Павел Федоров - Синий Шихан (Роман 1) Страница 7

На беду Куваныш случил двух кобыл с лучшими породистыми производителями. Появились у него около юрты привязанные волосяными арканами длинноногие жеребята буланой и бурой масти с черными гривами. А года через три десятилетний сын его Кодар обогнал всех скакунов Беркутбая и затмил их давнюю славу.

С тех пор затаил богач на Куваныша смертельную злобу...

Когда Петр Николаевич Лигостаев прискакал в аул, то на месте юрты Куваныша он нашел холодную золу, разбитый казан и бараньи кости.

Через несколько дней Важенин втайне от станичного атамана донес о происшествии наказному атаману. В станицу выехала специальная комиссия. Есаул Печенегов скрылся.

Только теперь, спустя несколько лет, рассказал Кирилл Петру Лигостаеву о своем барине.

- В Оренбург тогда мы с ним махнули. Место ему дали изрядное. Выслужился, забастовку одну прикончил. Потом женился. Вдовица-то попалась молодая и красотка писаная. Хотел было он ее капиталец к рукам прибрать, да она ему кукиш показала. Баба с головой попалась. Филипп-то Миканорыч стал заниматься поставкой коней для гвардейских полков. А у Зинаиды Петровны свой конский заводик, и порядочный. В это время случись такое дело: Печенегову отставка вышла, да и деньжищ большой недохват случился. Он ей и говорит, что надо завод и усадьбу заложить и недохват покрыть. А то Сибирь-каторга может предстоять... А она ему: не дури, говорит. Я через тебя нищей быть не хочу, да и сына твоего по миру не пущу. Сын - от первой жены, кадетский корпус заканчивал. Ты, говорит, лучше запиши имение на меня, а то и этого не останется. Так и сделали. Тогда я и ушел от Печенегова. А вскоре после того Филиппа Миканорыча всех прав лишили и по этапу послали. А друга твоего Куваныша Мирза, сын Беркутбая, зарезал... Это я точно знаю. Позвал Беркутбай Куваныша к себе в гости, начал торговать жеребца. Куваныш никаких денег брать не хотел. Сидели они в юрте и пили кумыс. И вино было. Филипп Миканорыч тоже там был. Заспорили, кричать начали. Куваныш стал ножом отбиваться от Беркутбая. Он уже был в крови, но стал одолевать бая. Тот крикнул сыну: "Помоги!" Тогда тот разбойник подскочил сзади, ударил ножом по шее. Куваныш упал и уже больше не встал. А сын Куваныша злой был мальчишка, как волчонок. Прибежал и с ножом на Беркутбая кинулся. Беркутбай велел его связать...

- Он теперь здесь, этот мальчишка, сильный, как отец, - заметил Петр Николаевич.

- Как здесь? - широко открыв глаза, удивленно спросил Кирилл. - Вот оно что-о! Помнит, наверное? Большой уж был...

- Все помнит, - коротко ответил Петр Николаевич. - Да что старое вспоминать... Лучше потолкуем о другом, - добавил он.

- О другом? Вот печенеговская барыня собирается сюда приехать. От хозяина слышал, от Матвея Микитыча. А хозяин мой какое-то дельце затевает, ничего понять нельзя. Хитрый!

- У него трудновато понять, - проговорил Петр Николаевич и поднялся на крыльцо. Взглянув на синее безоблачное небо, вошел в дом.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Маринка возвращалась в станицу. Вспотевший Ястреб от прилипшей к шерсти пыли стал не игреневой масти, а какой-то мышиной, но бежал все той же бодрой рысью.

Справа от дороги тянулась под знойным солнцем широкая, просторная степь. И четверти ее не вспахано, поэтому степь кажется пустынной и бесконечной. Шумят взлохмаченные ветром застарелые метелки ковыля, над ними одиноко кружатся хищные кобчики, выслеживающие зазевавшихся на солнце сусликов. Слева, по берегу Урала, зеленеет густой тугай. Там прохладно, нет пыли, и можно напоить коня у прибрежного холодного родника, покупаться, отдохнуть, съесть кусок пирога, положенного в переметную суму заботливой рукой матери. Да и дружка увидеть надо - условились... Маринка круто поворачивает коня и медленным шагом направляет его к виднеющейся вдали роще.

Маринка любила скакать на лошадях, умело и ловко могла забросить сеть и наловить рыбы. С таким же успехом кидала на шею степному коню аркан. Никто лучше ее не мог вышить красивый, замысловатый узор, выткать оренбургский платок или сплести конскую уздечку с кисточками из крепкого сыромятного ремня. Девушка умела читать и писать, что для простой оренбургской казачки того времени было редкостью.

Три года назад старый пастух, друг отца, подарил Маринке на именины маленького жеребенка. Вырастила она его и выездила. Впоследствии этот жеребец Ястреб и взял первое место на скачках.

