Джон Норвич - История Англии и шекспировские короли Страница 8

Минула зима, весна, лето — Кале не сдавался. Осада в целом проходила успешно, если не считать вреда, чинимого нормандскими каперами английскому флоту, патрулировавшему рейд: они потопили не меньше 15 судов. А в октябре 1346 года поступили неприятные известия с родины: шотландцы, извечные союзники французов, перешли Твид и хозяйничают в палатинате Дарем. Эдуарда это не смутило. Он предвидел такой поворот событий и оставил рекрутов, набранных на севере, на попечение Невиллов, Перси, архиепископа Йоркского Уильяма Зуша и других местных магнатов, поручив использовать их в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств.

Вскоре ему сообщили: рекруты навалились на шотландцев в Невиллз-Кроссе под Даремом, разгромили и взяли в плен их короля Давида II[39]. Потом до него дошло еще две хороших вести. Сэр Томас Дагуорт захватил в Ла-Рош-Дарьене Карла де Блуа, притязавшего на герцогство Бретань, а в Гаскони французская армия сняла осаду Эгийона и ретировалась за Луару. Однако Эдуард не отказался от намерений покорить Кале. Город теперь был полностью блокирован и с суши, и с моря: его могла спасти только наземная экспедиция. Минуло одиннадцать месяцев, но французские войска не спешили на помощь обреченному гарнизону.

Наконец на исходе июля 1347 года армия короля Филиппа появилась на холме у Сангатта в одной-двух милях западнее Кале. Его ошеломило то, что он увидел. Деревня Вильнев-ле-Арди превратилась в настоящий город с улицами и рыночной площадью, которую по средам и субботам заполнял торговый люд. Здесь, как свидетельствует Фруассар, действовали галантерейные и мясные лавки, ларьки с одеждой, хлебом и другими предметами первой необходимости, и все товары и продукты доставлялись из Англии или Фландрии. Конечно, Филиппу ничего не стоило бы стереть с лица земли этот маленький городок, если бы он сумел до него добраться. Эдуард заранее позаботился о том, чтобы лишить его такой возможности. Он погрузил на корабли лучников, катапульты и бомбарды и расставил суда по всему мелководью от Сангатта до Кале, полностью перекрыв путь по берегу. Филипп мог воспользоваться лишь дорогой, тянувшейся за дюнами по болотам и топям, но она еще проходила и через мост в Ньёле, который охранял с лучниками и латниками кузен Эдуарда граф Дерби, недавно прибывший из Гаскони. Даже предварительная беглая рекогносцировка, проведенная не без содействия англичан, убедила Филиппа: ситуация безнадежная. Он по традиции предложил помериться силами в генеральном сражении на подходящем для обеих сторон поле, но вовсе не удивился, когда получил отказ. Наутро король увел свою армию.

Уход сюзерена лишил Жана де Вьенна последних надежд на спасение. В Кале люди были на грани голодной смерти. Фруассар сообщает, что командующий уже изгнал «немощных и никудышных», неспособных активно участвовать в защите города, но нуждающихся в еде, примерно 1700 человек. Удерживать крепость и дальше было бы чистейшим безумием. Жан де Вьенн дал знак о готовности уступить город при условии, если король гарантирует безопасность для всех его жителей. Эдуард ответил категорическим отказом: осада Кале стоила ему немалых денег, он потерял множество солдат и моряков и целый год своего времени. Однако после возвращения послов лорда Бассета и сэра Уолтера Мэнни, доложивших о том, что в таком случае город продолжит борьбу, Эдуард пошел на попятную. Опять же по свидетельству Фруассара, Мэнни снова отправился в город с новыми требованиями: 6 видных граждан должны явиться к королю босыми, с непокрытыми головами и петлей на шеях, имея при себе ключи от города и замка. С ними король поступит так, как ему заблагорассудится, а остальных граждан пощадит.

Условия Эдуарда были оглашены на городской площади, и первым вышел вперед самый богатый и знатный из жителей Кале мэтр Эсташ де Сен-Пьер. К нему присоединились еще пятеро горожан. Их раздели, оставив только рубахи и подштанники, повязали вокруг шей петли, вручили ключи, и Жан де Вьенн проводил необычную делегацию к воротам города, сидя на пони и держа меч перевернутый вниз острием в знак смирения. Представ перед королем, они опустились на колени, передали ключи и попросили проявить к ним милосердие. Эдуард и слушать их не стал, приказав казнить. Тщетно взывал к милосердию сэр Уолтер, и только после того как перед ним упала на колени беременная Филиппа, моля его пощадить граждан Кале, король наконец смилостивился:

«Королева поблагодарила его от всего сердца, встала с колен и заставила подняться горожан. Потом она сняла с них петли и отвела в свои покои. Там им дали новые одеяния и сытно накормили. Затем каждого одарили шестью ноблями, провели в сохранности через английскую армию и поселили в разных городах Пикардии»[40].

