Александр Больных - «Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности Страница 8

Мы даже вполне допускаем, что в результате неорганизованных хаотичных контратак 12-й мех-корпус постигнет та же самая судьба, что и в реальности, а именно, он будет разгромлен. Но чем все закончится? Группа армий «Север» дойдет до Западной Двины, найдет там взорванные мосты и... Гадать, что будет дальше, мы не станем, ясно одно — ничего хорошего для немцев.

Далее мы оказываемся в полосе главного удара вермахта — на фронте Группы армий «Центр». Наиболее логичным и естественным решением, совершенно не требующим гинденбурговского гения, являлась попытка остановить 3-ю танковую группу генерала Гота, которая находилась ближе всего к Минску и после начала войны частью сил двигалась прямо на Минск. Причем эту попытку облегчало одно обстоятельство: по качественному составу группа Гота была самой слабой из всех немецких танковых групп. Заметьте, мы уточняем: именно по качественному, так как по численности имелись более слабые соединения. Но дело в том, что более 50 процентов «танков» Гота составляли грозные чешские машины 38(t). Лишь 13 процентов — а именно 121 машина — составляли танки T-IV, а остальное приходилось на еще более ужасные Т-I и Т-11.

Вдобавок наше командование исходило из совершенно ложного предположения, что немцы повторят маршрут Наполеона и двинутся на Москву кратчайшим путем. Именно группа Гота находилась на этом маршруте, поэтому сосредоточение основных усилий против нее выглядело вполне логичным и обоснованным.

А последствия остановки танков Гота представить совсем несложно, достаточно взглянуть на карту — в результате рушится весь оперативный план Группы армий «Центр». Задуманные клещи и Минский котел не получаются, прорыв группы Гудериана к Минску с юга лишается всякого смысла. Более того, положение самого Гудериана становится откровенно опасным — его танки оторвались от своей пехоты и оказались в полной изоляции в советском тылу. Перспектива встречи с танками Гота пропала, и я, откровенно признаться, не знаю, что должен делать командующий в такой ситуации.

Действовать советское командование могло двояко — активно и пассивно. Но гораздо лучше было постараться сочетать оба варианта.

Вариант первый — пассивный. Главную роль в создании северного фаса Минского котла сыграл LVU моторизованный корпус группы Гота. Давайте рассмотрим более внимательно его маршрут от границы и до Минска. Он будет следующим: Мяркине — Варена — Вороново — Ошмяны — Молодечно — Ра-дошковичи — Острошицкий Городок. Этот маршрут удивительно хорошо совпадает с современной картой автострад: А-233, Р-20, Р-43 и так далее. «Наши моторизованные войска вели бои вдоль дорог или вблизи их, а там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемы», — пишет генерал Блюментрит. Разумеется, в 1941 году это были скорее дороги, а не автострады, но даже в качестве дорог таковые пересекают множество рек и речек. Все-таки наступали танки Гота в лесисто-болотистой Белоруссии, а не в пустыне Сахара. В результате, если ограничиться сугубо пассивными мерами, даже не поднимая вопрос об организации обороны и тем более нанесении контрударов, а просто взрывать мосты, командир корпуса генерал Адольф Кюнтцен столкнется с проблемами, решить которые будет крайне сложно.

Перечислим по порядку. Взрываются мосты через реку Ошмянка под Ошмянами, реку Оксна у Смор-гони, реку Цвитень у села Мясота, реку Рыбчана у Ра-дошковичей. Заметьте, мы перечисляем только реки, находящие в глубине советской территории, как уже говорилось, предполагается, что мосты, находящиеся в относительной близости к границе, будут немцами захвачены в полной сохранности. Но даже этого хватит, чтобы LVII корпус безнадежно опоздал на встречу cXLVII моторизованным корпусом из группы Гудериана, а стремительный бросок превращается в напряженную и изнурительную работу саперных частей. Разумеется, все упомянутые реки — это совсем не

Северная Двина и тем более не Днепр, а значит, форсировать их можно. Однако обязательно учтите, что пехотинец может перейти по бревнышку через взорванный пролет, а танку это недоступно. Более того, понтонная переправа, по которой проскочит танковая рота, совершенно недостаточна для прохода корпуса со всей артиллерией и тыловым хозяйством. И, как мы уже говорили, немецкая армия просто не располагала понтонными парками в необходимом количестве. Как правило, немецкий корпус имел в своем составе строительный батальон из 3-5 мостостроительных колонн (рот), а механизированный корпус мог иметь еще дорожный батальон. Этого вполне достаточно для приведения в порядок тыловых коммуникаций, но не хватит для наведения переправы под огнем противника.

