Кровавый навет в последние годы Российской империи. Процесс над Менделем Бейлисом - Роберт Вейнберг Страница 7

евреев к гибели Андрея, это трагическое событие очень скоро – к концу апреля – привлекло внимание широкой публики. К тому времени консервативные и черносотенные издания по всей империи уже считали евреев виновниками убийства. Эти издания внушали своим читателям, что ритуальные убийства совершаются до сих пор, и требовали от властей удвоить усилия для поимки убийц-евреев. «Земщина», петербургская газета монархической направленности, поместила редакционную статью авторства С. К. Глинки, сурово отчитывавшего газету кадетской партии за отказ признать очевидное: совершение евреями ритуальных убийств в течение тысячелетия. Для Глинки убийство не представляло никакой загадки, в отличие от кадетов, и он вторил наговорам антисемитской прессы: противники самодержавия вместе с евреями стараются увести расследование в сторону (см. Документ 9).

Через несколько дней в «Земщине» появилась еще одна редакционная статья – продолжение той, что написал Глинка, – под ироническим названием на смеси русского и идиш «Иудейский гевалт». В ней утверждалось, что евреи стремятся утаить правду, осуждая упоминания о ритуальном убийстве в газетах (см. Документ 10). Другие правые издания также обвиняли евреев в стремлении повернуть ход расследования прочь от кровавого навета. В конце апреля киевский «Двуглавый орел» перепечатал статью из консервативного петербургского «Русского знамени», рассказывавшую о совершении евреями ритуального убийства, с шокирующими подробностями того, как выпускают кровь из тела жертвы[15]. «Двуглавый орел», давно уже настраивавший общественное мнение против евреев, недвусмысленно угрожал тем из них, кто проживал в Киеве, расправой – в том случае, если полиция не раскроет гибель Ющинского (см. Документ 11).

Несмотря на резкий тон публикаций газеты, настаивавшей на несомненной вине евреев, Г. И. Вишневский, редактор «Двуглавого орла» и бывший руководитель одноименного общества, призывал читателей к сохранению спокойствия. В том же номере, где была помещена статья из «Русского знамени», он предостерегал киевлян, недовольных медленным ходом расследования, советуя им не брать дело в собственные руки. Как истинные верноподданные, они должны были «верить в представителей царской власти» и не поддаваться безответственным призывам к жестокой мести за смерть Андрея (см. Документ 12).

Обвинения в ритуальном убийстве зазвучали громче, когда 18 апреля 1911 года депутаты Государственной Думы из числа правых антисемитов подали запрос (требование к правительству представить отчет о своих действиях). Депутаты спрашивали представителя министерства юстиции, известно ли правительству об употреблении евреями христианской крови для своих обрядов, и утверждали, что Андрея убили члены «преступной секты иудеев». Авторы запроса интересовались тем, какие меры принимаются для обнаружения убийц. Г. Г. Замысловский, депутат Думы, позже участвовавший в процессе Бейлиса на стороне его преследователей, говорил, что чиновники, поддавшись давлению еврейской общины, скрывают улики[16](см. Документ 13). К Замысловскому присоединился В. М. Пуришкевич, основатель «Союза русского народа», который произносил с думской трибуны эмоциональные речи о предполагаемых угрозах для монархии (см. Документ 14). Отвечая Замысловскому и Пуришкевичу, чиновник министерства юстиции заметил лишь, что правительство делает все для раскрытия убийства. Он попросил думцев хранить терпение и дать правительству время, чтобы оно могло выполнить свою работу и найти виновных (см. Документ 15).

Рис. 6. Вера Чеберяк

Альбом «Дело Бейлиса» в рисунках и фотографиях, 1913.

Не все консервативные газеты разделяли взгляды Замысловского, Пуришкевича и черносотенцев; в вопросе о ритуальном убийстве консерваторы чаще выступали вместе с прогрессивными силами. В мае 1911 года газета «Киевлянин» публично опровергла реальность кровавого навета, поместив вышеуказанный ответ чиновника министерства юстиции, разъяснявшего, что за многие века не было получено конкретных доказательств причастности евреев к ритуальным убийствам (см. Документ 15). Еще до процесса, состоявшегося двумя с половиной годами позднее, «Киевлянин» присоединился к хору либеральных и прогрессивных голосов, открыто осуждавших клеветнические обвинения в адрес евреев и преследование Бейлиса. Д. И. Пихно, редактор «Киевлянина», и В. В. Шульгин, сын основателя газеты, были антисемитами и ультраконсерваторами, чье отношение к ритуальным убийствам и Бейлису смущало их политических союзников. Пихно и Шульгин безоговорочно отвергали попытки использовать в политических целях ни на чем не основанную веру в ритуальные убийства и публиковали статьи, разоблачавшие должностные злоупотребления полицейских в деле Бейлиса. Позднее Шульгин вспоминал: «Посадить на скамью подсудимых еврея, обвиняемого в ритуальном убийстве, при явно нищенских уликах, не только не этично, но и не умно. И нечего было притворяться простачками и говорить, что это не мы оскандалили себя на весь свет…» [Шульгин 1990: 143][17]. По мнению Шульгина, процесс по обвинению в ритуальном убийстве, который власти неизбежно проиграют, повредил бы репутации монархии [Khiterer 2011: 146].

Киевская полиция испытывала немалое давление, а ее действия стали объектом пристального внимания – особенно после того, как сведения о деле проникли в прессу других российских городов. С момента обнаружения тела до начала мая расследованием убийства занимался следователь Е. Ф. Мищук[18].

Внимание Мищука сначала привлекла семья Андрея: ходили слухи, будто его родной отец положил в банк на счет сына крупную сумму. Полиция задержала мать мальчика, которая убирала в чужих домах и торговала овощами и фруктами, чтобы свести концы с концами, отчима (работавшего переплетчиком) и бабку, но отпустила их после двухнедельных допросов: у них было железное алиби, а пресловутого счета в банке, как выяснилось, не существовало[19]. Мищук отказался разрабатывать версию о ритуальном убийстве и заинтересовался Верой Чеберяк, которая пользовалась плохой репутацией: ее считали главой воровской шайки и скупщицей краденых вещей. Накануне убийства киевскую полицию уже в течение нескольких месяцев беспокоила волна краж, причем улики указывали на виновность Чеберяк. Полиция даже обыскала ее квартиру 10 марта, за два дня до исчезновения и предполагаемого убийства Андрея, но не нашла ничего противозаконного и поэтому не арестовала хозяйку.

Рис. 7. Дом Веры Чеберяк Альбом «Дело Бейлиса» в рисунках и фотографиях, 1913.

В начале мая прокурор Киевской судебной палаты Чаплинский, на которого министр юстиции Щегловитов в середине апреля возложил наблюдение за ходом расследования, отстранил Мищука от дела. Чаплинский знал, что антиеврейски настроенные депутаты Государственной Думы следят за делом, и, кроме того, хотел заручиться поддержкой местных антисемитов, желавших отвлечь внимание от Веры Чеберяк, которая входила в одну из черносотенных организаций. Чаплинский обвинил Мищука в подмене улик и препятствии правосудию; по этим сфабрикованным обвинениям Мищук отсидел в тюрьме три месяца. Сложно судить о мотивах Чаплинского, проигнорировавшего установленные Мищуком факты и принявшего версию о ритуальном убийстве. Возможно, он искренне верил в то, что евреи убивают детей иноверцев ради крови, или же сделал это в расчете на продвижение по карьерной лестнице, надеясь снискать расположение начальства, которое, как предполагал