Сергей Сергеев-Ценский - Устный счет Страница 7

Тут можно читать бесплатно Сергей Сергеев-Ценский - Устный счет. Жанр: Научные и научно-популярные книги / История, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Сергей Сергеев-Ценский - Устный счет

Сергей Сергеев-Ценский - Устный счет краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Сергей Сергеев-Ценский - Устный счет» бесплатно полную версию:

Сергей Сергеев-Ценский - Устный счет читать онлайн бесплатно

Сергей Сергеев-Ценский - Устный счет - читать книгу онлайн бесплатно, автор Сергей Сергеев-Ценский

- В Турцию, разумеется... И, говорят, много грузу везли... Сейчас выгружать их лодку будут...

Но начальник погранпоста распорядился иначе. Он что-то скомандовал там около трапа и, махнув рукою, пошел впереди, а за ним пограничники, по четыре человека с каждой стороны кучки контрабандистов. Блестели их винтовки, а лица были посинелые, и Семенычу показалось, что с большим удовольствием топали они по прочному толстому настилу пристани, стоявшей на бесчисленных двутавровых балках.

Похоже было, что и контрабандисты тоже довольны были твердой опоре под ногами. Они шли не понуро, - нет, напротив, они глядели вызывающе, они как будто хотели героями пройти мимо глазеющей на них толпы, даже чуть усмехаясь, - так показалось Семенычу.

Пятеро мужчин были все народ плотно сбитый. Семеныч каждого встречал и втягивал в себя зоркими еще, хотя и снятомолочными глазами. И вдруг он замигал изумленно и руку поднял, а другою толкнул Стопневича:

- Смотри ты!.. Ведь Иван Петров!

Он не то что вскрикнул это, но скорее выдохнул это вполголоса, но один из шагавших контрабандистов поглядел в его сторону и как-то шмыгнул носом: действительно, это был тот самый, назвавшийся Петровым.

- Вы одного знаете? - живо схватил за плечо старика Стопневич, но Семеныч глянул на него как будто даже несколько испуганно и проговорил:

- И Нюрка здесь!

Нюрка была теперь укутана теплой шалью, но все-таки лицо ее казалось очень худощавым рядом с лицом приземистой краснощекой женщины с воловьими карими глазами... Семеныч догадался, что эта вторая и была именно та самая, которую Нюрка называла жабой и ревновала к Ивану Петрову. Семеныч успел еще заметить, что назвавшийся Петровым теперь не хромал, а шел молодцевато, и, кивнув на него, забывчиво сказал Стопневичу:

- Должно, тогда ногу натер сапогом: как у нас ночевал, - хромал.

- Вы и еще одну знаете? - нагнулся к нему Стопневич, увидав, что женщина в теплом платке, поглядев на Семеныча, улыбнулась глазами.

Но Семеныч спросил, не ответив:

- Откуда же у них теплая одежда взялась?.. Недавно не было...

- Воры, знаете, найдут, - на то же они и воры! - подмигнул Стопневич, уже не снимая своей руки с плеча Семеныча, и даже гладил это плечо, ускользающее книзу и внутрь.

Кругом была суета толпы и стоял гул ее замечаний по поводу уводимых контрабандистов, но Стопневич, нагнув длинную шею к Семенычу, говорил ему вполголоса:

- Они - люди богатые!.. Если их будут судить гласно, - пусть они возьмут меня в защитники!.. Я надеюсь, - говорю вам честно, - на-деюсь, что от высшей меры я бы их спас!.. Может быть, я сведу даже только к восьми годам изоляции... Меньше будет нельзя, - поймите!.. Контра-бандисты, - уж одно это возьмем - рраз!.. Вооруженное сопротивление - два!.. Чего же вы еще хотите?.. Но раз они вверят мне-е защиту своих интересов, то будьте твердо уверены, что-о...

Толпа шла следом за арестованными, и шли вместе с нею старик и Стопневич, и Семеныч едва улавливал ухом, что быстро и вполголоса, наклоняясь к нему, говорил Стопневич:

- Им дадут казенного защитника... может быть... Но что же такое казенный защитник? Он даже не ознакомится с их делом! На что ему?.. Зачем ему терять на это врем-мя?.. Между тем, как и вам известно, - их, конечно, большая шайка... У них организация... и средства!.. Они могут хорошо заплатить, и зато они получат талантливого защитника, как я!.. Я вел большие дела!.. Я вел громкие дела в свое время!.. Я выступал в Пе-тер-бурге в таких процессах, что-о... речи мои печатались в газетах полностью!.. Это была сенсация, я вам говорю!..

И он, возможно, говорил бы еще очень долго, если бы Семеныч не заметил прямо против себя только что открывшуюся дверь гизовского магазина. Как-то бездумно он вывернулся из-под руки больного бывшего адвоката и шмыгнул в эту дверь, а Стопневич остался на набережной, и толпа повлекла его к воротам казарм пограничников, куда уже вводили контрабандистов.

Разглядывая тетради в зеленых и синих обложках, Семеныч был чрезвычайно оживлен. Если бы он умел говорить так красно и без передышки, как Стопневич, он и здесь рассказал бы подробно, как заходили к ним, трем старикам, на дачу, бывшую Алафузова, в одну ночь мужчина, в другую женщина и как на поверку оказались они кто же? Кон-тра-бан-дисты, которых вот теперь повели под конвоем.

Но, платя деньги за выбранную тетрадь в зеленой обложке, он только подмигнул безгрудому и бесплечему продавцу, с могучим носом и маленькими черными глазками, и сказал, как о чем-то общеизвестном:

- Итак, значит, прищучили их, голубчиков!

Продавец посмотрел на него удивленно и спросил строго:

- Что значит прищу-чили?