В субботу, 4 августа 1347 года, король Эдуард торжественно вошел в Кале и повелел изгнать из него всех жителей. Несчастным гражданам было запрещено что-либо брать с собой. Дома, имущество, мебель, пожитки — все оставалось для колонистов, которых король завозил из Англии. Их потомки распоряжались городом более двух столетий, пока Кале не был отвоеван французами 7 января 1558 года.

В продолжение последующих девяти лет война практически не велась. «Черная смерть» обрушилась на Францию в январе 1348 года, а в июле она поразила и Англию. За десять лет чума погубила треть населения стран от Индии до Исландии. Но и для тех, кто уцелел, жизнь была тягостной.

Несколько малозначительных стычек имели место в Гаскони и Бретани, на исходе 1355 года Эдуард даже высадился в Кале с другой армией, но, очевидно, передумал затевать новую кампанию, поскольку через месяц вернулся обратно в Англию. Несмотря на старания пап, длительного мира тем не менее не предвиделось по причине того, что к нему не стремился ни один из антагонистов. Эдуард мог успокоиться только после обретения французской короны. Иоанн II, сын Филиппа, наследовавший отцу в 1350 году, оказался чрезмерно пылким и импульсивным романтиком, чья одержимость рыцарскими деяниями не раз выходила боком для него самого и для Франции. Пока монархов отвлекали другие заботы, но борьба могла возобновиться в любой момент.

В том же году, когда Эдуард отменил в Кале новую экспедицию, его двадцатипятилетний сын, Черный Принц, наместник отца в Гаскони, отправился с армией в поход по юго-западу Франции. Он не смог взять Нарбон и Каркасон, но натворил немало бед и разрушений вокруг. В 1356 году принц повел себя еще наглее, совершая набеги вверх-вниз по Луаре, и король Иоанн, решив все-таки наказать его, призвал всех дворян и рыцарей собраться в Шартре в начале сентября. Призыв Иоанна был встречен с необычайным энтузиазмом: на него откликнулись почти все именитые люди королевства. Армия сформировалась превеликая: помимо 4 сыновей короля, находившихся пока еще в юношеском возрасте, в ней были коннетабль Франции Готье де Бриенн, 2 маршала, 26 герцогов и графов, 334 баннерета, несчетное множество менее знатных господ и рыцарей, и все они явились со своими дружинами. Холиншед упоминает три баталии по 16 000 человек в каждой, в общей сложности 48 000 воинов, и наверняка преувеличивает. Какой бы ни была реальная цифра, огромная по тем временам сила перешла в разных местах Луару и погналась за англичанами, настигнув их воскресным утром 18 сентября в долине речки Мьоссон в семи милях к югу-востоку от Пуатье[41].

Французы чувствовали себя уверенно. Во-первых, они обладали несомненным численным превосходством: у Черного Принца было 10 000–12 000 человек, не более. Во-вторых, король Иоанн мог с полным основанием рассчитывать на то, что интервентам остро не хватает продовольствия. Весь день противники изучали расположение войск друг друга и готовились к сражению, а кардинал Талейран де Перигор, присланный папой, сновал между лагерями, тщетно пытаясь их помирить. Черный Принц, если бы мог, предпочел бы избежать битвы и предложил освободить без выкупа всех пленников и возвратить замки, которые он оккупировал. Иоанн потребовал, чтобы Черный Принц сдался ему персонально и привел с собой сотню рыцарей. Принц, естественно, отверг ультиматум, и битва неминуемо началась утром следующего дня с восходом солнца.

Странно, но французы не учли уроки своего поражения при Креси и не подготовили лучников-дальнобойщиков, чтобы ответить англичанам их же оружием: Иоанн прекрасно знал, как убийственны английские стрелы. Он решил вначале отправить вперед небольшой отряд, около 300 конных рыцарей, чтобы они смяли первые ряды англичан, а вслед им бросить основной костяк армии — пеших воинов: многочисленные болотины, канавы и изгороди не позволяли сразу же послать в атаку и кавалерию. Его тактика обернулась злосчастием. Рыцари — цвет французской армии, среди них был и коннетабль, и оба маршала — попали под традиционный шквал английских стрел, и после этого побоища битву уже можно было считать проигранной. Французы бились отважно и отчаянно, но англичане их все-таки одолели, а когда сражение закончилось, в числе пленных оказался и сам король Иоанн. Черный Принц отнесся к нему с подчеркнутой любезностью. Как свидетельствует Фруассар, вечером после битвы принц устроил в его честь торжественный ужин, пригласив на пиршество и других знатных пленников, в том числе 13 графов, архиепископа и 66 баронов. «Он сам смиренно подавал кушанья к столу короля и других благородных господ… демонстрируя, что не достоин сидеть рядом с таким могущественным государем и таким доблестным воином». Через семь месяцев принц персонально сопроводил Иоанна в Лондон.