Григорий Чухрай - Мое кино - Баллада о солдате (сценарий) Страница 8

- А ты со мной пила?! - еще громче заорал кладовщик.- Пила?! Да?.. Ты кого оскорбляешь?! - Он грудью напирает на маленькую женщину.- А ну, проваливай!..- Он толкает ее.

У Алексея нет больше сил сдерживаться. Он бросается к кладовщику и, задыхаясь от ярости, почти шепотом говорит:

- Ты что же, гад, делаешь?.. Перед тобой женщина!

- А ты что суешься?.. Ты кто такой?! - напирая на "голос" орет кладовщик.

Сжав кулаки, Алексей молча, медленно идет на кладовщика. Он очень страшен сейчас. Кладовщик попятился.

- Ты что?.. Псих? Контуженый?.. Ты смотри! Эй!! - в страхе все громче и громче повторяет он, продолжая пятиться. Он спотыкается о какой-то предмет и падает на штабель из бревен.

Алексей склоняется к нему, рывком хватает за ватник, замахивается.

- Бабы! - орет кладовщик.- Бабы! Отдайте ему доски!.. Бабы!! - Он в страхе ежится и закрывает глаза.

Алексей, огромным усилием сдержав себя, отшвыривает кладовщика, поворачивается и быстро выходит из склада.

...Кончилась погрузка. Алексей сидит в кабине. Шоферша, включая мотор, косится на него.

- Ну и злой ты, парень!.. До сих пор лица на тебе нет.

- Я не злой...- глухо отвечает Алексей.- А только... я таких ненавижу... Они хуже фашистов!.. Те враги - и все ясно. А эти!

- Это правильно...- вздыхает женщина.- Подлец один, а скольким людям жизнь портит.

Алексей приоткрыл дверцу, высунулся и увидел трусливо выглядывающего из ворот кладовщика.

- Счастье твое, что времени мало! - крикнул ему Алексей.- Вернусь с фронта - я с тобой не так поговорю! - Он хлопнул дверцей.

А когда машина тронулась, осмелевший кладовщик закричал ей вслед:

- Ты еще вернись!.. Ты сначала вернись с фронта!

Ночь... По размокшей от дождя дороге идет машина.

Алексей взволнованно прислушивается к неровной работе мотора. Шоферша сонно косится на него. Мотор ревет, захлебывается. Машина медленно продвигается вперед, съезжая в скользкие колдобины.

- Черт меня дернул сойти с эшелона!..- нервничая, говорит Алексей.

- Ничего, авось догонишь... На Узловой поезда иной раз по полсуток стоят... Тебе далеко?

- На Георгиевск.

- Свободно может простоять!.. На фронт - другое дело. Туда без остановки...- Женщина глубоко и горько вздохнула.- Эх, война, война!.. Конца-края не видно...

- Дорога дрянная...

- Да... Сын у меня на фронте... полевая почта сто тридцать девять... Не слыхал?

- Нет.

- Танкист... Водитель танка...- начала было шоферша, но перебои в моторе усилились, женщина замолчала, поспешно схватилась за ручку подсоса. Напрасно. Мотор работал все глуше и, наконец, замолк.

Алексей огорченно взглянул на женщину.

- Что поделаешь...- сказала женщина и невесело пошутила: - Машина-то мне ровесница!..

...Алексей ожесточенно крутит ручку. Женщина бросается от капота к кабине и снова от кабины к капоту, дергает за какие-то рычаги. Мотор нехотя начинает работать.

Снова едет машина. Гудит, захлебывается мотор.

- Так и живем с этой техникой... А все-таки колхоз людей кормит... Одни бабы - а кормит!.. На все бабы - и работать, и детей смотреть, и слезы лить... Только бы живой вернулся... Молодой он, горячий... сам в драку лезет!..

Мчится по дороге машина. Мотор работает ровно. Мимо проносятся мокрые от дождя стволы деревьев.

- Тащит старушка! - одобрительно говорит шоферша.- Она, проклятая, у меня с норовом: то с места не сдвинешь, а то летит как бешеная...

- Так, может, и эшелон догоним?

- А что? Возможное дело... Минут через сорок будем там.

... Увязшая в грязи машина. По колеям видно, как она проскочила поворот и съехала в болото, земля вокруг глубоко истоптана сапогами. Грязные доски торчат из-под колес. Около машины стоят Алексей и его спутница.

- Теперь до конца войны отсюда не вылезем!..- махнув безнадежно рукой, говорит шоферша.- Прости меня, дуру старую. Третьи сутки не сплю.

Алексей огорченно молчит.

Издалека, нарастая, слышится тяжелый гул моторов и скрежет металла.

- Что это? - спрашивает женщина.

- Кажется, танки.

Гул и скрежет все ближе... и вот, им навстречу, из дождливой ночной мглы появляется силуэт тяжелой машины. Разворачиваясь, танк освещает их лучами своих фар, и так, подержав несколько секунд на свету, грозно ревя, проходит мимо...

За ним другой, третий, четвертый... И каждый светом своих фар выхватывает из темноты старенькую машину и стоящих около нее женщину и солдата.