- Насчет этих пойманных я говорю, - пояснил Семеныч.

Продавец оглядел его молча и тут же отвернулся показывать ручки какой-то девочке-школьнице.

А по набережной, уже пропустившей всю толпу любопытных, бодро топая, проходили, должно быть, к пристани, где остались пулемет и вся контрабанда, трое пограничников без ружей. Семеныч хотел было спросить их, - для того поспешно вышел из магазина, - здесь ли будут держать арестованных или отправят дальше, но счел неудобным задерживать их, исполнявших приказание по службе.

Можно было бы еще дойти до пристани снова, до тех мостков, где пристали рыбачьи лодки, и попытаться достать камсы, но Семеныч выпустил это из виду, - вернее, он совершенно забыл об этом.

IV

Первое, что сделал Семеныч, когда, подымаясь домой в обед, он присел на горе на камне, был неспешащий, тщательный подсчет страниц в тетради. Оказалось сорок страниц. Сорок страниц чистой белой бумаги - это привело его в восхищение. Так как здесь, на горе, он был один, никто не мог помешать ему планировать эти замечательные сорок страниц не про себя, а вслух:

- Первым долгом - подытожить счета наши, какие были... это одна страница... от силы две... Остается тридцать восемь... Итого тридцать восемь... Об Иване Петрове и об Нюрке записать - две страницы... Итого чистого места останется тридцать шесть страниц.

Эти тридцать шесть страниц он перелистывал и думал над ними долго.

Та тетрадь, которую бросила в огонь Нюрка, заполнялась им два с половиной года. Эта должна была, по его расчетам, хватить года на три: на каждый год по двенадцати страниц - страница на месяц.

Он подсчитал, что к тому времени, как он испишет эту тетрадку, ему будет идти уже восемьдесят второй год. Может быть, и очки пропишет ему тогда глазной доктор Бервольф. Если недорогие, придется все-таки купить, а то он и сам замечает, что все крупнее выходят у него буквы и цифры, особенно по вечерам, при лампе...

Гаврилу и Нефеда, придя домой, он застал на винограднике. Он сказал им, подмигнув лукаво:

- Ежель с камсой меня ждете, то не надейтесь: не достукался я камсы... хлеба и то еле успел из-за народа... И откуда его к нам столько набирается, - пришлые...

Поговорили о камсе, много ли все-таки ее привезли рыбаки и почему нельзя было достать, - потом спросил кротким голосом Нефед:

- А насчет стрельбы что тебе сказали?

Тут Семеныч - спина колесом, борода зеленая, глаза снятомолочные хитро выждал время и ответил таинственно:

- А стрельба эта оказалась в изустный счет.

Усталый от подъема в гору, Семеныч хотя и чувствовал сильное желание прилечь на свой топчан, - как он всегда делал с приходу, - теперь стоял, скрестив руки на набалдашнике палки, им же самим вырезанной из крепкого корявого граба.

- Учебная, значит? - захотел догадаться о стрельбе Гаврила.

- Вроде маневров? - спросил Нефед.

- Одним словом, иностранного какого неприятеля не было, - наслаждался их догадками и подмаргивал Семеныч, - а был только называемый внутренний враг.

Вечер этого дня был вечером большого совместного напряжения памяти трех стариков: нужно было восстановить все счеты, учеты и расчеты, которые были в сожженной тетради, знаменовали прошедшее и должны были послужить будущему.

Семеныч помнил все-таки больше других, и он отбирал, он просеивал, он не хотел смешивать неважного с важным, главное, он всячески экономил место в новой тетради, страницы которой были так девственно чисты.

Известно, что старики бывают болтливы, как дети, но они часто бывают и лукавы, как дети. Семеныч все-таки рассказал о том, что стреляли из орудия по моторной лодке контрабандистов, на которой исправно действовал пулемет, он описал подробно, как выгружались на пристани пограничники и семеро контрабандистов и как повели вторых "под свечами" (так в старину, когда служил он сам, назывались штыки конвойных), но он умолчал о том, что двое из захваченных были Нюрка и Иван Петров.

Он почему-то решил поскупиться на новости, как расчетливая мать на конфеты для ребят: не все сразу. Он хотел рассказать им об этом последнем завтра, когда на две страницы тетради будет занесено им все, что он знал об этих двух людях, отмеченных синими знаками на коже.

Смолоду с головой ушедший в казарменную дисциплину, исполнительный, старательный, отличенный начальством, он вышел в свою долгую жизнь для всякого места по мерке: начальство его часто менялось, исполнительность его оставалась неизменной. И в поздний десятый час (Нефед и Гаврила уже спали) Семеныч у лампочки, очень близко подсунув к ней чернильницу и тетрадь, как бы в пререкание вступил с этими двумя сторонниками устного счета, из которых один назвался Иваном Петровым, другая - Нюркой. Он даже забывал временами, что они еще молоды, что каждый из них втрое моложе его. Он знал только, что жизнь их уже окончена, - очень скоро придет к последнему концу. Он не думал даже, что будут их судить публично, что какой-нибудь Стопневич скажет речь в их защиту. Он решил, что оправдания для них нет и милосердия они не стоили, - и то, что писал он теперь, стараясь писать как можно чище и красивее, было немногословно. Он записал, как пришел один ночью, другая пришла вечером; один ночевал и ушел утром, другая ночевать не осталась и ушла ночью; на теле у обоих знаки. О том, что первый ел у них хлеб, а вторая пила вино, и что оба сушили у плиты платье, он умолчал, как о не имеющем значения. Но, как одержавший над заблудившейся молодежью победу, он вступил в поучительный тон. Он начал торжественно, как будто оба они стояли теперь перед ним и слушали:

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.