Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 1 Страница 85

Братья, однако же, не считали себя удовлетворенными. В следующем году (1098), мстя Давыду, они взяли его город Всеволож и сожгли. Бежавшие жители были перебиты. Потом осадили Давыда во Владимире и вытребовали у него мужей, которых считали своими врагами-наветниками. Несчастные были расстреляны. Совершив это, Ростиславичи ушли.

Между тем, пришел великий князь Святополк, взявшийся наказать виновного. Выгнав Давыда из Владимира (1099) и обеспечив себя со стороны ляхов, он решил отнять у Ростиславичей их княжество, как принадлежавшее его отцу и брату. Володарь вышел к нему навстречу. Они встретились на поле Рожнем. Василько, подняв над собой крест, сказал: «Ты целовал этот крест, и взял еси зрак очью моею, а теперь хочешь взять и душу мою — пусть же станет между вами этот крест». Началось сражение. Много народу пало с обеих сторон. Некоторые благоверные люди видели крест в небе над Васильковыми воинами. Святополк вынужден был бежать во Владимир. Братья сказали: «Довлеет нам на меже своей стати» — и не пошли далее.

На Уветичском съезде (1100) князей решено было оставить у Ростиславичей один Перемышль, Василька же обязывались князья кормить у себя, «а холопи наша выдайта и смерды». Но Ростиславичи не согласились и смогли удержать за собой свои волости.

Оба брата приняли впоследствии участие во владимирских распрях, стоя в рядах Мономаха против Ярослава Святополчича (1117), которому достался Владимир, а после в рядах Ярослава Святополчича против Мономахова сына (1123).

Володарь был пленен поляками через боярина Петрока и выкуплен Васильком за большой выкуп, незадолго перед смертью.

Братья умерли почти в одно время (1124), оставив по два сына: Володарь — Владимирка и Ростислава; Василько — Григория и Ивана. Между ними началась было тотчас ссора, и Владимирко хотел изгнать брата Ростислава, сторону которого держали Васильковичи. Но этот последний вскоре умер (оставив малолетнего сына Ивана, что после прозвался Берладником), так же, как и один Василькович, за которым последовал и другой (ум. 1140), и вскоре все Галицкое княжество собралось под рукой Владимирка.

Владимирко прокняжил в бесспорном владении почти тридцать лет (1124–1152), и успел значительно усилить, возвеличить свое княжество, в котором стольным городом при нем стал Галич.

Бояре, пребывая постоянно на одном месте, снискали себе значение, какого нигде не имели в прочих княжествах, кроме Новгорода. Соседние примеры, польский и угорский, также могли иметь на них влияние.

Владимирко находился в беспрерывных сношениях с соседями, ляхами и уграми, которым подавал помощь против первых, а также и с великими князьями киевскими и суздальским Юрием Долгоруким, на дочери которого Ольге женил впоследствии единственного сына Ярослава.

Сначала он находился как будто в некоторой зависимости от великого князя киевского, Всеволода Ольговича, и ходил, по его слову, на Вячеслава туровского (1139), потом посылал свои полки в Польшу, на помощь к Владиславу против Болеславичей (1141), также по требованию великого князя киевского: но вскоре рассорился с ним, когда тот отдал Владимир своему сыну Святославу (1142), между тем как он сам имел виды на Владимир и постоянно желал распространить пределы своего княжества за счет Владимирского, которое некогда с Галицким составляло одно целое.

Великий князь собрал многочисленное войско. Все юго-западные князья явились на зов его (1144). Изяслав Давыдович, заходя с другой стороны, занял Ушицу на левом берегу Днестра, к востоку от Каменца, и Микулин. Краковский князь Владислав принял также участие в этом походе. Противники стали одни против других на обоих берегах Серета, близ Теребовля. Русские князья убеждали Владимирка, «нудяще его приехати ко Всеволоду поклонитися; оному же того не хотящю, но и слышати, ниже видети, и не хоть ехати поклонитися ему». Угры пришли к нему на помощь, но не успели оказать никакой пользы.

Неприятели опасались переправляться через реку и начали спускаться вниз по ее течению. Владимирко отступал, имея цель заманить неприятеля в горы и закрыть главные города: Перемышль, Звенигород и Галич. Всеволод переправился через Серет и пустился его преследовать. Владимирко остановился перед Звенигородом, противников разделяла болотистая река Белка. Всеволод велел строить гати и отрядил часть войска зайти к неприятелю в тыл горами со стороны Перемышля и Галича. Владимирко стал перед городом на болонье, но здесь трудно было ему биться, из-за тесноты места. Галичане, узнав об обходе, испугались и сказали: «Мы здесь стоим, а там возьмут наших жен». Владимирко был вынужден искать мира и обратился к брату Всеволода Игорю: «Если ты примиришь меня с братом, то я обещаю тебе помогать про Киев». Всеволод должен был уважить ходатайство брата, и мир был заключен. Владимирко должен был внести тысячу четыреста гривен серебра, «переди много глаголав, а последи много заплатив». Всеволод целовал его с братьями и, примирив к себе, сказал ему: «Вот, отсчитал ты теперь, так уж больше не греши», — и возвратил ему Ушицу и Микулин, занятые вспомогательными войсками.

В следующем году пришел искать себе убежища в Галиче тот польский боярин Петрок, кознями которого пленен был некогда отец Владимирка. Ограбленный, ослепленный, изувеченный, с женой и детьми, он изгнан был из Польши и прибегнул под покровительство галицкого князя (1145).

Между тем, племянник его, Иван Ростиславич, достигнув давно мужского возраста, хотел себе волости. Он жил, как кажется, праздно в Звенигороде. Галичане, недовольные Владимирком, по всей вероятности, бояре, вздумали призвать его к себе на стол, как только закончилась война с Всеволодом. Воспользовавшись отсутствием князя, уехавшего на охоту в Тисменицу, они послали звать к себе Ивана (1145). Тот приехал. Владимирко собрал дружину и осадил его немедля в Галиче. Три недели продолжалась осада. Иван выходил из города биться, и многие пали с обеих сторон; наконец, в неделю мясопустную случилось, что Владимирко отрезал Ивана от города, куда тот не мог возвратиться. Он вынужден был пробиваться сквозь полк и спасся к Дунаю, а оттуда полем бежал к Всеволоду в Киев. Галичане бились еще неделю после бегства Ивана, и, наконец, должны были отворить ворота. Владимирко иссек многих людей, а других наказал различными казнями. Не мог он простить и великому князю за предоставление убежища беглецу. В отмщение взял он город Прилук, в верховьях великого Буга.

Но и Всеволод был не такого рода князь, который мог бы оставить всякое какое бы то ни было действие против себя, без наказания. В 1146 году он опять пришел с многочисленным полком на Галич. Война началась осадой Звенигорода. Острог был сожжен в первый день. Жители, собравшись на вече, решили сдаться, но мужественный воевода Иван Халдеевич, захватив трех зачинщиков, разрубил каждого надвое и выбросил из города. Тем пригрозил и прочим. Звенигородцы начали биться без лести. Всеволод зажег город в трех местах, они погасили, и, восклицая: «Тебя, Бога, хвалим», заставили Всеволода удалиться домой без успеха.

Он собирался идти в третий раз на Галич, но смерть помешала ему.

В междоусобиях киевских, после смерти великого князя Всеволода, Владимирко принял деятельное участие, держа сторону Юрия Владимировича Долгорукого, от которого надеялся так или иначе получить Волынские города в вознаграждение. Он и породнился с ним, женив своего сына на его дочери. Ходив несколько раз со своими полками до Киева, он несколько раз решал судьбу войны, подвергавшейся беспрестанно случайностям.

Его помощь Юрию восстановила против него соперника Юрия, Изяслава Мстиславича, княжившего некогда во Владимире, который, в свою очередь, связанный родством с уграми, водил их несколько раз на Галич, и только различными хитростями Владимирко успевал спасаться от беды.

В 1149 году, когда Юрий выгнал Изяслава из Киева и хотел отнять у него Владимир, Владимирко пришел на помощь к великому князю, стоявшему в Пересопнице у брата Вячеслава. Владимирко с главными своими силами остановился у Шумска, на пути из Кременца к Острогу. Польские и угорские помощники Изяслава должны были, по своим обстоятельствам, идти восвояси, и он остался один против Юрия с его союзниками. Изяслав смирился и явился с просьбой к Владимирку о ходатайстве перед дядей. Владимирко, «ладя е», сказал: «Бог поставил нас волостелями в месть злодеям и в добродетель благочестивым. Как можем мы молиться Богу: Отче наш, остави нам прегрешения наша, яко же мы оставляем. Изяслав вам племянник, как бы сын ваш, не творится пред вами прав, но кланяется и милости у вас просит. Я не прост есмь ходатай между вами. Ангела же Бог к вам не пошлет, а пророка или апостола в наши дни нетуть». Вячеслав туровский пристал к совету галицкого князя, и оба вместе успели убедить Юрия. Мир был заключен в Пересопнице. Юрий не исполнил, впрочем, условий, и Изяслав, посредством быстрых и искусных действий, овладел Киевом.