюрами, и поэтому не представляла интереса для исследователей его творчества. Ряд документов не были изданы ни по-французски, ни по-румынски. В их список входит «Дневник», который Элиаде вел в Португалии в 1941—1945 годах. Этот фундаментальный труд, насчитывающий 435 страниц, хранится в Библиотеке Регенстайна в Чикаго. В парижской Библиотеке Жака Дусе дремлют папки с многочисленными «стыковыми» («charnières») рукописями Чорана, одна из которых — «О Франции», от 1941 г. В этой книге использовались также архивные документы, обнародуемые впервые. Помимо анализа ранее опубликованных выступлений свидетелей (в газетах, мемуарной литературе, переписке румынских интеллектуалов, общавшихся с тремя нашими героями в 1930—1940-е годы, затем в эмиграции), мы использовали как дополнение к исследованию и интервью, данные во Франции, Румынии, Израиле и США.

Трудность этой работы заключалась в необходимости взаимоувязать хронологический и концептуальный планы книги, сочетать повествование с объяснением, непрерывно пересекая, по мере возможности, события национальной и зарубежной истории, в том числе в ходе анализа отдельных тем и их последовательных изменений. Поскольку дело касалось особенно чувствительного аспекта политической ангажированности, автор был заинтересован в том, чтобы книга не превратилась в процесс, где творился бы «суд истории»: подобные работы мы отвергаем. Именно с этой точки зрения использование исключительно политических работ представлялось недостаточным. Был выбран подход, в рамках которого подобные работы анализировались в сочетании с философскими или научными трудами; задача заключалась в том, чтобы установить, в какой мере идеи, развиваемые Элиаде и Чораном в политической сфере (например, антисемитизма или возрождения «румынской сущности»), соответствовали теоретической базе других направлений их творчества. Наша рабочая гипотеза состоит в том, что здесь на пути исследователя могут одновременно возникнуть два препятствия, которых требуется обойти. Одно из них очень часто встречается у румынских специалистов и состоит в оценке крайне правой позиции Чорана и Элиаде как случайного эпизода, не оказавшего сколько-нибудь существенного воздействия на дальнейшее творчество ни моралиста-Чорана, ни ученого-гуманиста Элиаде. Второе заключается в попытке относить все написанное ими к «обыкновенному фашизму». Как представляется, при обоих описанных подходах утрачивается понимание той сложной связи между политическим и философским аспектами их творчества, которая, на наш взгляд, сохранялась постоянно как во временном, так и в концептуальном отношении.

Еще раз уточним: задача данной книги состоит не в том, чтобы кого-то судить и осуждать. При ее написании мы исходили из убеждения, что строительство новой Европы предполагает создание подлинной сравнительной истории интеллектуалов и что написать ее должны те, кто раньше пребывал по разные стороны железного занавеса. Эта цель представляется неразрывно связанной с другой задачей — вывода восточноевропейских исследователей из прежней изоляции. В этом отношении идеальные возможности предоставляет изучение восточно-западных жизни и творчества трех символических представителей XX века — Чорана, Элиаде и Ионеско.

Глава первая

БУХАРЕСТ КОНЦА 1920-Х ГОДОВ: РОЖДЕНИЕ МОЛОДОГО ПОКОЛЕНИЯ

Рождение румынского Молодого поколения, чьим вожаком в 1927 г. стал Мирча Элиаде, поразительно схоже с возникновением таких французских групп, как Новый порядок и Дух. Условия развития Румынии отличны от французских. Тем не менее в обеих странах 20-е годы явились поворотным моментом, эпохой кризиса и перемен, временем прорыва в интеллектуальную жизнь нового поколения — молодежи, родившейся в первое десятилетие века. Среди этих «нонконформистов»[21] были французы Робер Арон, Морис Бланшо, Робер Бразийяк, Тьерри Мольну, Эмманюэль Мунье, Дени де Ружмон, Поуль Низон. В Румынии в их число вошли Мирча Элиаде, Эмил Чоран, Эуджен Ионеску (будущий Эжен Ионеско), философы «национального бытия» Константин Нойка (1907—1987) и Мирча Вулканеску (1904—1952), а также получивший известность во Франции писатель еврейского происхождения Михаил Себастьян, автор поразительного дневника, описывающего рост интеллектуального фашизма в Румынии 1930-х годов[22].

