Роман Пономаренко - 12-я ТАНКОВАЯ ДИВИЗИЯ СС «ГИТЛЕРЮГЕНД» Страница 8

Вскоре весь этот энтузиазм оказался растрачен впустую. Танковый полк продолжал стоять на месте, ожидая приказов. Бездействие наводило людей на невеселые мысли, увеличивало нервозность. «Водители еще раз проверили двигатели, чтобы удостовериться, все ли в порядке, но это скорее диктовалось нервозностью, чем технической необходимостью. Мы были готовы к приказу выступать, поскольку считали, что нам не следует больше стоять на одном месте. Время поджимало, и мы опасались, что прибудем слишком поздно на поля сражений, которые нам предстояли. Чувствовалось охватившее людей напряжение. Даже обладающим чувством юмора было

трудно шутить как обычно. После первой волны энтузиазма нас охватил страх перед неизвестностью, хотя мы знали, что ждать и стоять на месте — худший вариант для войсковых частей. Лучше сразу же трогаться с места! "Они не хотят уходить отсюда или мы им не нужны?" спросил один из моих (Гельмута Пока. — P.П.) товарищей»[59].

Только в 07:00 (!)[60] пришел приказ от командира I танкового корпуса СС Йозефа Дитриха: дивизия передавалась в подчинение LXXXI армейского корпуса генерала танковых войск Адольфа Кунтцена в Руане. В этом же приказе оговаривалось и новое место дислокации — район Лизье. Приказ вызвал у Витта замешательство. Во-первых, учитывая, что уже было известно, что противник пробивается к Кану, а узнать подробности в штабе группы армий «Б», из-за отсутствия связи, было невозможно (да и начальник штаба группы армий Ганс Шпайдель отправился досыпать, очевидно, так до конца и не разобравшись в обстановке), а во-вторых, указанный район не входил ни в один из существующих планов развертывания дивизии, не было ни маршрутов, ни пунктов сосредоточения.

Три часа ушло на подготовку маршрутов и отправку их через офицеров связи в части. Между 10–11 часами соединения дивизии наконец-то выступили. Витт разделил свои силы на две боевые группы, основой которых послужили танково-гренадерские полки дивизии. 25-й полк СС был усилен II батальоном танкового полка (при нем же находился командир танкового полка Макс Вюнше[61]) и III артиллерийским дивизионом. Кроме этого, в качестве усиления группа получила несколько счетверенных 20-мм зенитных пушек «Флак-38», что резко усилило ее огневую мощь. Эта группа выступила около 10:00.26-й полк СС, усиленный I батальоном танкового полка, двумя артиллерийскими дивизионами и саперным батальоном, выступил около 11:00. Дивизионный штаб располагался к востоку от Тийи-сюр-Авр, с ним была установлена радиосвязь. Позднее командный пункт был перенесен в Лизье.

Тем временем 21 — я танковая дивизия, подчиненная LXXXIV армейскому корпусу, готовилась к контратаке у Перира против высаживающихся войск союзников. В штабе группы армий «Б» здраво решили, что атаку на плацдарм нужно усилить. Поэтому Фрицу Витгу был отправлен новый приказ — сосредоточить дивизию не в Лизье, а западнее Кана, с задачей оказать поддержку LXXXIV корпусу (в оперативное подчинение которому она переходила) при контратаке на плацдарм противника. 25-й полк СС должен был атаковать район к западу от рубежа Карлике — Верзон — Лувиньи. Этот приказ пришел приблизительно в 15 часов. В журнале боевых действий 7-й армии в 15:00 была сделана следующая запись:«12-я танковая дивизия СС и учебная танковая дивизия переданы в распоряжение командования 7-й армии для использования в секторе, занимаемом 716-й пехотной дивизией. Командование армии отдало следующие приказы через командование западной группировки войск:

1) 12-я танковая дивизия СС должна немедленно занять позиции к северу о линии Алансон (исключая его) — Курруж (включая) — Флер (исключая), на участках по обеим сторонам Эвреси, и переходит в подчинение 84-го корпуса. Ее задача— встать к западу от 21-й танковой дивизии, разбить и отбросить назад в море противника, который продвинулся к западу от реки Орн»[62]. Констатируем, что долго, очень долго, разбирались высокие немецкие армейские начальники в обстановке.

