Древняя Греция. Рассказы о повседневной жизни - Коллектив авторов Страница 7

это падение: вот сейчас рассорились главные ахейские витязи на радость троянцам. Резкими словами смиряет расходившуюся супругу отец богов и людей – грозит ей побоями в случае ослушания; напоминает, как однажды повесил ей на ноги тяжелые две наковальни, сковал цепью руки и повесил среди облаков, как никто из богов не мог вступиться, потому что всякого, кто подходил, он одним махом сбрасывал с неба на землю. Хромоногий Гефест, бог огня, стал уговаривать мать; он вспомнил, как раз пострадал он во время ссоры родителей от вспыльчивого отца: схватил его Зевс за ногу и бросил с Олимпа на землю; целый день летел несчастный и лишь к заходу солнца упал на остров Лемнос, где ему помогли добрые люди. Улыбнулась Гера сыну и взяла от него кубок с божественным напитком, нектаром. Стал и других богов угощать, чтоб загладить память о ссоре, догадливый бог огня. И скоро стали хохотать до упаду развеселившиеся боги: очень смешным им казалось, как суетится по широким палатам Гефест, разнося кубки. Тем временем, пока боги пировали, музы хором пели приятную песнь под звуки китары, на которой искусно играл бог Аполлон…

Всем понравилась песня Демодока.

Как добрый хозяин, пригласил теперь царь Алкиной своих гостей на площадь, посмотреть на различные состязания, показать свою крепость и силу. Все пошли на площадь из палат гостеприимного царя; пошел и Демодок: из мыслей теперь у него не выходил неизвестный, плакавший горькими слезами скиталец. Скоро он услышал громкие похвалы ловкости незнакомца: отличился тот в метании громадного камня – бросил дальше всех феакийских юношей. И все думал-гадал Демодок, что бы мог это быть за гость с такой богатырской силой. Меж тем кончились игры. И снова царь Алкиной угостил своего гостя, к которому склонялось все больше его сердце, пляской и пением.

В то время как юноши легко плясали, в меру притоптывая ногами, стал Демодок, бряцая на китаре, сказывать былину о том, как насмеялся хромоногий неуклюжий бог Гефест над легкомысленной, прекраснокудрой богиней Афродитой и нерассудительным, пылким богом войны Аресом. Громко смеялись слушатели шуточкам бессмертных богов над злополучными влюбленными. Всем по душе пришлась эта смешная песня Демодока.

В играх и веселье прошел день, зашло солнце; царь привел к себе в дом своего гостя, одарил его богатыми дарами, велел вымыть, натереть маслом и угостил ужином. Светло было в палатах царя Алкиноя. Ярко горели факелы в руках искусно вылитых из металла юношей, которые, словно живые, стояли в зале. Снова глашатай привел Демодока – и тут услышал певец, как к нему обратился незнакомый голос: сам незнакомец взял лучшую часть свинины со своего блюда и велел глашатаю передать Демодоку, в знак своего высокого уважения к благородному роду певцов, любезных Музе. Мало того: гость выразил Демодоку свое восхищенье за те песни, каким его научили Муза и Аполлон, и просил спеть о том, как погибла Троя от деревянного коня, в котором спрятались ахейские вожди. Вкрадчиво, в лестных словах просил незнакомец Демодока – и сговорчивый певец тотчас согласился. Бряцая на лире, он обратился к своим покровительницам, богинями музам:

Ныне поведайте, Музы, живущие в сенях Олимпа,

Вы, божества, вездесущи и знаете все в поднебесной;

Мы ничего не знаем; молву мы единую слышим.

И осенило его вдохновение, просветлело лицо, и начал он сказывать былину перед слушателями, затаившими дыхание… «Скоро десять лет исполнится, как осаждают ахейцы великую Трою, много погибло вождей с обеих сторон: нет уж в живых Гектора, нет Патрокла, нет и виновника роковой войны Париса: все сошли в область мрачного Аида, а все не сдается город старого царя Приама. Отчаялись греки взять Трою силой: пустились на хитрость по совету царя Одиссея: построили громадного деревянного коня, пустого внутри, поместили туда храбрейших вождей во главе с Одиссеем, распустили слух, что коня этого оставляют как приношение богам, а сами уходят домой.

Взятие Трои. В середине – Неоптолем, намеревающийся убить престарелого Приама, на коленях которого лежит окровавленное тело Астианакса.

Роспись вазы. Около 480 г. до н. э.

Сожгли лагерь, отплыли на кораблях в море и скрылись за ближайшим островом. Троянцы, надеясь на милость богов, ввезли в свой город деревянное чудовище, не зная, что там скрываются ахейские богатыри. Глухой ночью вожди выбрались из коня, впустили в город подоспевших соратников и напали врасплох на троянцев. Началась беспощадная резня. Одиссей с Менелаем бросились к дому Деифоба, Приамова сына, за которого вышла замуж Елена после смерти Париса. В горячей схватке Одиссей и Менелай одержали победу: Деифоб пал, и Менелай вернул наконец к себе похищенную жену. Тем временем сын Ахилла, молодой Неоптолем, бросился ко дворцу Приама и в пылу кровавой схватки убил у самого жертвенника престарелого царя…»

Пел певец, и снова уловило его чуткое ухо рыданье и стоны: незнакомец опять горько плакал, закрывшись плащом. Слыша вздохи гостя, решился царь Алкиной на необычное дело: велел прекратить Демодоку пение… Жалобно звякнула китара – и смолкла… И с участием стал расспрашивать Алкиной своего гостя о причине его печали… Тогда-то, скрепясь, поведал незнакомец, что он и есть Одиссей, сын Лаэртов, знаменитый везде своим хитрым умом, царь острова Итаки; рассказывал он изумленным феакийцам длинную повесть своих скитаний и страданий с тех пор, как покинул он развалины Трои: как хитростью спасся он от страшного одноглазого великана Циклопа, как сходил в подземное царство, спасся от людоедов, от козней хитрой волшебницы Цирцеи, от чудовищ Сциллы и Харибды и от пленительных Сирен, как тосковал по родине на острове полюбившей его нимфы Калипсо. Жадно слушали Одиссея феакийцы, но всех внимательнее слушал его слепой Демодок – и слагалась в его уме новая былина, – о скитаниях хитроумного царя Одиссея.

В новые страны

Вл. Сыроечковский

В начале VIII века до Рождества Христова грекам стало тесно в их маленькой стране. Она обнимала в то время южную часть Балканского полуострова, острова и восточный берег южной половины Эгейского моря. На суше тесные горы замкнули страну греков и отделили от полуварварских северных племен и соседних царств Малой Азии, и только просторное море свободно уходило вдаль и терялось на горизонте.

Долго греки не знали, куда уходит их море; им думалось, что его волны бегут до самого края света и там сливаются с волнами таинственного Океана, о котором говорили старинные сказания.

Сказания рассказывали, что далеко за неведомым