Игорь Зимин - Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых Страница 79

В принятии решений по всем этим негласным делам и пособиям ключевую роль играли министры Императорского двора. Это были очень разные по характеру люди, но всех их объединяла искренняя преданность Императорской фамилии и глубокая порядочность в материальном отношении. Конечно, министр двора А.В. Адлерберг наделал колоссальных долгов, с которыми рассчитался Кабинет, но назвать его сознательным мздоимцем никто не мог. Что касается последнего министра Императорского двора В.Б. Фредерикса, то посол Франции в императорской России оставил о нем следующую запись в дневнике: «Все его долгое существование протекало во дворцах и придворных церемониях, в шествиях и каретах, в золотом шитье и орденах. По своей должности он превосходит самых высоких сановников Империи и посвящен во все тайны Императорской фамилии. Он раздает от имени императора все милости и все дары, все выговоры и все наказания. Великие князья и великие княгини осыпают его знаками внимания, так как это он управляет их делами, он заглушает их скандалы, он платит их долги. Несмотря на всю трудность его обязанностей, нельзя указать ни одного его врага – столько у него вежливости и такта».618

Выплаты из Кабинета носили разный характер. Были те, кто получал единовременные пособия, были и те, кто получал пожизненные секретные пенсии,619 Секретные единовременные выплаты из средств Кабинета либо из других источников стали устойчивой традицией при уходе министров на более спокойные посты со стрессовых министерских постов. Правда, и при назначении подобных секретных единовременных выплат происходили очень разные истории.

В двух словах изложим истории секретных выплат единовременных «выходных» пособий таким известным лицам, как министры финансов С.Ю. Витте и В.И. Коковцев. Когда весной 1905 г. царь отправил С.Ю. Витте в отставку, ему выдали секретное единовременное пособие в 400 000 руб. Однако эти деньги были быстро прожиты и летом 1912 г. Витте лично обратился к Николаю II со следующей просьбой: «…Я мог бы быть выведен из тяжелого положения единовременного суммою в двести тысяч рублей.

С. Ю. Витте

Сознание, что будучи министром финансов в течение 11 лет, я своим трудом и заботами принес казне сотни миллионов рублей, сравнительно сумма, могущая поправить мои дела, представляет песчинку…».620 Николай II просимые деньги дал, написав на письме Витте: «Выдать статс-секретарю гр. Витте 200 тыс. руб. из прибылей иностранного отделения, показав эту выдачу на известное мне употребление».621 В этой резолюции следует обратить внимание на то, что источником огромного единовременного пособия, по подсказке министра финансов В.Н. Коковцева, стали средства «иностранного отделения», а не Кабинета Е.И.В. Кроме этого, за каждой стандартной формулировкой «выдать на известное Его Величеству употребление», всегда стояла какая-то конкретная история, о содержании которой мы узнаем очень редко.

Вторая история связана с уходом в отставку с поста министра финансов самого В.Н. Коковцева. В этом случае Николай II лично пожелал дать своему министру крупную сумму денег: «…Прошу Вас сказать совершенно откровенно – удовлетворит ли Вас если Я Вам назначу 200 или 300 тыс. руб. в виде единовременной выдачи?». Коковцев отказался принять эти деньги, вызвав немалое удивление императора: «Сколько миллионов прошло через Ваши руки, Владимир Николаевич, как ревностно оберегали Вы интересы казны, и неужели вы испытываете какую-нибудь неловкость от моего предложения?». Когда уходящий министр объяснил мотивы своего поступка, царь заметил: «Мне не часто приходилось встречаться с такими явлениями. Меня все просят о помощи, даже и те, кто не имеет никакого права, а Вы вот отказываетесь, когда я сам Вам предложил!»622

Переходя к теме пожизненных секретных пенсий, надо заметить что, список пожизненных «секретных пенсионеров» Кабинета никогда не был большим и в этом списке оказывались люди самого разного социального статуса. Если взять период царствования Николая I, то самые ранние «секретные пенсии» по назначению императора Николая Павловича начали выплачиваться из средств Кабинета с конца 1820-х гг.623 Секретные пенсии выплачивались и при Александре III, но только те, которые были установлены Александром II.

