Евгений Кукаркин - Тревожные дни Конго Страница 7

- Мы согласны, - дружно сказали представители армии спасения.

Мы начинаем сворачиваться, у дороги появилось небольшое кладбище, на пять человек. На самом большом самодельном кресте негры вырезали латинскую надпись: "СВ. ЕЛЕНА". В джип укладываю Клер, у ее головы садится сестра Берта, мы с лейтенантом усаживаемся на передних сидениях.

Колонна начинает разворачиваться обратно. На этот раз, впереди меня грузовик Муни, он ведет нас по новому маршруту. Доехала до "пустой", как мы думали, деревни. На этот раз там полно народа, на центральной улице копошатся дети, старики греют кости перед входом в хижины, жители неторопливо бродят по своим делам. Они не думали убегать, равнодушно провожая машины взглядом.

- Сволочи, - рычит Харли. - Будь у меня побольше солдат, я бы с них шкуру спустил.

Машина Муни резко сворачивает между хижинами влево и мы выезжаем на новую полу заросшую дорогу.

. Через четыре часа я посигналил, чтобы задержать грузовик Муни. Он остановился. Наш джип подъезжает к нему.

- Господа, - обращаюсь к проводникам.

- Да, господин доктор.

- Не пора ли сделать привал.

- Господин, впереди католическая миссия, там и остановимся. Это совсем рядом.

- Хорошо. Тогда поехали.

Колонна опять тронулась вперед.

- Почему у меня на карте ничего такого нет? - удивляется лейтенант.

- Наверно старые карты.

- Ну, да. На них даже ваш госпиталь был отмечен , а уж он то всего два года назад был основан в этих местах.

Едем еще час и машина Муни останавливается. Я и лейтенант соскакиваем с джипа и подходим к нему. Перед носом грузовика старые, полуразвалившиеся ворота, перекрывающие дорогу. Сбоку на столбе щит, на котором, едва различимы, выступают слова на английском языке: "Преторианская миссия".

- Чего встал? - зашумел на Муни лейтенант. - Открывай ворота и поехали.

- Господин. Я боюсь. Эти ворота не открывались несколько лет. Они сгнили.

- Тогда пробивай их.

- Не могу. На них заклятье.

- Чего ты мелешь?

- На столбах знак водяного дьявола реки Конго.

Теперь я обратил внимание на прогнивший столб, поддерживающий ворота, на нем вырезана странная фигурка ящерицы с огромной зубастой головой.

- Пошел, говорю, - рычит Харли.

- Не могу.

Лейтенант открывает дверцу и выкидывает бедного негра в кусты, сам садится за руль и нос машины с грохотом проламывает ворота. Я возвращаюсь к джипу.

- Что там? - спрашивает сестра Берта.

- Лейтенант сломал ворота миссии.

- Свят, свят, - крестится Берта.

Я сажусь за руль и тут к машине подбегает поцарапанный Муни.

- Господин, там опасно. Нельзя туда.

- Ты сам нас привез к этим воротам.

- Это не я привез, мне показали дорогу, - обижен негр.

- Садись.

Негр колеблется. Потом все же запрыгивает на сидение.

Мы осторожно проезжаем раскиданные, прогнившие деревяшки ворот. На покосившимся столбе зловеще раскрыло пасть вырезанное чудище. Через несколько минут, впереди заблестела вода, это мы выехали к другому притоку реки Конго. Дорога сворачивает вдоль берега и мы сразу натыкаемся на строения... Грузовик с лейтенантом стоит перед старым деревянным домом. Колонна пристраивается сзади. Все кто может ходить высыпали на улицу странного пустого поселка. Я вытаскиваю из машины Клер и размышляю куда бы ее отнести, в этот большой дом или в другой, что стоит недалеко. Вдруг двери большого дома открывается и к нам выходят три странных фигуры, одетые в монашеские рясы темно-коричневого цвета, с накинутыми на головы копьюшонами. Лейтенант Харли вышел вперед.

- Господа, извините за наше вторжение, но мы хотим здесь передохнуть и двинуться дальше...

Монахи молчат.

- Может они не понимают по-английски? - спрашивает меня Клер.

- Не уверен. Преторианские монахи, о которых мы когда то читали в своей литературе, должны неплохо знать французский и английские языки. По их верованию, каждый вновь прибывший, должен склонить голову перед монахом и перекрестится. Говорить простым смертным с ними как с равными, это значит обидеть их.

Монахи видно услышали нас, они повернули головы к нам и застыли. Их лиц совсем невидно, только у первого из под копьюшона выступает острый подбородок с морщинистой кожей.

- Так сделай как надо.

- Не могу. Во первых, я не крещеный, во вторых, ты у меня на руках.

Вперед выступила сестра Берта, поклонившись и наложив на себя крест, она сказала.

- Орден святых кармелиток приветствует ваше братство.

Теперь монахи склоняют головы.

