Николай Конрад - ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ЯПОНИИ Страница 8

Как уже было сказано, не нужно думать, что о. Хонсю, в частности, область Ямато была в те времена пустынной. По Кодзики и Нихонги там жили части того же японского племени, управляемые своими старейшинами, носившими наименование "тобэ", "такэру", "хафури". Наиболее могущественным из известных старейшин был Нагасунэ-хико, владевший местностью Томи. О том, что часть этих родов принадлежала к тому же племени, что и пришельцы, говорит между прочим и рассказ Кодзики о боге Нигихаяби, т. е. о каком-то вожде из племени Тэнсон, поселившимся здесь и женившимся на сестре Нагасунэ-хико.

С другой стороны, здесь несомненно обитали и часть племени Идзумо. Это видно из упоминания Кодзики о проживании здесь части потомков Окунинуси.

Пришельцы-завоеватели наткнулись на сильное сопротивление со стороны местных старейшин, в первую очередь, со стороны Нагасунэ-хико. Дзимму пришлось одно время даже уйти из Ямато. Однако, в конечном результате Нагасунэ-хико был убит и пришельцы остались в покоренной местности. Крайне интересно указание Кодзики, что Дзимму после "восшествия не престол" взял себе новую супругу — из рода родоначальника правителей Идзумо — Окунинуси. Это свидетельствует, вероятно, о том, что обе главные ветви японского племени Идзумо и Ямато — в данном случае или же раньше входили в состав племенного союза или образовали его. О том, что часть побежденных родов превратились в данников, говорит сообщение хроник о появлении первых "куни-но-мияцуко", т. е. подчиненных царям Ямато местных вождях-правителях.

Если считать, что сказание о походе Дзимму отражает закрепление племени Тэнсон на главном острове и связано с окончанием эпохи раннего родового строя в строгом смысле этого слова; если считать, что он открывает собой эпоху постепенного и медленного образования общеплеменного союза, то те части Кодзики и Нихонги, которые рассказывают о правлении последующих царей, как раз и должны передавать картину формирования этого союза.

Из всех повествований об этих царях — преемниках Дзимму наиболее интересными — с точки зрения раскрытия процесса образования общеплеменного союза — являются рассказы, приуроченные к царствованию царей Судзин, Кэйко, Сэйму, Тюай, царицы Дзинго, царей Нинтоку и Юряку.

В рассказе о царствовании Судзин особо отмечается следующий момент. Во-первых, в его царствование произошло отделение "дворца" (жилище царя) от "храма" (жилище бога). В прежние времена "Мия" было одинаково и "дворцом" и "храмом, что означало, что понятия "культа" и "управление" полностью совпадали. Теперь, по-видимому, эти две функции получили самостоятельное значение, т. е. функции правителей отделялись от функций жреца. Это не значило, что произошло персональное разделение. Царь продолжал оставаться и главным жрецом. Но так или иначе прежде единая функция разделилась сейчас на две самостоятельных.

Далее царю Судзин приписывается всяческое поощрение сельского хозяйства. По его приказу были вырыты пруды для орошения полей, проведены каналы. При нем же была произведена и первая перепись населения. Эта перепись была сделана, по-видимому, в тесной связи с введением налогового обложения. Кодзики приписывают Судзин первое в японской истории введение налогов. Были введены налоги двух типов. Мужчины должны были посылать царю добычу своих "луков и стрел", т. е. добычу охоты, а женщины должны были поставлять "изделия своих рук", т. е. ткани. Кстати сказать, и все дальнейшие переписи населения, упоминаемые в японской истории обычно были связаны с проводимыми налоговыми мероприятиями. Судзин поощрял также и постройку кораблей, т. е. как бы стремился к установлению более прочных и оживленных сношений между отдельными частями своего государства. Наконец, в его царствование по всем "четырем дорогам" Японии, т. е. по четырем направлениями от Ямато были посланы военачальники, что свидетельствует о предпринимаемых завоевательных походах.

Согласно Нихонги, эти походы привели к следующим результатам. На север, в район Хокурикудо был послан Охико, приведший к покорности всю "область "Коси", т. е. территорию позднейших Этидзэн, Эттю, Этиго. На восток — в район Токайдо был направлен Такэкунакава-Вакэ, покоривший "двенадцать восточных стран". На запад — в район Санъёдо отправился Киби-цу хико. На юг — в "страну Танива", т. е. район Санъиндо направился Танива-но тинуси. О завоевательных целях этих походов говорят слова приказа Судзин, приводимого в Нихонги: "если найдутся люди, не принимающие наших велений, взять войска и повергнуть этих людей наземь".