Александр III практику выплаты секретных пенсий, введенных его дедом, старался минимизировать. К 1885 г. пенсии продолжали выплачиваться только двум лицам.624 Вместе с тем, когда до Александра III доходили просьбы о деньгах людей, которых он ценил, император никогда не оставлял эти просьбы без ответа. Например, когда весной 1881 г. к царю с «денежной» просьбой через К.П. Победоносцева обратился композитор П.И. Найковский, то Александр III написал следующую записку: «Посылаю Вам для передачи Чайков-скому – 3000 руб. Передайте ему, что эти деньги он может не возвращать. 2 июня 1881 года».625 Так же поступил царь и после подобной просьбы драматурга А.Н. Островского: «Каким-то образом император Александр III узнал, что Островский находится в тягостном материальном положении… Перез несколько дней состоялся высочайший указ о назначении драматургу, губернскому секретарю Александру Николаевичу Островскому, пенсии в 3000 рублей в год».626

Нельзя не упомянуть и о знаковой категории лиц, получавших секретные пенсии на постоянной основе из средств Кабинета. Как известно, правление Николая Павловича началось с трагических событий на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. Мы знаем об этих событиях как о восстании декабристов. Мы хорошо знаем, что после подавления этого выступления были казнены 5 декабристов, более сотни офицеров отправлены в Сибирь, а солдаты раскассированы по армейским полкам, стоявшим в «горячих точках».

Меньше известно о том, что благородные декабристы не только планировали физическую ликвидацию молодого императора, но и ликвидацию всей императорской семьи, включая детей. Император Николай Павлович об этом прекрасно знал и, верно, вспоминал «друзей 14 декабря», ежегодно проводя церковные службы в Зимнем дворце, в память об этом дне. Но только немногие знают, что император не только оплатил все долги сосланных, но и устроил их детей «на казенный счет» в лучшие учебные заведения империи. Он также на протяжении десятилетий платил небольшие пенсии неимущим женам и матерям декабристов.

Первые выплаты состоялись в январе 1829 г. В список секретных пансионеров вошли жены Берестеля, Тизенгаузена и матери Корниловича, Дивова и Щепина-Ростовского. Каждой из них выплачивалось по 500 руб. ассигнациями в год. Матери же и жене декабриста Янтальцова платили по 250 руб. каждой ассигнациями в год.627 Со временем этот список уменьшался, но тем не менее женам декабристов Берестеля, Тизенгаузена, Штейнгеля и матери Корниловича «по примеру прежних лет» и в 1852 г. продолжали платить по 143 руб. сер. в год. По-прежнему жене декабриста Янтальцова платили из средств Кабинета секретную пенсию в 71 руб. серебром.628 Последние выплаты женам декабристов пришлись на 1861 г., когда российским императором стал уже Александр II, но кабинетные секретные пенсии, продолжали выплачиваться регулярно.629

В истории «секретных» выплат из кабинетных денег есть два беспрецедентных эпизода, когда суммы выплат не только превысили 1 000 000 руб., что равно приданому императорской дочери, но и тянулись годами. Обе фигуры получателей кабинетных денег были буквально «своими» для императорской семьи, поэтому и долги за них платились как за «своих».

Первый из них – друг детства Александра II и министр Императорского двора граф Александр Владимирович Адлерберг. Надо сказать, что Александр II не случайно благоволил Адлербергам, они на протяжении нескольких десятилетий входили в ближайшее окружение императорской семьи. Один только факт, что В.Ф. Адлерберг и А.В. Адлерберг, отец и сын, последовательно, друг за другом занимали должность министра Императорского двора с 1852 по 1881 г., говорит сам за себя.

Будучи императором, Александр II неоднократно оплачивал крупные долги своего друга. Причем суммы на уплату долгов царского друга отпускались не из средств Министерства Императорского двора (видимо, не совсем удобно было оплачивать долги руководителя ведомства из средств самого ведомства), а из секретных, не подлежащих контролю, сумм Министерства внутренних дел. Об этом свидетельствует откровенная дневниковая запись министра внутренних дел П.А. Валуева от 12 мая 1867 г.: «Сегодня при докладе представил государю счет сумм, секретно мною отпущенных на средства Министерства на уплату долгов гр. А(длерберга), на поддержку банка гр. Бобринского и полк. Новосильцову. Всего 1 млн 260 тыс. руб. до сих пор. Ни министр финансов, ни государственный контролер ничего не подсмотрели».630 Очень характерно, что царь и министр совместными усилиями скрыли факт оплаты долгов царского друга А.В. Адлерберга от его коллег – министра финансов и государственного контролера, которые по долгу службы обязаны были пресекать подобные нецелевые выплаты.