Обычно историки гораздо больше любят рассказывать о действиях группы Гудериана, благо этот самый известный из панцер-генералов оставил очень подробные и утомительно скучные мемуары. Мы из принципа не будем говорить о действиях 2-й танковой группы, ограничимся лишь замечанием, что если бы был взорван мост через Неман у Столбцов (а Гуде-риану до Немана было гораздо дольше, чем войскам на северном крыле Восточного фронта), то и южная половина Минского котла сразу переходит в сослагательное наклонение.

Чтобы принять такие меры, совсем не обязательно быть Гинденбургом, вполне хватит командира N-ского пехотного полка. Если же взорвать мост через Днепр у Кременчуга и таким образом лишить немецкую 1-ю танковую группу плацдарма на левом берегу, то Киевский котел не состоится в принципе. Да, крупные мосты — сооружения очень прочные, недаром те же англичане для их разрушения использовали свои знаменитые 5-тонные бомбы «Толлбой», но ведь перед советским командиром не стоит задача сровнять мост с землей. Достаточно максимально затруднить восстановление моста — и все немецкие планы разлетятся в пыль. Кстати, мы не беремся утверждать, что в этом случае Юго-Западному фронту генерала Кирпо-носа пришлось бы легче, но то, что весь ход боев на южном крыле Восточного фронта пошел бы по иному сценарию, — это несомненно.

Теперь переходим ко второму варианту — активным действиям против войск генерала Гота. Самой известной попыткой является так называемый «контрудар» конно-механизированной группы генерала Болдина. Столь пренебрежительное название дано ему за ничтожные результаты, достигнутые столь крупными силами. Собственно, Болдин в реальности провалил операцию, еще не начав ее, так как не сумел сколотить ударный кулак. И опять же, для решения задачи нам не требуется Гинденбург, да и вообще полководец не требуется. Нужен аккуратный, въедливый, терпеливый, жесткий начальник штаба — и не более того.

Начнем с того, что целью Болдина стал XX корпус

9-й армии, а не танковые соединения генерала Гота, под удар попала его 256-я пехотная дивизия. Между прочим, 256-я дивизия принадлежала к дивизиям четвертой волны и была сформирована только в сентябре

1939 года. В Польской кампании она не участвовала, находясь в резерве. В июле 1940 года дивизия была передана 6-й армии во Франции, причем в боевых действиях она опять же не участвует, неся гарнизонную службу в Бретани, за 2 месяца дивизию трижды переподчиняли различным корпусам. В общем, на пути 6-го и 11-го мехкорпусов и 6-го кавкорпуса находилась сырая, неопытная пехота, или, попросту говоря, это были смертники, особенно если учесть, что группа Боддина имела более 1100 танков, в том числе 450 КВ и почти 300 Т-34. Между прочим, это больше, чем имел в своем распоряжении генерал Гот.

Что в такой ситуации требовалось от генерала Болдина? Какой-то полководческий гений? Ничуть. Нужна была всего лишь аккуратная, пунктуальная штабная работа, потому что никакая пехотная дивизия не выдержит удара тысячи танков. Здесь даже не нужен поиск слабых мест в обороне и тому подобное, особенно если учесть количество танков КВ и Т-34. Главное — в точности соблюдать положения боевого устава, требующего наладить взаимодействие родов войск, — и только. Да, к лету 1941 года немцы научились бороться с тяжелыми танками, но каждый раз подобный бой превращался в серьезную проблему, ведь далеко не всегда грозные 88-мм Flak окажутся в нужном месте, да и корпусные 10-см пушки еще найти надо.

Еще одна деталь, которую обязательно следует уточнить. Даже современные историки вслед за битыми в 1941 году генералами упрямо повторяют, что подготовка к контрудару была расстроена действиями немецкой авиации. Но давайте посмотрим, какая же именно авиация могла это сделать. Действия немецкой 9-й армии и временно подчиненной ей 3-й танковой группы поддерживал VIII авиакорпус, в составе которого числились целых две пикировочные эскадры, хотя и не в полном составе. Например, I./StG 1 в это время торчала в Ливии возле Дерны, поддерживая Роммеля. Это блестящий пример вынужденного распыления сил, на которое немцы шли от крайней скудости ресурсов. Каким образом то, что осталось, могло поддерживать танки Гота, наступающие по двум расходящимся направлениям, да еще и пехотные корпуса 9-й армии, двигавшиеся в третьем направлении, — представить сложно. Скорее всего, советские командиры описывали виртуальные атаки, чтобы скрыть небоевые потери. Слишком часто описания событий 1941 года немецкими и русскими историками разнятся, как небо и земля, вплоть до изобретения несуществующих боев и описания не имевших места событий. Мы просто напомним, что во время прорыва под Седаном во Франции в