Алексей Анпилогов - Катастрофа бронзового века Страница 8

Да, золото издревле являлось платёжным средством. Но — раба или надсмотрщика на золотых приисках Нубии или Фракии надо было кормить, поить и охранять. Те же проблемы возникали и на серебряных копях Аттики.

При этом, подчеркну это ещё раз — никакого полезного использования в древности данные металлы не имели. То есть добыча золота и серебра какой-либо из стран Восточного Средиземноморья лишь показывала их собственную возможность кормить и содержать армию золотодобытчиков и давало этим странам принципиальный вариант покупки чего либо, опять-таки производимого с излишками, у своих соседей.

То есть, если медь позволяла поднять производительность труда земледельца, лесоруба или кораблестроителя, если бронза обеспечивала эффективность воина, то ни золото, ни серебро никакой производственной функции в древности не несло. Красивые безделушки — и не более.

Поэтому история расцвета и упадка рудников Нубии (а египетское слово NeBu и обозначало золото) — это и есть история расцвета и упадка Египта и, шире того, всего Восточного Средиземноморья. Просто золотые рудники, как и любой верхний уровень пирамиды, оказались наименее устойчивы к резким изменениям на нижних уровнях.

Ведь в Бронзовом веке выбор первичных источников энергии у человечества был очень невелик — по сути дела это была мускульная сила самих людей, несколько простейших «усилителей» из числа одомашненных животных (об особенностях этих «усилителей» даже по сравнению с римским временем — чуть ниже), энергия ветра в морских путешествиях (что сыграет злую шутку с Империями) и энергия горящего дерева в металлургии.

И, конечно же, кроме всего этого была ещё первичная солнечная энергия, которая обеспечивала через земледелие энергией и людей, и домашних животных. И именно земледелие держало на своих плечах всю пирамиду цивилизации Бронзового века.

Что же происходило в далёкой от Средиземноморья Нубии на протяжении всего II тысячелетия до н. э.? Если вы помните, с 1850 года до н. э вплоть до 1200 года до н. э. в Европе шла мощная повышательная волна температурного цикла, пока около 1200 года до н. э. не случилось «событие Бонда № 2» и температурный тренд развернулся на противоположный.

Нубия очень чётко, вместе со всей инфраструктурой добычи «презренного металла» следует за этим повышательным трендом. Положительная обратная связь «температура-осадки-урожаи-зерно-энергия-люди» спокойно поднимает и утлую лодку Нубии. Однако, уже правление Рамзеса II (Великого) — это пик добычи золота в Нубии. Учитывая масштабность добычи золота в Нубии в египетское время и пустынные условия Нубии — развитие и упадок добычи золота в Нубии определяется достаточно просто, исключительно по датировке найденных следов древних копей.

Причём речь шла не о том, что золото в Нубии закончилось (его там добывали и арабы много позднее), а о том, что Египет уже в царствование Рамзеса Великого уже не мог поддерживать всю инфраструктуру золотодобычи в Нубии. Поскольку единственным золотодобытчиком на территории Нубии был Египет — проблемы с добычей золота в Нубии чётко говорили о проблеме с зерном в Египте. На земледельцев, писарей, воинов и ремесленников зерна ещё хватало, а на золотые копи — уже нет.

Напомню, что температурная волна ещё шла вверх. Числитель (производство зерна) объективно должен был расти. Однако — зерна стало не хватать. Математически можно понять, что в этом случае надо смотреть на знаменатель. Людей просто стало больше. Причём в какой-то момент (судя по всему — именно в «золотой век» поздней бронзы) рост народонаселения оторвался от роста производства зерна. В общем, старый лозунг «плодитесь и размножайтесь» в очередной раз сыграл плохую шутку с человечеством.

Первыми от таких изменений ожидаемо пострадали окраины цивилизованного мира и цивилизации, производившие «товары длительного пользования» тогдашней экономики. Египтянам можно было отсрочить модернизацию армии современным оружием или свернуть золотодобычу в Нубии.

В случае же хеттов, несмотря на их меньшую, нежели у Египта численность населения, вопрос продовольственного обеспечения стоял гораздо острее. И в этом отношении хетты очень зависели от обмена своих высокотехнологичных изделий из железа и продукции бронзы с вассального им Кипра на зерно Египта.