Несомненно, что эти "походы" представляют картину передвижения части японского племени и постепенного расширения территории, им занятой. При этом места назначения этих походов очевидно нужно понимать как указания на границы этого расселения. Конечно, это расселение не было всегда мирным и сопровождалось вытеснением других групп населения или их покорением, т. е. превращением в данников.

Крайне любопытно, что сообщение об установлении подати продуктами "луков и стрел" и продуктами "работы рук", а также о переписи населения дает Нихонги в ближайшей связи с этими завоеваниями. Из этого обстоятельства можно усмотреть и характер этих податей: ни о каком введении налоговой системы и речи не может быть; дело сводится к наложению дани, т. е. к периодическому грабежу, а то и к простому обмену, возникшему благодаря соприкосновению отдельных групп племени.

Как Кодзики, так и Нихонги дают еще одно интересное указание. Они рассказывают, что в правление Судзин одно время свирепствовала моровая язва, масса людей умерла, причем население отдельных районов разбегалось или же восставало. Лишь с большим трудом удалось Судзину снова водворить порядок. По-видимому, это сообщение возможно толковать, как сопротивление, оказываемое населением, подвергающимся грабежу.

Объединительный процесс, приводивший к образованию общеплеменного союза, охватывал понемного все крупные японские роды. Однако, о том, что это происходило при сопротивлении ряда родовых старейшин, не желавших принимать гегемонию вождей союза родов Ямато, свидетельствуют опять хроники. Так, против Судзина поднял "мятеж" Такэхания-цу-хико, согласно хронике — его дядя. Это значит, что борьба происходила даже внутри союза родов Ямато.

К царствованию Судзина обычно приурочивается т. наз. "покорение Мимана" — области на южной оконечности Корейского полуострова. На этом пункте следует несколько остановиться.

Корея упоминается в японских хрониках часто и упорно. С Кореей связан миф о Сусаноо. Постоянны упоминания о приезде из Кореи различных переселенцев, селившихся в Идзумо. В эпоху Окунинуси в Идзумо прибыл "княжич из Силла" Амэ-но Хибоко, потомки которого обнаруживаются впоследствии и в Тамба, и в Цукуси.

В начале первой Ханьской империи, т. е. во II-м веке до н. э. на севере Корейского полуострова было княжество Чаосянь (яп. Тёсэн), на юге — т. наз. "три княжества "Хань" — по-японски Бакан, Синкан, Бэнкан. Из них наиболее близким к Японии было княжество Синкан. При ханьском императоре У-ди (140-87) китайское влияние распространилось и на Корейский полуостров, а через него и на Японию, в частности на о. Кюсю. Китайские источники передают, что до тридцати правителей Кюсю посылали посланцев с дарами к Ханьскому двору. Это положение продолжалось и в период Второй Ханьской империи, т. е. в I–II в. н. э. Как я уже упоминал, к этому периоду относятся рассказы Хоу-Хань-шу о посольстве с подарками, о поднесении "царем Ямато" 160 рабов.

В I в. до н. э. картина на полуострове изменилась. На север образовалось княжество Когурё (яп. Кома), на востоке — Силла (яп. Сираги), на западе — Пякчэ (яп. Кудара). На самом юге располагалось маленькое княжество Мамина (иначе Кара), само состоявшее из десяти владений, из которых наиболее крупное называлось Окара. Самая северная часть полуострова после падения в 220 г. Ханьской империи попала под власть возникшего в 220 г. на севере Китая Вэйского царства, поддерживавшего с Кумасо на Кюсю, по-видимому, довольно оживленные отношения. По крайней мере, Вэй-чжи рассказывает о прибытии в 238 г. посланца от "царицы Ямато", о поездке в 240 г. наместника северо-корейских провинций Вэйского царства в страну Ямато; о прибытии в 243 г. новых послов из Японии. Тут же сообщаются сведения о внутренней жизни японских "государств". Так, например, рассказывается, что в 247 г. велась борьба между царицей Химико (или Химэко) с царем другого государства, в которую как-то вмешались и Вэйские правители. Во всяком случае, не подлежит никакому сомнению, что в III в. население Кюсю, вероятно, в первую очередь, племя Кумасо, поддерживало довольно оживленные сношения с Силла и даже с Вэй. Эти сношения были иногда мирными, иногда нет. Так, из корейских источников мы видели, что японцы о. Кюсю (вернее всего Кумасо) неоднократно совершали набеги на Корею.