Итак, в Румынии и во Франции XX век обозначил начало крутых перемен[23]. В этих странах, как и в Германии, по окончании Первой мировой войны царили смятение и неопределенность; в обстановке тревоги и разочарования новые группы демонстрировали общее стремление к обновлению и к разрыву со старым порядком. Всех воодушевлял революционный дух, порожденный осознанием общецивилизационного кризиса. Идеология румынского Молодого поколения, несомненно, отличалась синкретичностью, тем более что в первое время в его состав входят интеллектуалы самых разных направлений. Однако эта идеология все же была достаточно своеобразной, чтобы к ней можно было применить выражение «дух 1927 года», используя примерно те же характеристики, что и для определения известного «духа 30-х годов» во Франции[24]. Как и во Франции, в Румынии молодые мятежные интеллектуалы, студенты университетов, пробующие себя в журналистике, группировались вокруг нескольких журналов («Чувинтул», «Флоаря де Фок», «Акса», «Календарул», «Мискаря»); у них общий вызывающий стиль, общий язык — язык конкретики, опыта, примата духовного (впоследствии Теодор Адорно назовет его «жаргоном достоверности»); все они посещали одни и те же семинары по философии, прежде всего Нае Ионеску (1890—1940), их признанного учителя, и все читали труды одних и тех же авторов.

Время рождения румынского Молодого поколения (его еще иногда называют Поколение Критерион)[25] можно определить достаточно точно. Это 1927 г., когда 20-летний Мирча Элиаде приступил к публикации в престижном литературном журнале «Чувинтул», возглавляемом Нае Ионеску, цикла из 12 очерков под общим названием «Духовный путь», а затем — «Писем к провинциалу». В них автор призывал своих ровесников, молодежь 20—25 лет, чьи детство и отрочество пришлись на годы войны, восстать против поколения отцов. Историк религии впоследствии объяснит это так: «Я думал, что пережитый мной опыт, в частности, усиливавшееся неприятие ценностей предков, определялся не моей индивидуальностью, а составлял — или должен был вскоре составить — решающий опыт всех моих сверстников»[26]. Продолжая эту мысль, бывший вождь своего поколения обращается к некоторым типичным для того периода темам культурной критики, все более популярным в Европе. «Миф о бесконечности прогресса, вера в возможность науки и техники обеспечить всеобщий мир и социальную справедливость, верховенство рационализма и престиж агностицизма — все они разлетелись вдребезги на полях сражений». Со страниц «Духовного пути» постоянно раздается критика позитивизма, материализма, «кабинетного духа»; восхваляются жизненный порыв и самые экстремальные эксперименты. В заключение автор пишет: «Кризис, переживаемый Западом, для меня являлся доказательством отмирания ценностей военного поколения. Задача обретения новых ценностей возлагалась на нас, на молодое поколение»[27]. Произведение Мирчи Элиаде оказалось удивительно своевременным. «Духовный путь» вызвал шок. Это программное произведение стало платформой, на которой произошло объединение городской богемы; тот, кто еще недавно называл себя «близоруким подростком», моментально выдвинулся в ее лидеры.

Молодое поколение представляется сегодня одним из наиболее выдающихся явлений культурной и политической жизни межвоенной Румынии. К культурным явлениям его следует отнести постольку, поскольку в его состав вошли наиболее талантливые и самобытные умы страны, где, несмотря на отсталость, на жестокую ксенофобию и национализм, кипел живой дух творчества. Представители Молодого поколения не были одиноки в своем стремлении к новшествам; они отнюдь не являлись единственными в стране интеллектуалами. Одновременно с Молодым поколением появилось на свет множество других авангардистских течений, где блистали уроженец молдавских Ясс эссеист Беньямин Фондане (настоящая фамилия Векслер), художник Виктор Браунер, скульптор Константин Бранкузи, поэты Тристан Тсара, непризнанный предтеча дадаизма Урмуз, Иларие Воронка. Многие из них, задыхаясь в душной, насыщенной антисемитизмом атмосфере Бухареста 1920-х годов, отправились в добровольное изгнание во Францию. Таков был путь Фондане: он покинул Румынию в 1923 г. в возрасте 24 лет. Среди всех этих течений Молодое поколение интересно главным образом очевидной и радикальной эволюцией идеологии.