Фаина Гримберг - Рюриковичи или семисотлетие «вечных» вопросов Страница 7

Именно на основе этого многообразия наступательного и оборонительного оружия потенциальных противников и союзников, под влиянием самых разных культурных традиций, а вовсе не в связи с абстрактным геополитическим положением Киевской державы складывался оригинальный древнерусский комплекс вооружения.

Набор вооружения киевского воина включал в качестве наступательного оружия меч, саблю, боевой топор, кистень, копье, дротик, лук и стрелы, защитным вооружением служили шлем, щит, панцирь из металлических колец или пластинок.

Меч был главным и самым почетным оружием профессионального воина. Древнерусские мечи широко известны и по находкам и по письменным источникам… Очень долгим был спор о месте производства мечей — то их считали скандинавскими, то русскими. Только тщательное исследование выявило подлинную картину, весьма сложную. Во-первых, были расчищены клинки многих сотен мечей, хранящихся в некоторых европейских собраниях и в наших музеях. Выяснилось, что подавляющее их большинство выковано в нескольких мастерских, расположенных на Рейне, во Франкской державе. Рукояти же и ножны обычно изготовлялись на «месте употребления», в соответствии с местными вкусами. Многие древнерусские мечи имеют рукояти, сделанные скандинавскими мастерами или в скандинавском стиле. Но вот меч, имеющий самую типичную скандинавскую рукоять, снабжен клинком, на котором обнаружено имя русского кузнеца. Это подтверждает мысль о том, что клинки «франкского» типа могли ковать и на местах. А меч из погребения дружинника на Владимирской улице в Киеве, будучи, казалось, классически европейским, имеет на ручке серебряную обкладку с типично мадьярской степной орнаментацией. В этом же погребении найдены славянский боевой топор, чисто скандинавская богато декорированная фибула — застежка для плаща и богатый набор гравированных серебряных блях, то ли от пояса, то ли от нагрудника, явно мадьярского происхождения.

Сабля, заимствованная (вместе с названием) из хазаро-мадьярского арсенала, начала применяться только с последней трети X в. Она являлась оружием всадника. Ранние образцы, использовавшиеся на Руси, обычно очень богато украшены — это говорит о том, что их владельцы были представителями высшего дружинного слоя. Декор в технике чеканки, резьбы и позолоты по серебру, гравировки и золочения по стали выполнен в степном мадьярском стиле или же развивает традиции, сложившиеся к этому времени в Киеве и Чернигове… (Далее М. Горелик выделяет три основных типа боевых топоров: «скандинавский тип», «универсальный» — распространенный по всей Центральней и Восточной Европе; и топорики всадников, «имевшие степное алано-хазаро-мадьярское происхождение». Использовались также разнородные копья, дротики, луки и стрелы…). Из арсенала хазарских конников были заимствованы и кистени — металлические или роговые гирьки, соединенные ремешком с длинной деревянной рукоятью…

Ранние шлемы на Руси существенно различались в деталях… В Гнездовском могильнике под Смоленском были найдены два совершенно разных шлема… Все аналоги первого — изобразительные и вещественные — происходят из Центральной и Западной Европы, где они датируются VII–IX вв… По форме и характеру декора второй шлем ближе всего к центральноазиатским образцам VIII–IX вв., хотя мог быть изготовлен и в местах более близких к Гнездову… В Киеве был найден крупный фрагмент полумаски с золоченым узором — часть типично скандинавского шлема. Ко второму гнездовскому близки великолепные шлемы из Чернигова, относящиеся к последней четверти X в. О происхождении черниговских шлемов издавна шли споры, так как аналоги им найдены в Польше, Венгрии и Восточной Пруссии (Самбии). А. Д. Кирпичников справедливо усмотрел их истоки в Центральной Азии. Более того, схожие образцы есть и в Корее, и в Бохае (Китай). Но все же самые близкие аналоги найдены в кочевнических погребениях Приуралья и Ближнего Поднепровья, связанных с мадьярским этносом. Мадьярская струя вообще сильно чувствуется в черниговских древностях, так что шлемы могли быть и местными изделиями.

