Владимир Поляков - Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа «Секретно» Страница 8

4-я бригада — А.В. Мокроусов, анархист, в самом скором будущем командующий повстанческой армией «зеленых» в Крыму [72, с. 39].

Зная трагическую судьбу Н.А. Григорьева и Н.И. Махно, можно только диву даваться, как А.В. Мокроусову удалось пройти по самому краешку пропасти и не стать «злейшим врагом советской власти», как остальные комбриги.

Затем он командует бригадой уже 58-й стрелковой дивизии, которая воюет то с белыми, то с петлюровцами, то с народной армией Нестора Махно. На заключительном этапе Гражданской войны Мокроусов возглавляет повстанческое движение против белых в Крыму, но об этом мы поговорим позднее.

Если бы Мокроусов погиб в Гражданскую войну подобно Анатолию Железнякову, Василию Чапаеву, Сергею Лазо… он, бесспорно, был бы канонизирован и причислен к лику большевистских святых. А уж если бы стал вопрос, о ком из них создавать киношедевр типа «Чапаев» или «Пархоменко», то любой кинорежиссер без колебания выбрал бы в качестве киногероя Алексея Мокроусова, вся жизнь которого — это сплошное приключение. А.В. Мокроусов неоднократно переодевался в полковничью форму и смело въезжал в занятые противником населенные пункты. Вел переговоры по телеграфу с командованием белых, в Судаке захватил банк…

Закончилась Гражданская война, но подлинный ее герой, легендарный комбриг Мокроусов в армии оставлен не был. По-видимому, учли тот факт, что он анархист. В ВКП(б) он вступит только в 1928 году.

С 1921 года Мокроусов на административно-хозяйственной работе областного масштаба. К началу войны он заведует Крымским заповедником. Работает с интересом, творчески. Мой родственник — Сергей Вениаминович Туршу, едва ли не бессменный председатель союза охотников Крыма, в те годы поддерживал с А.В. Мокроусовым самые близкие отношения и всегда тепло отзывался о его деятельности на посту директора заповедника.

«1937 год» А.В. Мокроусову пережить было не суждено. Комдивы и комбриги — все эти активные участники революции, опасные свидетели прошлого, превращались либо в «лагерную пыль» (излюбленное выражение тов. Сталина), либо уничтожались. К тому же за А. В. Мокроусовым тянулся шлейф анархизма, эмиграции, а это такая пища для фантазии следователей!

Сохранились следующие документы о тех непростых днях: «Секретарю Крымского обкома партии. Сообщаю, что Мокроусов прошел недавно обмен партийных документов. Однако у нас есть полное основание подозревать его в троцкизме. Райком партии сделал запрос о правильности прошедшего Мокроусовым обмена партдокументов. Подпись. Секретарь Алуштинского РКВКП(б) Умеров. 1936 г. [5, л. 31].

«Телеграмма. Секретно, срочно. Москва. ЦКВКП(б). Отдел организационно-партийной работы. Маленкову. Считаем необходимым сообщить, что по нашим материалам Мокроусов тесно был связан до последнего времени с разоблаченным контрреволюционером, троцкистом, курьером по террористическим делам Троцкого — Гавеном. Эти материалы разработаны и будут предметом специального обсуждения на бюро ВКП(б). Зам. заведующего организационно-партийным отделом Крымского ОКВКП(б) Гаркуша. 21 октября 1936 г. [4, с. 137].

Но состоялось чудо. А.В. Мокроусову предложили поехать «добровольцем» в республиканскую Испанию. Весь этот «смутный» период он находится там в качестве военного советника.

Гражданская война в Испании завершается полным поражением республиканцев. По возвращении домой А.В. Мокроусов как бы завис в воздухе. Судьбы «испанцев» тех лет были полярны: или гибель в застенке, или стремительное возвышение. И здесь А.В. Мокроусов исключение — ни взлета, ни падения.

Начинается Великая Отечественная война. А.В. Мокроусов, похоже, никому не нужен, и тогда он идет в военкомат добровольцем. Его зачисляют в строевую часть — рядовым! Не будем гадать, как сложилась бы его судьба в дальнейшем, а воспользуемся мемуарами бывшего командующего войсками Крыма в 1941 году Павла Батова:

«Однажды в кабинет вошла энергичная блондинка, на вид лет тридцати пяти.

— Я жена Мокроусова — Ольга Александровна, — сказала она. — Вы знаете моего мужа?

Удивленно смотрю на нее. Но память уже кое-что подсказывает.

— Это тот Мокроусов, знаменитый партизан двадцатых годов? Я не имел счастья знать этого героя, но наслышан о нем.