- В стране война, - продолжает сестра, - наш госпиталь с ранеными бежит от взбунтовавшихся племен. Разрешите нам здесь переночевать ночь и двинуться дальше.

Монахи опять склоняют головы. Все зашевелились. Из соседних домов показались еще несколько монашеских фигур, некоторые отличались цветом рясы, они были черные. Вдруг, первый монах заговорил каркающим голосом на весьма хорошем английском языке.

- Мы обеспечим вам жилье и корм...

- Благодарю, - быстро ответила Берта, - но мы не будем разорять ваши припасы, у нас есть...

- Молчи, женщина. Гостеприимство - это основа нашего братства. Монахи, отведите гостей по домам, раненых обеспечьте покоем.

Монах спускается со ступеней дома, за ним послушно идут двое и шаркающей походкой мимо Харли и Берты, подходит ко мне.

- Вы мне не нравитесь...

- Почему?

- Эта женщина тоже ранена?

- Нет. Ее укусила змея.

- Значит в ее крови яд?

- Да.

Тощая рука старика выползает из рукава и, ощупав плечо ошеломленной Клер, висящей у меня на руках, вдруг упирается мне в грудь.

- Вот почему вы мне не нравитесь. Что это у вас здесь?

- Ничего. Камень на шнурке, мне его подарили шаманы.

Рука сразу отдергивается. Монах резко от меня отходит, за ним послушно семенят двое.

- Я почувствовал, как от вас исходит что то тревожное..., - слышится вдалеке его голос.

Монахи разводят по домам обслуживающий персонал госпиталя, солдат, раненых. Только я, как дурак, стою с Клер чуть ли не посредине поселка и не знаю, что делать. Неожиданно перед нами возникла черная фигура и женским голосом сказала.

- Мне сказали, что вы старший?

- Да, я главный врач госпиталя.

- Глава мисси, приглашает вас и вашу даму в дом для высоких гостей.

Она повернулась и пошла. Я понес Клер за ней.

Мы вдвоем в небольшой комнате. Клер лежит на кровати, а я смотрю в окно. Напротив дома река, небольшие мостки вынесены вперед в воду. Справа и слева мостков, качаются лодки, яхточки, катера и даже старый военный катер с крупнокалиберным пулеметом на носу.

- Странный дом, - говорит Клер.

- Почему?

- Если здесь живут монахи, то почему нет ни одной иконы, ни одного креста?

- Ничего странного. Дом для гостей.

- Похоже нас поженили...

- Это очень странно... У них все было продумано, монахи появились мгновенно и разместили всех по домам, как будь то знали сколько нас и кого куда надо поместить. О нас тоже позаботились и поместили сюда. Руководителю миссии было о нас известно почти все.

- Это совпадение. Меня потрясает другое. Он чувствует нас насквозь. Заметь, сразу обратил внимание на меня, а потом на тебя...

- Я не верю его чувствам.

- А почему ты мне ничего не говорил про подарок шаманов?

- Некогда было, к тому же ты, в то время, была без памяти.

- Покажи мне его.

Я расстегиваю рубашку, снимаю через голову шнурок и передаю камень ей. Она долго его рассматривает.

- Здесь какие то письмена...

- Наверно заклятия.

Клер возвращает мне шнурок, я опять закидываю его на шею.

- Монах сразу ткнул в него пальцем.

- Это и подтверждает мои предположения. Мало кто знал, что он был у меня под рубахой.

В дверь стучат, появляется та самая монахиня, которая проводила нас сюда, в руках у нее поднос. На нем два глиняных стакана, два глиняных кувшина, несколько кусков хлеба и зелень, наваленная грудой в тарелке.

- Я принесла вам поесть.

- Спасибо.

- Здесь вино, здесь вода. Когда будете пить, разбавляйте вино по вкусу.

- Хорошо.

Она кладет поднос на стол и, пятясь задом, уходит из дома.

- Дай мне попить, - просит Клер.

Я наливаю ей вина, добавляю воды и подношу к губам Клер. Она выпивает.

- Странный вкус, что то сладкое, что то из трав и одновременно пьяное... Ты не против если я посплю.

- Спи. Скоро наступит ночь.

Она смыкает глаза, а я, посидев немного, выхожу на улицу. Поселок затих. Невидно никого. Я спускаюсь к реке и вступаю на мостки. Некоторые лодки настолько стары, что наполовину затоплены. Катера тоже имеют неприглядный вид. Они грязные, оцарапаны, краска на некоторых сошла, двери в каюты вскрыты, кормовые люки сдернуты и видны полу демонтированные двигатели. Я останавливаюсь напротив военного катера. Он тоже выглядит не очень привлекательно, но в отличии от других, его бронированные люки задраены, а на входной двери в машинное отделение даже висит замок. Спрыгиваю на палубу и подхожу к дверце. Замок заржавел. Впереди, под козырьком, управление катером и руль. Здесь давно не была рука человека, стекла приборов покрыты слоем грязи. Я выбираюсь на мостки.