Однако полки дивизии были уже на марше, догнать их было непросто. Новый приказ дошел до усиленного 25-го гренадерского полка СС только около 16 часов, в это время полк уже был в районе западнее Лизье, в 70 километрах от определенной ему позиции. Остальные соединения 12-й танковой дивизии С С также получили приказ в разное время. Курту Мейеру предписывалось атаковать район к западу от рубежа Карпике — Верзон — Лувиньи. Вильгельм Монке должен был сосредоточить свои силы в районе Сен-Мове — Кристо — Фонтени-ле-Песнель — Шо. Саперный батальон должен был атаковать в районе Эске, а 12-й разведывательный батальон — в Тийи-сюр-Сель. Части поддержки должны были располагаться восточнее реки Орн, в районе Форе-де-Гримбос и Форе-де-Кюиби; на запад им предполагалось двигаться лишь с наступлением темноты. Штаб дивизии перебазировали на северную окраину Форе-де-Гримбос.

Курт Мейер патетически описал этот момент: «Время настало! Солдаты сели в свои машины. Связные на мотоциклах с ревом помчались вниз по улицам; взревели двигатели боевых машин. Как часто мы переживали такие моменты старта!

В Польше, Центральной Европе, на Балканах, в России, а теперь снова в Центральной Европе. Мы, старые солдаты, с озабоченностью смотрели в будущее. Мы знали, что нам предстояло. И напротив, наши чудесные юные солдаты глядели на нас смеющимися глазами. Они не испытывали страха. Они были уверены в нас, они верили в свои силы и волю к победе»[63].

Сначала погода благоприятствовала немцам — небо было затянуто облаками. После долгого стояния на месте начался марш танкового полка к фронту — по пыльным дорогам, под защитой плохой погоды. Затем ситуация изменилась — к 18:00 небо очистилось от облаков и вышло солнце. Вместе с солнцем появились и штурмовики союзников, атаковавшие немецкие колонны. При этом англо-американские летчики били и по гражданским целям; так, Курт Мейер вспоминал, как на дороге Кан — Фалез эсэсовцы натолкнулись на расстрелянный с воздуха автобус с французскими гражданскими жителями: «Изувеченные тела людей свешивались из разбитых окон, перегораживая выход оставшимся внутри. Какой ужас! Почему гражданские в огне? Но мы не могли позволить себе скомкать график движения! Нам нельзя было останавливаться!.. Нас безжалостно преследовали, но мы не могли позволить себе уйти в укрытие. Марш должен был продолжаться![64]» Особенно сильно от атак с воздуха досталось I батальону 25-го полка СС. Атаки союзной авиации привели к первым потерям. Гельмут Пок вспоминал: «Количество разрушенных транспортных средств увеличивалось; сгорая, они становились типичного ржаво-красного цвета»[65]. Последний взвод 15-й роты 25-го полка СС был расстрелян союзными самолетам в теснине, где не было возможности найти хоть какое-то укрытие. «Со страшным грохотом взорвались боеприпасы в автомобиле- амфибии, от взрыва огонь взметнулся высоко в небо, а машину разорвало на части. Но через пару минут обломки были уже отодвинуты в сторону — останавливаться нельзя, мы должны были продолжать движение!»[66]Воздушные налеты всячески тормозили движение войск. Лучше всего об этом выразился начальник штаба I танкового корпуса СС Фриц Кремер: «Мы шли по дороге мимо различного рода горящих машин. Мы не видели действительной защиты от вражеских самолетов- истребителей ни в виде наших зенитных батарей, ни наших истребителей в воздухе. Воздушные атаки действовали подавляюще на наших водителей. Немецкие солдаты не были подготовлены к такого рода атакам, и наше движение растянулось на несколько дней»[67].

Если такие ощущения были в отборных эсэсовских частях, то что уж говорить об обычных армейских.

За первый день вторжения, так и не вступив в бой, дивизия СС «Гитлерюгенд» от атак с воздуха потеряла 22 человек убитыми, 40 ранеными и одного пропавшим без вести[68]. Даже командиру дивизии Фрицу Витгу во время поездки на фронт пришлось несколько раз оставлять свою машину и укрываться в придорожных канавах от атак авиации.

Подавляющее превосходство союзников в воздухе стало важнейшим фактором успеха союзного десанта. Командир I танкового корпуса СС Зепп Дитрих планировал контратаку на рассвете 7 июня силами дивизии СС «Гитлерюгенд» и 21 — й танковой. Однако происходящие события заставили его откорректировать свои планы. К югу от Фалеза Дитрих и Кремер встретились с Фрицем Витгом. Он доложил, что основная часть его дивизии задержана атаками с воздуха, а движение осуществляет лишь усиленный 25-й полк СС. Для остальных частей дивизии спешно планировались новые маршруты, с учетом избегания магистральных дорог и максимального использования ночи.

К наступлению темноты 15-я рота 25-го полка СС пересекла дорогу Кан — Виллер-Бокаж. Вскоре прибыл I батальон Ганса Вальдмюллера, и Курт Мейер смог подвести некоторые предварительные итоги. Как оказалось, воздушные налеты не привели к значительным потерям, однако психологическое воздействие их на войска было все же велико.