Аналогичные взаимные зависимости были у финикийских торговцев и микенских греков, контролировавших потоки олова. Древняя глобализация позволила многим средиземноморским народам подняться на небывалую вершину в своём развитии, но она же и поставила их в критическую зависимость и друг от друга и от основного энергетического ресурса того времени — зерна. Поэтому вопрос падения всей пирамиды оказался завязан лишь на то, сколь долго Египет сможет вносить свою растущую лепту в котёл глобализации и насколько население Восточного Средиземноморья будет соответствовать размеру пирамиды, которую можно будет выстроить на этом ресурсе.

Первые собщения о голоде в Хеттской Империи относятся уже к 1250–1230 г. до н. э. во времена правления хеттского царя Тудхалия IV[7], за пятьдесят лет до начала «События Бонда».

Одновременно с первыми признаками катастрофического состояния державы хеттов происходят и непонятные, но тревожные события в Ахайе (Аххияве). Так, табличка дипломатической переписки[8], найденная при раскопках столицы хеттов Хаттусы содержит следующий отрывок из договора между Тудхалией IV и царем Амурру:

«…цари, равные мне в достоинстве: царь Египта, царь Вавилона, царь Ассирии и царь Аххиявы».

При этом слова «и царь Аххиявы» были стерты позднее, но прочесть их все же удалось. Едва ли писцу пришло бы в голову вставить в этот перечень царя Аххиявы, если бы в то время эта страна действительно не входила в число великих держав, а то, что слова эти впоследствии были вымараны, свидетельствует о том, что Микенская Греция ещё до падения державы хеттов и гораздо раннее нападения второй волны «народов моря» на Египет внезапно погружается в мрак анархии.

Многие ранние исследования связывают анархию, которая поглотила Микенскую Грецию, с нашествием северных варварских племён — дорийцев. Однако, новейшие исследования и детальные исследования обнаруженных в ХХ веке записей греческих городов-государств того времени демонстрируют совершенно иную картину.

Как видите — цивилизация Микенской Греции в основном островная, а континентальная часть её отделена от севера Греции узким Коринфским перешейком. То есть у сухопутных варваров-дорийцев, по сути дела, не было бы шансов против микенских греков, которые освоили мореплавание давным давно.

Да, дорийцы в итоге захватывают Пелопоннес. Но происходит этот последний акт драмы лишь около 1200 года до н. э.! А пока, на табличках, раскопанных в пелопоннесском Пилосе, мы читаем, что вторжение ждут со стороны моря и жители города спешно укрепляют побережье. Первый слой массовых разрушений микенских городов датирован около 1230 г. до н. э.. В Египте, напомню, всё ещё пик могущества, там правит Рамзес II, прозванный впоследствии Великим. А в Греции уже бушует необъявленная война всех против всех, у хеттов — постоянный голод.

Элиты начинают «что-то подозревать», но пока ещё перед глазами у всех — последняя великая битва при Кадеше и «вечный мир» для всех народов. Вот она, последняя битва «по правилам», в которой 25 лет тому Рамзес II «сыграл вничью» с царём хеттов Мутавалли II:

Ровный строй боевых колесниц, марширующие колонны простых египтян-пехотинцев, наёмной пехоты шерденов и других «народов моря». Фараон в железных доспехах на боевой колеснице в тесном строю этих «танков бронзового века» атакует врагов…

Уже через 50 лет война будет выглядеть совершенно по иному:

Кровавая и тесная свалка двух армий в камышах египетской Дельты. Колесница в стороне, фараон Рамзес III сам командует лучниками. Большие парусные суда «народов моря» атакованы «москитным флотом» египтян. Длинные дорийские мечи филистимлян, шерденов и экуэш крошат египетскую пехоту, египетские стрелы проникают в щели панцирей северян. Битва без правил, битва без победителей.

Вы всё ещё верите в золото и его роль в судьбах мира?

«Всё моё», — сказало злато;

«Всё моё», — сказал булат.

«Всё куплю», — сказало злато;

«Всё возьму», — сказал булат.

В 1230 году до н. э. купить в Восточном Средиземноморье уже нечего — никто не продаст. Забрать что-то можно только у слабых — ведь сильные уже ничего не отдадут.