Основным видом древнерусского панциря времен Киевской Руси была кольчуга. До сих пор существует заблуждение, что кольчуга — старинное восточное (иранское или даже ассирийское) изобретение, бытовавшее на Руси с IX в. и только в XI веке попавшее на Запад. На самом деле она была изобретена в IV в. до н. э. кельтами, и к середине I тыс. н. э. была распространена от Британии и Скандинавии до Аравии и Тянь-Шаня. Причем именно в Европе она была излюбленным и в IX–XII вв. практически единственным видом металлической брони. Видимо, на Руси ее изготовлением овладели не позднее X в. Наряду с кольчугой на Руси применялся и перешедший из хазаро-мадьярского арсенала ламеллярный доспех… Можно не сомневаться в том, что отборные конники княжеской дружины могли по хазаро-мадьярской традиции носить два панциря одновременно: кольчугу и поверх нее — пластинчатый доспех…

Щиты были круглыми, диаметром 70–90 см. Делали их из дощечек толщиной до 1 см. Дерево могло обтягиваться толстой кожей… Рукоять была северо-западного типа — в виде деревянного бруса или железной пластины… либо юго-восточного — в виде двух мягких петель, которые держали кистью руки. Византийским заимствованием были распространившиеся на Руси с XI в. каплевидные щиты… Рисуя облик древнерусских воинов IX — начала XI вв., нельзя не упомянуть украшений — гривн, браслетов, фибул скандинавского и восточноевропейского типов, застежек кафтанов и поясов с металлическим узорным набором степного происхождения, которые завершали столь разнохарактерные, но этнически выразительные образы…

Христианизация Руси повлекла за собой мощное византийское культурное влияние. Византийская орнаментика, наложившись на существовавшие уже на Руси орнаментальные системы скандинавского и степного происхождения, способствовала появлению оригинальной, неповторимой системы древнерусского декора».

Приведенные фрагменты публикации М. Горелика в российском военно-историческом журнале «Цейхгауз» (1993 г.) представляют собой образец научного стиля, для которого характерны прежде всего корректная полемичность и отсутствие «головокружительных открытий» и «полных переворотов в науке»… Мы получили представление о периоде формирования на Руси дружинного, воинского сословия. Особая роль в этот период принадлежит влиянию уже сформировавшихся подобных сословных систем — скандинавской, византийской, степной…

Но весь этот металл, носимый на себе и зачастую в холодную сырую погоду, вызывал естественным образом костные заболевания. Обнаруженные костяки — почти всегда останки людей, страдавших при жизни артритом или ревматизмом. Продолжительность жизни детей и женщин была ниже мужской, женщины погибали, вероятно, от несовершенства помощи при родах, часто в захоронениях женщин обнаруживают останки костные утробных плодов. Гуммозные образования на костях многие антропологи полагают сифилитическими бляшками. Но, вероятно, эта форма сифилиса, распространенная в Европе и Азии, не походила по своим «разрушительным последствиям» на ту, что была завезена в Европу из Латинской Америки матросами Колумба, вызвала пандемию и была столь красочно описана в поэме Джироламо Фракасторо, измыслившего и название — «сифилис»…

Надо заметить, что Европа и Азия рассматриваемого нами периода не отличалась густонаселенностью, вовсе не способствовали росту населения низкая продолжительность жизни и высокая смертность. Как правило, приводя цифры и числа, письменные источники следуют культурной традиции употребления значимых, «магических» чисел и цифр; «тысячи» и «сотни» византийских, арабских, древнерусских и западноевропейских хронистов — числа символические, а не отражающие реальность. Надо помнить, что раннесредневековый «город», средневековое «войско» не соответствовали современному содержанию подобных понятий. Так же и средневековые красавицы — без талии и с признаками перенесенного в детстве рахита — едва ли привели бы нас в восторг. И богатыри и рыцари показались бы нам сегодня очень и очень непропорционально сложенными…

Мало распространено было и гигиеническое мытье, которое не следует путать и отождествлять с омовениями ритуальными. На реках мы бы не встретили купальщиков. Предполагалось, что в реке, в ручье, в любом водоеме — свои «хозяева» — сверхъестественные водяные существа; и не следовало дразнить их, вторгаясь лишний раз в их владения. Любопытно, что не встретили бы вы купальщиков даже в мягком климате античной Греции. Особенно запретной почиталась вода для женщин, даже жены и дочери рыбаков и мореходов не умели плавать.

Об одежде и прическах судить очень трудно. Рисунки средневековых рукописных книг лишены этнографизма, персонажи этих рисунков, кем бы они ни были, одеты по византийским стандартам. Но возможно предположить, что раннесредневековая одежда прежде всего как бы заменяла «удостоверение личности», то есть декларировала принадлежность данного человека к тому или иному племенному, родовому образованию; показывала, имеет ли женщина мужа и т. д. Об одежде столь значимого и интенсивно складывающегося воинского сословия мы уже сказали… Средневековая одежда призвана была скрывать тело, была по преимуществу просторной. У мужчин это были куртки, безрукавные и с рукавами, широкие штаны, плащи; у женщин — платья типа рубах, надевавшиеся одно на другое — несколько. Собственно белья не носили, носили нижнее платье. Головы покрывали головными уборами. Обнажение головы, половых органов, мужских сосков вне «разрешенных» ситуаций было табуированным, запретным и потому непристойным…