Валерий Стрелецкий - Мракобесие Страница 8

- Как! - неожиданно вскричал Барсуков. - И пылесос тоже! Крохобор! Сволочь! А я-то думаю, откуда у него доллары!

- Представляешь, - обратился он к Коржакову, - играли мы тут как-то в биллиард, вдруг Ильюшенко говорит: давайте делать ставки по пятьдесят долларов. Я ему: покажи, - он из кармана моментально достал купюру.

- Что будем делать, Миша? - спросил А. В. - Надо к шефу идти...

- А чего к нему ходить? Помнишь, мы с тобой принесли ему материалы по тому делу (Михаил Иванович, видимо, умышленно не стал уточнять в моём присутствии, по какой причине они были у президента. Осторожность - основное качество Барсукова. - В. С.), он почитал, взял со столика какой-то сувенир, повертел в руках и вышел. И всё..

- Но и так оставлять тоже нельзя. Барсуков несколько минут помолчал, потом произнёс:

- Ну, ладно. Давай пойдём... В очередной раз...

Этот исторический диалог, во многом определивший дальнейшую арестантскую судьбу Ильюшенко, состоялся в феврале 95-го. И. о. генерального же был отправлен в отставку только в октябре того же года. Без малого девять месяцев потребовалось для того, чтобы уволить окончательно зарвавшегося и. о.

Со слов Коржакова я знаю, что к президенту они с Барсуковым идти не захотели. Опасались, что Ельцин, как обычно, положит все материалы под сукно и не тронет своего любимца.

Для начала решили поговорить с самим Ильюшенко.

Шеф пригласил к себе «законника». Без обиняков сказал:

- На тебя есть определённые компрометирующие материалы. Мой добрый совет: пиши заявление «по собственному».

Не уйдёшь - все покажем президенту. Тебе же хуже будет...

Ильюшенко пригорюнился и промямлил:

- Я подумаю...

Думал он очень долго...

Одновременно московское управление ФСБ активизировало свою работу по «Балкару». Янчев заволновался. Позвонил Ильюшенко:

- На меня наезжают. Помоги!

- Кто посмел?

- Какой-то опер.

И. о. рассвирепел:

- Да я этого опера сгною!

Стал требовать у руководства ФСБ материалы, касающиеся Янчева.

- Пусть его пошлют куда подальше. Это противозаконно, - отрезал Коржаков, узнав о телодвижениях Ильюшенко.

И вновь пригласил и. о. на беседу:

- Как же так, Алексей Николаич? Ты ведь обещал подумать о заявлении, а вместо этого требуешь документы по своему другу Янчеву. Неожиданное направление приняли твои мысли.

В ответ Ильюшенко завёл старую песню коррупционеров всех времён и народов:

- Александр Васильевич, зачем раздувать? Ни к чему. Давайте, все нормально решим. По-людски...

- Так ты будешь заявление писать? И. о. поёрзал на стуле и, не глядя шефу в глаза, выпалил:

- Мне президент верит. Я буду работать, пока он мне лично не прикажет уйти!

Стало понятно: малой кровью развенчать и. о. генерального не получится. Он не оставил себе выхода и вынудил нас действовать иначе.

Вскоре следственное отделение УФСБ по Камчатской области возбудило уголовное дело по факту нарушения «Балкаром» таможенных правил. Материалы по Янчеву - Ильюшенко из оперативных превратились в следственные.

Захватив толстую папку взрывоопасных бумаг, Коржаков с Барсуковым пошли на приём к президенту. Ельцин, на удивление, отреагировал очень спокойно. Только поинтересовался:

- А кандидат на место генерального есть?

- Пока нет, - честно ответил мой шеф.

- Ищите...

Коржаков вызвал меня:

- Ты ведь работал с прокурорскими? Подумай, кого мы можем предложить взамен Ильюшенко. Но только смотри чтобы был абсолютно «чистым».

- Такая кандидатура есть.

Коржаков удивился... Внимательно посмотрел мне в лицо.

- Пономарёв Геннадий Семёнович, бывший прокурор Москвы.

- Так его же сняли!

(В марте 95-го Ильюшенко своим распоряжением уволил Пономарёва. Произошло это после того, как Ельцин, возмущённый убийством Листьева, вскричал: надо освобождать прокурора города.)

- Это большая кадровая ошибка. И я и мой зам. знаем Геннадия Семёновича как исключительно честного, принципиального человека.

Коржаков задумался:

- Ты представляешь себе, как это будет выглядеть? Только что сняли. И тут же - повышение?

- Ну и что. Наоборот, президенту это только в плюс. Да, он снял Пономарева, но потом разобрался и исправил свою ошибку...

- Сверхавантюрный план... Но... В общем, поговори сперва с Пономарёвым - он же наверняка обижен...

Геннадий Семёнович действительно был обижен на президента, и не без оснований: сняли его совершенно незаслуженно.

Я несколько раз встречался с Пономарёвым, уговаривал его вернуться. Все напрасно. Он был непреклонен. Даже от предложения стать заместителем генерального Геннадий Семёнович отказался:

- Я отлично представляю себе нравы, которые царят в Кремле. Карманным прокурором я никогда не был и стать уже не смогу. А другой там не нужен... Единственное, что он сделал - порекомендовал другого.

- В нашей системе трудно найти подходящего человека, грустно сказал Пономарёв, - Но за одного человека я могу поручиться - это Юрий Ильич Скуратов, директор НИИ проблем укрепления законности и правопорядка генпрокуратуры. Кстати, член коллегии ГП.

В тот момент Скуратов был в отпуске, в Чите. Однако Пономарёв его нашёл, осторожно навёл мосты. Юрий Ильич, в принципе, дал согласие.

В конце весны Скуратов пришёл к Коржакову. Нам обоим кандидат понравился. Приятный в общении человек, настоящий интеллигент.

- Вы можете представить нам свою концепцию деятельности генпрокуратуры? - спросил у него Александр Васильевич. Скуратов кивнул головой.

Концепция, изложенная на двух страницах, была готова уже на другой день. Юрий Ильич отдал мне её у проходной «Белого дома»...

С этой минуты началась обыкновенная рутинная работа.

Кандидатуру Скуратова требовалось согласовать со всеми официальными чиновниками. Правда, в абсолютном большинстве его назначение поддерживалось. В пользу Скуратова высказался помощник президента Краснов, первый помощник Илюшин.

В октябре 1995 г. президент впервые огласил его имя на Совете Федерации. Сенаторы Скуратова утвердили - на фоне Ильюшенко он однозначно выигрывал.

Прежний и. о. был отправлен в отставку. Незадолго до этого (13 сентября) генпрокуратура арестовала его друга и соратника Янчева. В феврале 96-го Ильюшенко к нему присоединился: он был помещён в следственный изолятор «Лефортово». В обвинительном заключении, подготовленном следственной бригадой генеральной прокуратуры, Алексею Николаевичу инкриминируется взяточничество и использование служебного положения в личных целях...

Я заранее предвижу недовольные возгласы некоторых граждан, которые прочтут эту главу.

- Ага! - вскричат эти граждане. - Мы же говорили: майор КГБ Коржаков и его опричники руководили страной. Снимали неугодных чиновников и назначали своих выдвиженцев.

Ответ на поверхности: и Коржаков, и я - люди военные.

Президент приказал нам подыскать кандидата на место генпрокурора. Мы эту задачу выполнили. Причём неплохо. Скуратов возглавляет генпрокуратуру уже больше двух лет. За это время в его честности не усомнился, по-моему, никто.

На первом месте для нынешнего генерального - закон и никаких гвоздей.

Даже под «давлением превосходящих сил противника» Скуратов умудряется не идти против своей совести. Это отчётливо видно на примере с коробкой из-под «ксерокса».

Будь на его месте Ильюшенко, уголовное дело возбудили бы не по факту выноса 500 тысяч долларов, а против Коржакова и Барсукова, которые-де «превысили свои служебные полномочия». У Скуратова хватило духу провести проверку наших действий в соответствии с законом. Дело возбудили, но в отношении «активистов» штаба.

Чего это стоило генеральному - можно только догадываться...

Целинник Заверюха

С сельскохозяйственными реформами России не везло никогда. Ни Александр «Освободитель», ни Николай «Кровавый», ни один из большевистских вождей как ни пытались, но так и не сумели воплотить реформы в жизнь. Всё осталось только на бумаге: и «перегоним Америку по количеству мяса и молока», и «продовольственной программе быть»…

Почему сельское хозяйство развалили в прежние времена - я не знаю. Этот вопрос - к историкам. А вот отчего сегодняшняя деревня висит на краю пропасти - мне понятно. Да потому что во главе агропромышленного комплекса страны был поставлен такой человек, как Александр Харлампиевич Заверюха...

Вы наверняка помните популярный советский фильм «Иван Бровкин на целине». Румяную агитку, повествующую о героическом труде на неосвоенной земле с песнями, плясками и любовными передрягами. Фильм снимался в оренбургских степях, в совхозе «Комсомольский».

Вряд ли создатели картины могли предположить, что пройдёт всего-навсего 30 лет и председатель этого совхоза станет одним из руководителей государства. Правда, кинопредседатель и председатель настоящий отличаются друг от друга, как небо и земля. Первый - передовой, идеологически выдержанный руководитель, бывший фронтовик и партработник. Трудится не покладая рук, заботится о людях как о родных. В редкие минуты отдыха душевно поёт патриотические песни. Фамилия его, если не ошибаюсь, Барабанов. Второй - Александр Харлампиевич Заверюха.