Анатолий Александров - Великая победа на Дальнем Востоке. Август 1945 года: от Забайкалья до Кореи Страница 8

В Иране Советский Союз вынуждает правительство в полном составе уйти в отставку из-за того, что последнее отказывается удовлетворить его требования в отношении создания собственных нефтяных концессий.

Советский Союз отвергает предложение Швейцарского правительства об установлении дипломатических отношений на том основании, что оно поддерживало дружественные связи с державами «оси», и тем самым вынуждает министра иностранных дел Швейцарии уйти в отставку.

Во Франции и Бельгии, уже оккупированных англо-американскими войсками, идет острая борьба между группами повстанцев, действующими против Германии, и правительствами. Эти страны переживают сейчас политический кризис. Лица, руководящие вооруженными группами, в основном являются коммунистами или сочувствующими им.

Что касается Германии, то Советский Союз, несомненно, вынашивает идею установления здесь, как и в Польше, новой политической власти на основе уже созданного комитета «Свободная Германия». Это обстоятельство является сейчас предметом особого беспокойства Англии и Америки.

Таким образом, хотя Советский Союз внешне и стоит на позиции невмешательства во внутренние дела европейских государств, в действительности же он осуществляет активнейшее вмешательство в их внутренние дела и стремится повести внутреннюю политику этих стран по советскому пути.

Совершенно аналогичны замыслы Советского Союза и в отношении Восточной Азии. В настоящее время в Яньани создана Лига освобождения Японии во главе с Окано, приехавшим из Москвы. Это новообразование установило связь с такими организациями, как Союз независимости Кореи, Корейская добровольческая армия и Тайваньский авангард, обращается с призывами к народу Японии.

Размышления по поводу подобных обстоятельств приводят к выводу, что существует серьезная опасность вмешательства, в недалеком будущем, Советского Союза во внутренние дела Японии. Вопросы известны: официальное признание компартии, включение коммунистов в состав правительства, как это было с правительствами де Голля и Бадольо, а также отказ от «Антикоминтерновского пакта».

Если же взять внутреннее положение Великой Империи, то также нельзя не видеть, что с каждым днем созревает все больше условий, способствующих возникновению коммунистической революции. Таковыми являются нищета населения, увеличение количества выступлений рабочих, просоветские настроения, развивающиеся вместе с ростом враждебности по отношению к Англии и Америке, движение в военных кругах сторонников обновления и связанное с ним движение «новой бюрократии», а также плетущиеся за их спиной тайные интриги левых элементов. Из вышеуказанных фактов особое беспокойство вызывает движение сторонников обновления, которое наблюдается в военных кругах.

Существование в военных кругах радикальных идей, что большинство молодых военных верит в совместимость нашего государственного строя с коммунизмом, объясняется следующим. Большая часть кадровых военных происходит из средних и низших слоев населения. Большинство из них, в силу своего положения, очень восприимчивы к коммунистическим идеям. В процессе же воспитания в армии их обучали лишь основным понятиям о нашем национальном государственном строе, и поэтому коммунистические элементы стараются перетянуть их на свою сторону теорией совместимости нашего национального государственного строя с коммунизмом.

Таким образом, внутри Великой Империи и за ее пределами с каждым днем созревает все больше различных условий, способствующих приближению коммунистической революции. И если в дальнейшем, положение на фронтах будет складываться для нее неблагоприятно, подобная ситуация будет быстро ухудшаться. Неизбежен глубокий кризис.

Если существовала хотя бы малейшая надежда на перелом в положении на фронтах, все обстояло бы иначе. Теперь же, исходя из неизбежности поражения Империи в войне, остается выразить твердое убеждение, что продолжать войну, в которой у нас нет перспектив на победу, значит полностью играть на руку коммунистической партии. Следовательно, с точки зрения сохранения национального государственного строя Японии, необходимо как можно скорее закончить войну[6].

Император Хирохито закончил чтение, положил перед собой доклад принца Коноэ, уверенно обобщил написанное:

— Как видите, Судзуки, Высший совет по руководству войной принимает решение сражаться до конца, а принц Коноэ предлагает закончить воину, ибо поражение Великой Империи, по его мнению, неизбежно. Он прав, поскольку сражение за метрополию уже началось и оно угрожает уничтожением нации. Возможное вступление в войну Советов на Севере докончит дело. Наш выбор в создавшихся условиях невелик. Немедленные дипломатические усилия еще могут облегчить нашу участь, спасти Великую Империю от полного разгрома.