— Все-таки, генерал, вы его знаете, он мне говорил, что встречал вас в Испании. Вас ведь там звали Фрицем Пабло, правда?

— Батюшки мои, а его-то как там называли?

— Савин.

— Вот теперь знаю и даже хорошо знаю вашего мужа, славного военного советника одной из пехотных дивизий Арагонского фронта. Где же он?

— Взял свой вещевой мешок и пошел в Первомайск на призывной пункт… А я подумала, что, может быть, Алексей будет здесь нужнее, и вот пришла.

Звонок в Первомайск генералу Никанору Евлампиевичу Чибисову (командующему войсками Одесского округа). Через несколько дней я уже обнимал своего друга и соратника»[59, с. 15].

«При встрече пришлось поругать А.В. Мокроусова за излишнюю скромность. Ну что это за мода — бывший комбриг берет вещевой мешок и отправляется на призывной пункт, когда такая нужда в знающих и опытных военных людях…

— Это самый нереволюционный поступок в твоей жизни!» [59, с.18].

Спустя четырнадцать лет в уже развернутых мемуарах эпизод с женой Мокроусова повторен слово в слово [60, с. 14].

Как мы видим, П. И. Батов отзывает А.В. Мокроусова в распоряжение штаба 51-й армии, и уже под конкретного человека создается новая должность — командующий отрядами народного ополчения.

23 июля назначается начальник штаба народного ополчения И.К. Сметанин — бывший работник военкомата, а затем и комиссар — секретарь Крымского обкома ВКП(б) Н.Г. Соколов.

В Крыму, который в тот период находился в глубоком тылу, все, что было связано с народным ополчением, напоминало фарс. В обком стала поступать радужная информация о том, как идет запись в народное ополчение. Из райцентра Ленино сообщалось, что «к 15 июля записалось 1600 мужнин и 509 женщин. Запись продолжается».

В Ялте цифры были вообще ошеломляющие: «Записалось 6310 человек из них 3505 женщин» [9, с. 35].

Чем будет заниматься народное ополчение, люди, вероятно, понимали смутно. В структуру нового формирования входили пожарные посты, противохимическая защита, посты воздушного наблюдения, истребительные отряды, которые должны были ловить парашютистов, и так далее… Самое главное заключалось в том, что все это должно было осуществляться рядом с родными домами, а не на фронте. Так, во всяком случае, решило большинство «ополченцев».

Несмотря на то, что ополчение должно было создаваться, как мы уже знаем, на добровольной основе, среди материалов об исключении из партии я обнаружил следующую запись:

«15.07.41 Парторганизация симферопольского мясокомбината исключила из рядов членов ВКП(б) Пичужкина Ивана Васильевича, 1887 года рождения, «За невступление в ряды народного ополчения». Все последующие инстанции утвердили исключение, но уже с другой формулировкой: «За проявление великодержавного шовинизма и за неустойчивость» [7, с. 48].

Не будем гадать, что скрывается под понятием «великодержавный шовинизм».

20 августа 1941 года на заседании бюро обкома впервые упоминается об опасности, которая нависла над Перекопом. На основании решения Ставки Верховного Главнокомандования о создании особой 51-й армии создается правительственная комиссия для проведения мероприятий по обороне участков Перекопского и Чонгарского перешейков.

Пункт 4-й гласил: «Приступить к переселению всего населения в местности к северу по линии Ишунь — Тюн — Джанкой, разместив их в местностях, освободившихся в связи с эвакуацией из Крыма немецкого населения. Закончить эту работу не позднее 23 августа» [7, с. 11].

Факт депортации этнических немцев на заседаниях бюро ранее не рассматривался. Вероятно, решение принималось на другом уровне. Удивило то, что депортация, оказывается, не носила сплошной характер. По каждому району был отдельный список на 10–15 человек, которым, с разрешения секретаря райкома, была предоставлена возможность остаться в Крыму. Как правило, это были представители партийно-хозяйственной номенклатуры немецкого происхождения.

Тех сил, которыми располагал находящийся в Крыму 9-й армейский корпус, для обороны полуострова было явно недостаточно. В приказе Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина от 14 августа 1941 года о формировании на его базе отдельной 51-й армии, помимо уже имевшихся 106-й и 156-й дивизий, в нее были включены 271-я, 276-я стрелковые, 40-я, 42-я и 48-я кавалерийские дивизии, которые в срочном порядке перебрасывались на полуостров. Началось формирование четырех дивизий из жителей Крыма, которые по той или иной причине еще не были в армии.