После скачек в окрестных станицах заговорили о Маринке, появились женихи. Маринка до сих пор о замужестве и слушать не хотела. А сегодня, как черт дернул, не сказала ни да ни нет и не помнила, как сережки приняла в подарок. Маринка поймала себя за мочку уха и вырвала сережку, хотела швырнуть ее в кусты, но спохватилась: вернуть надо подарок, вернуть! Не нужен ей светловолосый, с голубыми улыбчивыми глазами Родион Буянов, не нужно и его золото. А вот кто ей нужен, она еще и сама толком не знала. Может быть, черноволосый, с веселыми карими глазами табунщик Микешка, по прозвищу Некрещеный. Прилипло к нему такое прозвище с детства. Когда-то, лет двадцать назад, красивая казачка Ульяна сошлась с киргизом Мулдасаном, бросила родителей, в прах растоптала все дедовские обычаи. Шел слух: будто бы работала Ульяна с мужем на уральских железных рудниках, нашли они огромный, в несколько фунтов весом, золотой самородок и принесли его хозяину. Тот, вместо того чтобы отблагодарить, приказал тайно их уничтожить. Так и пропали без вести Мулдасан с Ульяной. Говорили люди, что это была месть, другие говорили, что хозяин-то был хищник, тайно добывавший кроме железной руды золото и сбывавший его одной иностранной компании.

Пятилетнего Микешку привез тогда пастух Кошубей, выкормил, воспитал и определил в подпаски. И вырос в степном приволье лихой наездник, бесстрашный и дерзкий. Его не только кони побаивались, но и бывалые казаки. Только Маринка его ничуть не боялась. С десяти лет вместе скакали на жеребятах, гоняли волков и лис. С Микешкой и договорилась Маринка встретиться у озера, когда он под вечер выгонит из тугая на предгорные пастбища конский табун.

Маринка въехала в густой осокоревый лес. Ястреб, хорошо знавший дорогу, настойчиво потянул поводья влево. Маринка проехала по узкой, заросшей зеленым тальником тропинке. Вдруг Ястреб, сердито фыркнув, рванулся в сторону и остановился. Маринка едва удержалась в седле. Натянув поводья, она приподнялась на стременах и вскрикнула. На тропинке лежал человек. Бледное, позеленевшее лицо его обросло густыми русыми с проседью волосами. Всклокоченная борода упиралась в расстегнутый воротник изношенного пестрядинного кафтана.

Маринка попятила жеребца назад. Ей казалось, что человек начинает шевелить головой и поднимает кверху худую, мосластую руку. Человек действительно зашевелился и вяло отмахнулся ладонью от наседавших мух. Он тихо и протяжно застонал. Маринка поняла, что перед ней лежит очень истощенный человек. Спрыгнув с коня, она привязала его за сук осокоря и стала подходить ближе. Человек почувствовал ее приближение, вздрогнул, приподнял голову и открыл глаза. Он долго смотрел на Маринку и шарил около себя исхудалой рукой. Сухой, напряженный блеск его глаз заставил Маринку остановиться. Бессильно уронив на траву голову, пожевав губами, глухо спросил:

- Ты кто?

- Человек, - произнесла Маринка первое пришедшее на язык слово.

Он осмотрел ее колючим, пронизывающим взглядом и, задержав глаза на казачьих шароварах, со стоном проговорил:

- Вижу, что человек, только не пойму; не то парень, не то девка. Ты из какой станицы?

- Из Шиханской, - ответила Маринка уже смелее.

- До Зарецка очень далеко? - спросил он и попытался сесть, но тут же бессильно упал на спину.

- Больше ста верст.

- Сто верст!.. Нет, не дойду. Значит, все кончено... - прошептал он точно в забытьи и плотно закрыл ввалившиеся под бровями глаза.

- Да вы совсем хворый! - Маринка, наклонившись, присела на корточки.

- Больной, дочка, лихорадка замучила, - сказал он и, приоткрыв глаза, снова пристально оглядел странно одетую девушку. - Случайно, не атаман ли у тебя отец?

- Какой атаман! - Маринка замахала руками. - У меня очень хороший отец.

- А атаманы, значит, нехорошие? - На лице исхудалого человека мелькнуло подобие улыбки.

- Мой отец сам атаманов не любит, - с наивной откровенностью проговорила Маринка. - Хотите пирога с луком?

- Пирога-а... - человек часто заморгал глазами. Пирога-а... повторил он протяжно. Пожевав губами, сказал: - Ты б мне воды, дочка, зачерпнула. Вон там, в котомке, кружка и чайник.

Маринка вытащила из-под его головы котомку. Достала чайник. Сбежала по тропинке к роднику, зачерпнула воды. Человек жадно выпил целую кружку. Попросил было еще, но тут же отказался:

- Погоди, дочка, сразу много нельзя. Вот и легче стало. Спасибо. Как тебя зовут?

- Маришей.

- Ну, а меня Василием. Если бы не ты...

Марина подала ему большой кусок пирога. Василий поблагодарил кивком головы и с жадностью стал есть... Когда половина была съедена, он, видимо, что-то вспомнил и отложил пирог в сторону.