Премьер Судзуки тотчас согласился:

— Ваше Величество, меры по организации переговоров с Советами уже предпринимаются. Того направил запрос в Москву и готов без всякого промедления вылететь для встречи с Молотовым. Но ответ на наше обращение еще не получен.

— А какова позиция посла Советов Малика, Судзуки?

— Малик, Ваше Величество, советует обождать ответ еще несколько дней. Посол надеется получить хоть какие-то инструкции своего руководства из Москвы.

— И вы надеетесь. Судзуки?

— Надежд мало, Ваше Императорское Величество.

Ответ из Москвы не поступил в Токио и 22 апреля. Вечером следующего дня министр иностранных дел Того заявил на заседании императорской Ставки: «Если Японии удастся одержать победу на Окинаве, то Советский Союз убедится, что у нас все еще имеются значительные резервы. Поэтому, воспользовавшись подобной ситуацией, можно будет построить фундамент для деятельности нашей дипломатии».

В это же время эмиссары японской дипломатической службы предприняли энергичные действия к установлению связей с представителями американских дипломатических и разведывательных служб в Европе.

В Берне военно-морской атташе Японии капитан 2-го ранга Фудзимура встретился с доверенным лицом рейхсминистра иностранных дел Германии фон Риббентропа нацистом Хекком, и договорился о посредничестве в установлении контактов с американскими представителями. 23 апреля Хекк встретился с Геверницем, секретарем уполномоченного Стратегических служб Америки в Европе Даллеса, и попытался выяснить, в состоянии ли он посодействовать мирным переговорам Японии и США. Только через трое суток «немецкий посредник» смог уведомить Фудзимуру о том, что Даллес желает ознакомиться с условиями Японии и реальными полномочиями ее военно-морского атташе в Швейцарии.

Начало японо-американским контактам было положено, но никто даже приблизительно не мог спроецировать их возможные результаты в недалекой перспективе.

Тем временем, в конце апреля, министр иностранных дел Того ежедневно связывался с послом Маликом на предмет поступления в его адрес визитного приглашения из Москвы. Но инструкции в Токио по этому поводу все не поступали.

Глава II

Генштаб. Шлифовка плана

Ни 28, ни 29 апреля маршал Василевский не встречался с Верховным Главнокомандующим. По два-три часа он самостоятельно работал в Генштабе над документами и картой Дальневосточного театра военных действий. Но все это время у него не выходила из головы реплика маршала Ворошилова: «Маршалу Малиновскому пора вплотную заниматься дальневосточными делами», которую он бросил в Ставке 27 апреля при обсуждении возможного участия войск 2-го Украинского фронта в операции по освобождению Праги. По ней выходило, что остававшийся до последнего времени открытым вопрос о кандидатуре командующего Забайкальским фронтом уже решен Ставкой?

Утром 30 апреля заместитель наркома обороны маршал Василевский встретился с генералом армии Антоновым и как бы между прочим спросил:

— Так что же, Алексей Иннокентьевич, Родион Яковлевич уже назначен командующим Забайкальским фронтом?

Начальник Генштаба уверенно возразил:

— Нет, Александр Михайлович, еще не назначен.

— Но как в этом случае понимать заявление маршала Ворошилова об объединении войск 2-го и 4-го Украинских фронтов под командованием генерала армии Еременко? — снова спросил Василевский.

— Возможно, на заседании Политбюро ЦК кандидатура маршала Малиновского на должность командующего Забайкальским фронтом уже и обсуждалась, но лично я при этом не присутствовал, Александр Михайлович, — ответил Антонов.

Сразу после первомайскою парада войск и демонстрации москвичей Верховный уехал на «Ближнюю дачу», а вечером гуда был вызван генерал армии Антонов с докладом по плану освобождения чехословацкой столицы Праги. Когда все детали завершающей операции на Западе были обсуждены, Сталин, после небольшой паузы, спросил: