Константин Симонов - Энергетическая сверхдержава Страница 8

Чтобы понять, от какой территории нам предлагают отказаться, достаточно посмотреть данные ИГНГ СО РАН. По его оценке, на территории и в акватории Восточной Сибири и Дальнего Востока начальные извлекаемые ресурсы равны 85–90 млрд. т условных углеводородов, в том числе нефти – 20–22 млрд. т, попутного газа – 1,5–2 трлн. куб. м, свободного газа – 58–61 трлн. куб. м, конденсата – 3–5 млрд. т. Разведанные запасы нефти (А+В+С) по состоянию на 1 января 2003 г. составили в Восточной Сибири 386,8 млн. т, на Дальнем Востоке – 459,5 млн. т, в том числе на шельфе Охотского моря – 204,6 млн. т. Предварительно оцененные запасы (С2) составляют в этих регионах соответственно 605,1 и 303,1 млн. т (в том числе на шельфе —193 млн. т).

Нефть рассматриваемых регионов отличается высоким качеством, превосходящим по основным параметрам российский экспортный стандарт Urals. В основном это легкие и низкосернистые сорта. Большая часть запасов нефти Восточной Сибири и Дальнего Востока (86,1 и 68,2 % соответственно) имеет плотность менее 0,87 г/куб. см, при этом почти 50 % запасов, сосредоточенных в Восточной Сибири, и около 78 %, расположенных на Дальнем Востоке содержат менее 0,5 % серы. Начальные суммарные ресурсы свободного газа Восточной Сибири и Дальнего Востока в настоящее время составляют 64,3 трлн. куб. м. (из них 49,4 трлн. куб. м. приходится на сушу). Разведанные запасы газа (включая газовые шапки) по состоянию на 1 января 2003 г. составили в Восточной Сибири 2361,6 млрд. куб. м, на Дальнем Востоке – 2167,1 млрд. куб. м, в том числе на шельфе Охотского моря – 863,3 млрд. куб. м. Предварительно оцененные запасы, соответственно, равны 1701,2 млрд. куб. м и 1423,1 млрд. куб. м, в том числе на шельфе Охотского моря – 326,1 млрд. куб. м. Запасы газа Восточно-Сибирского и Дальневосточного регионов сконцентрированы в основном в Красноярском крае, Республике Саха (Якутия), Иркутской и Сахалинской (включая шельф) областях. Для завершения разведки и подготовки к промышленной разработке открытых к настоящему времени нефтяных и газовых месторождений, по оценкам ИГНГ, требуются инвестиции в объеме около 25 млрд. долларов.

Кроме того, развитие восточносибирских проектов позволит России резко нарастить производство гелия. Гелий относится к редким и невозобновляемым природным ресурсам и обладает свойствами, которые являются основополагающими для ряда важнейших технологий. Гелий химически инертен и не образует устойчивых соединений с другими элементами, а силы притяжения между атомами гелия настолько слабы, что у него самая низкая температура сжижения среди неконденсирующихся газов. Низкая плотность и инертность гелия делают его идеальным подъемным газом, высокая теплопроводность важна при термообработке оптического волокна, низкая температура сжижения позволяет использовать этот газ при продувке и герметизации двигательных установок ракет, при охлаждении сверхпроводящих магнитомеров и камер в ускорителях высокой энергии. Гелий применяется в энергетике, медицине, космонавтике, авиации, судостроении, химическом, металлургическом и сварочном производствах, лазерной технике, хроматографии, фундаментальных исследованиях.

Основная часть мировых ресурсов (88 %) этого уникального газа сосредоточена в Катаре, России, США и Алжире. Запасы гелия в Катаре составляют 10,0 млрд. куб. м, Россия располагает 9,2 млрд., США – 8,5 млрд., Алжир – 8,4 млрд. Еще некоторое его количество имеется в Канаде (2 млрд. куб. м), Китае (1,1 млрд.), Нидерландах (0,6 млрд.) и Польше (0,3 млрд.). На все остальные страны приходится менее 0,8 млрд. куб. м. Около половины запасов гелия в России сосредоточено в Сибирском федеральном округе – а точнее в Иркутской области и в Красноярском крае (Эвенкии). Значительными объемами гелийсодержащего газа располагает Дальневосточный федеральный округ, где на месторождения Республики Саха (Якутия) приходится свыше 30 % запасов гелия по стране. Таким образом, именно на восток страны приходится более 80 % всех месторождений гелия в России.

Но дело даже не в экономике. Освоение Восточной Сибири – это не просто бизнес-проект. Это проект скрепления российских территорий. Без разработки месторождений Восточной Сибири эти земли будут для нас потеряны. Современный Китай ограничен в своем экономическом росте именно энергоресурсами. И если этот лимитирующий фактор станет критическим, Китай готов будет на экспансионистские действия. Тем более если речь будет идти о малоосвоенной территории, где не ведется никакой хозяйственной деятельности[24].

На эти земли может претендовать не только Китай – ряд российских экспертов уже высказывает предложения объявить Восточную Сибирь наднациональной зоной, где, с учетом ее критической значимости для мировой энергобезопасности, смогут вести работы крупные нефтяные корпорации. Тем самым возникает идея вывести Восточную Сибирь из-под юрисдикции России[25].

Как известно, кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. Кто не хочет осваивать свои территории, будет осваивать их, но уже под чужим присмотром. Не будем заселять эти земли – их заселят другие. Правда, ряд российских экспертов заинтересованы как раз в таком развитии событий. Убежден, что если бы в России сменился политический режим на более, скажем так, открытый для иностранных компаний, то те же самые консультанты моментально пересмотрели бы свою позицию по Восточной Сибири и сказали: ну, теперь этот регион можно разрабатывать, ведь он – в надежных руках. Так что противники освоения Восточной Сибири предлагают на деле оставить эту территорию до прихода других, более эффективных политических и экономических менеджеров.

Если называть вещи своими именами, то они настаивают на отказе от российского суверенитета над Восточной Сибирью. Прямо говорится, что надо отдать эти территории на откуп иностранным концернам, потому что только так мы сможем избежать воровства со стороны российской бюрократии. «У чиновников не было бы шансов поживиться, если бы активы принадлежали крупному международному капиталу. В итоге отношения неизбежно должны были бы строиться по принципу «мы платим налоги – вы не трогаете наш бизнес»[26].

Очевидно, что такая схема на самом деле дает для разгула бюрократии еще больше шансов – чиновники будут получать деньги напрямую от транснациональных корпораций, закрывая глаза на ту политику, которую они проводят. Можно догадаться, какие технологии извлечения ресурсов будут применяться в России в таком случае. По большому счету, опять нам предлагают африканскую модель, где крупные компании платят взятки действующей политической элите, используют деструктивные методы добычи нефти и газа, в результате чего вся прибыль делится между западными концернами и коррумпированными бюрократами, а нефтяная отрасль этих стран становится обреченной на бурное развитие в краткосрочный период с резким сокращением объема добычи после того, как «сливки» с месторождений будут сняты. Например, сейчас в мире максимальными темпами добыча растет в Анголе – в 2005 году она увеличилась аж на 24 %. Добычу ведут западные мейджоры – естественно, с использованием самых «передовых» технологий, которые, скорее всего, уже через несколько лет приведут к серьезному падению объемов производства нефти в этой азиатской стране. Потому что задача западных компаний – снять «сливки» с африканских месторождений, не особенно задумываясь о среднесрочных перспективах этих государств.

Довольно близка к подобному подходу и позиция тех людей, которые уверяют, что рост добычи нефти и газа нам вообще не нужен, потому что мы и так уже накопили значительный профит бюджета. Стабфонд, по данным Минфина, на 1 апреля 2006 года составил 1 трлн. 677,44 млрд. рублей. При этом мы не умеем тратить эти деньги, и поэтому не нужно добывать еще больше нефти и газа, переводя наши природные богатства в зеленые бумажки.

Эти аргументы на первый взгляд выглядят очень разумными. Однако только на первый. Во-первых, тот факт, что элита не может решить, как использовать заработанные средства, не является оправданием ставки на нулевой экономический рост. Способность использовать средства на нужды развития государства выдвигает запрос на новую, качественную элиту. Но уж никак не говорит о том, что страна должна перестать развиваться.

Во-вторых, без новых месторождений мы не сможем поддерживать добычу нефти и газа даже на сегодняшнем уровне – потому что советское наследство в топливно-энергетическом комплексе нами успешно проедено.

Интересно, что в советское время шли точно такие же дискуссии по проблеме освоения Западной Сибири – той части российской территории, которая, если называть вещи своими именами, во многом кормит остальную часть страны. И было огромное количество критиков проекта промышленного развития углеводородных месторождений Западной Сибири – горе-специалисты также уверяли, что это дорого, ненужно и бесперспективно. Стоило огромного труда запустить проект создания центра нефте– и газодобычи в Тюменской области. Итог известнее. Так что можно только надеяться, что история повторится дважды – и, вопреки мнению скептиков, мы получим на востоке страны еще один мощный центр добычи углеводородов.