- К фронту,- говорит солдат.

...Последний танк, разворачиваясь, освещает их и вдруг, подъехав вплотную, останавливается. Откидывается крышка люка и из танка выныривает молодой черноусый красавец - командир машины.

- Привет аргонавтам!..- кричит он с веселым задором.- Что? Идет ко дну ваш кораблик?!..- И, не дождавшись ответа, обращается к кому-то, сидящему внутри машины.- Вася, волоки тросик - выручим челюскинцев!..

Из машины появляется еще один танкист - маленький, ловкий, с тросом в руках. Он быстро цепляет один конец к танку, с другим подбегает к увязшей машине. Алексей бросается помогать ему... Они вдвоем зацепляют крюк. Танкист между тем спрашивает солдата:

- Ты, служба, как здесь очутился?

- Да вот, ехал на станцию и застрял.

- Понятно!.. Царице полей всегда без нас гибель!

Он выпрямляется.

- Порядок, товарищ лейтенант!

Командир, наклонившись, говорит что-то в люк, и через секунду танк, взревев, одним длинным рывком, как игрушку, выкидывает грузовичок на дорогу. Лейтенант громко смеется. Вася, смотав трос, быстро взбирается на танк, кричит на прощанье:

- Сообщите, как добрались!

- Куда сообщить-то? - спрашивает шоферша.

- Адрес известен: Берлин, до востребования, сержанту Василию Черту!..

Крышка люка захлопнулась, и танк, рванувшись, умчался догонять колонну.

- Вот уж истинно - Черт так черт!..- проговорила шоферша, глядя вслед, и с горечью добавила: - Сколько силы уходит... Проклятая война!.. Если бы всю эту силу на добрую пользу - какая бы жизнь была на земле!

Машина останавливается на переезде. Алексей выпрыгивает из нее и, взмахнув на прощание рукой, бежит к станции.

...В предрассветных сумерках на путях темнеет эшелон. Паровоза нет. Радостно размахивая котелком, Алексей бежит к эшелону. Он пробегает мимо колонки. Из крана сочится вода. Алексей возвращается, улыбаясь набирает в котелок воду и, стараясь не расплескать ее, спешит к эшелону.

От эшелона отделяется часовой и вскидывает винтовку.

- Назад, товарищ боец!

Алексей останавливается. Он видит худого длинного часового.

- Я с этого эшелона,- говорит он.- Мне лейтенант разрешил.

- Какой лейтенант?

- Начальник эшелона. И Гаврилкин знает.

- Какой еще Гаврилкин?

- Что до тебя был. Толстый такой... Часовой.

- А! Этот... вроде бабы?

- Ага! - обрадовался Алексей.

- Этот эшелон час как ушел! А мы в другую сторону..

Только теперь Алексей разглядел, что это другой эшелон.

Алексей постоял немного, с досады выплеснул из котелка воду и медленно пошел к вокзалу. Он шел, устало понурив голову, плечи его обвисли. Усталость и приключения этой ночи одолели его...

Вдруг он остановился, пораженный... Прямо перед собой он увидел Шурку с его вещевым мешком и шинелью в руках.

- Шурка! - удивился он.- Ты здесь?!

- Да.- Она поспешно протянула ему вещи.- Вот... вы забыли...

- Шурка! Какая ты умница!

- Это из-за меня ты отстал...

- Глупая, я думал, что не увижу тебя!

- А я ждала.

Глаза Алексея радостно блестели. Шурка отвела взгляд и увидела котелок. Она быстро присела и заглянула в него. Он был пуст.

- Так пить хочется...- сказала она, подняв взгляд на Алексея.

- Ты еще не пила?

- Боялась тебя пропустить...

- Шурка ты моя!.. Идем!

Он схватил ее за руку и потянул к колонке. Здесь по-прежнему никого не было. Он подставил под кран котелок, но она не хотела ждать. Отстранила его и жадно пила холодную воду прямо из-под крана. Он стоял рядом и блаженно улыбался.

Потом под краном она мыла ноги, радуясь ласковой свежести воды. А он смотрел на нее, на ее молодые стройные ноги, на ее радостно улыбающееся лицо и тоже улыбался. Потом они тут же уселись завтракать. Она сама аккуратно разрезала хлеб и, приготовив бутерброд, подавала его Алексею... Она знала, что он смотрит на нее, и от этого ее движения были легки и гармоничны. Потом она потащила его за руку к станции.

- Я все узнала,- говорила она на ходу.- Через два часа будет пассажирский до самого Георгиевска.

- Два часа?.. - Алексей посмотрел на часы.- Знаешь, что? Пойдем погуляем по городу. Я его хорошо знаю...

- Пойдем!..- согласилась Шурка.

- Или знаешь что? Пошли в кино!

- Ой, правда! - обрадовалась Шурка.- Я сколько уже в кино не бывала.

Они быстро идут в сторону города. Прямо от станции начинается большой парк. Они проходят по парку. В парке тихо, безлюдно. С высоких деревьев слетают пожелтевшие листья.

- Красиво, правда? - спрашивает Алексей.

- Да. Только немного грустно...- говорит Шурка.- Осень!..