Алексей Исаев - Десять мифов Второй мировой Страница 9

Но завидовать пулеметным командам ДОТов не стоит. На чертеже представлен план типичного ДОТа «линии Маннергейма». Это план сооружения Su2, расположенный у Вейсяйнена, укрепузел Суурниеми постройки 1938 г. Обратите внимание, что казарма и казематы располагались на одном уровне, на первом и единственном этаже представленного бункера. Обращенная к противнику глухая стена этого ДОТа, предназначенного для ведения фланкирующего огня из боковых амбразур, являлась одновременно и стеной казармы. Поэтому авиаудары по «линии Маннергейма», постоянные артобстрелы приводили к тому, что от разрыва снарядов и бомб на куполе у солдат гарнизона лопались барабанные перепонки, из ушей и носа начинала течь кровь, люди сходили с ума.

Когда у нас цитируют пресловутого инженера Баду, то забывают, что он принимал участие в строительстве линии и не стал бы критиковать свое детище. Думаю, стоит послушать мнение самого Маннергейма, его оценку системы укреплений, оставшихся в истории под его именем. «Укрепсооружения, построенные на нашей территории, также не могли служить фактором, выравнивающим соотношение сил. По конструкции они были весьма скромными и, за небольшим исключением, располагались только на Карельском перешейке. Вдоль оборонительной линии протяженностью около 140 километров стояло всего 66 бетонных ДОТов. 44 огневые точки были построены в двадцатые годы и уже устарели, многие из них отличались неудачной конструкцией, их размещение оставляло желать лучшего. Остальные ДОТы были современными, но слишком слабыми для огня тяжелой артиллерии. Построенные недавно заграждения из колючей проволоки и противотанковые препятствия не вполне отвечали своей функции. Время не позволило эшелонировать оборону в глубину, и ее передний край, как правило, являлся одновременно и главной линией обороны». [14– С.263] Читатель спросит: «Как может устареть ДОТ за 10–15 лет? Уж не являются ли слова Маннергейма вариацией рассказов про легкие и устаревшие советские танки?» Нет, финский полководец не лукавил. Большинство старых сооружений линии имели амбразуры фронтального огня, что в конце 30-х уже было серьезным недостатком – амбразуры таких ДОТов могли быть расстреляны прямой наводкой выстрелами в амбразуру. Именно так произошло с казематом фронтального огня ДОТа «Поппиус» на высоте 65,5. Пулемет в этом каземате был выявлен и расстрелян уже в ходе декабрьского штурма. Более новые сооружения, чертеж одного из которых я поместил в книге, были обращены к противнику глухой стеной, а амбразуры располагались на боковых или даже задних гранях бетонной коробки. Называлась такая конструкция каземат «Ле Бурже», по имени разработавшего его французского инженера, и получила распространение уже в ходе Первой мировой войны. ДОТы, стреляющие вбок, составляли взаимосвязанную цепочку. Пулеметы соседних сооружений простреливали пространство перед фронтом друг друга, а противник был лишен возможности выстрелом с прямой наводки из полевой или зенитной пушки в амбразуру уничтожить ДОТ с нескольких попыток. Кроме того, амбразуры фланкирующего огня прикрывались стенками, продолжавшими лобовую (см. рисунок сооружения Su2 выше) и служившими дополнительной защитой амбразуры ДОТа от фронтального огня наступающего. Эти же стенки закрывали от наступающего вспышки выстрелов пулеметов. Финны не только строили новые сооружения такого типа, но и модернизировали существующие. Некоторые ДОТы в районе Хоттинена, например Sk5, Sk6, были переделаны в казематы фланкирующего огня, фронтальная амбразура при этом замуровывалась. Но переместить старый ДОТ на местности для эффективного применения фланкирующего каземата было уже затруднительно. Кроме того, сооружения первого периода постройки (1920–1924 гг.), так называемая «линия Энкеля», отличались невысоким качеством бетона, практически полным отсутствием гибкой стальной арматуры и большим объемом наполнителя – песка, гравия и камней. Жесткая экономия средств свела на нет требуемые прочностные характеристики укреплений. Такие укрепления разрушались даже от прямого попадания одного тяжелого снаряда.

Одним словом, «линия Маннергейма» сама по себе никак не тянула на непреодолимое препятствие на пути войск, наступавших на Карельском перешейке. Для оснащенной вполне современным по тем временам оружием Красной Армии эти укрепления были теоретически вполне по силам.

Реальной проблемой, с которой пришлось столкнуться советским войскам, был недостаток разведывательных данных о финских укреплениях. Маршал Б.М. Шапошников начал свою речь на совещании 14–17 апреля 1940 г. словами: «Имелись, как говорил командующий Ленинградским военным округом, отрывочные агентурные данные о бетонных полосах укреплений на Карельском перешейке, это были лишь общие данные, но той глубины обороны, которая здесь была обрисована командующим Ленинградским военным округом, мы не знали. Для нас такая глубина обороны явилась известной неожиданностью». [17– С.180]

Основной сложностью было отсутствие достоверных сведений о сооружениях поздней постройки, возведенных в 1938–1939 гг. Некоторые из них, кстати, остались недостроенными к началу конфликта. Именно в этот период строительства на «линии Маннергейма» появились впоследствии печально известные «миллионники».

Первым соединением Красной Армии, словно в стену уткнувшимся в неизвестные сооружения, стала 24-я стрелковая дивизия. Она уже в первую неделю войны вышла к небольшому селению Вейсяйнен и столкнулась с свежепостроенным узлом обороны. Что было дальше, описывает известный современный российский историк Павел Аптекарь, работавший в РГВА с журналами боевых действий дивизий, участвовавших в Зимней войне: «6 декабря 7-й полк (24-й стрелковой дивизии. – А.И.) вышел к Вейсяйненскому укрепленному району – одному из крупнейших узлов обороны «линии Маннергейма», где и был остановлен сильным огнем. 274-й стрелковый полк достиг правого берега р. Косенйоки, которую ему не удалось форсировать ни с ходу, ни впоследствии после длительной артподготовки». Если мы откроем «Альбом укреплений Карельского перешейка», составленный по данным советской разведки в 1937 г., в районе Вейсяйнена не обозначено ни одного укрепления, только огневые точки у железной дороги. В том бою у Вейсяйнена погиб командир 24-й стрелковой дивизии П.Е. Вещев. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Он стал одной из первых жертв отсутствия достоверной развединформации об узлах обороны «линии Маннергейма».

В дальнейшем потери от появлявшихся, как айсберг перед «Титаником», ДОТов только множились. 17 декабря 1939 г., после неудачной попутки прорыва обороны финнов в полосе 123-й стрелковой дивизии, на командный пункт действовавшего на этом направлении 19-го стрелкового корпуса прибыл Мерецков. Он опросил целую группу командиров до младших офицеров включительно. Вот что вспоминает один из самых выдающихся советских танкистов, B.C. Архипов (он и с танками финскими воевал, и с «королевскими тиграми» на Сандомирском плацдарме сражался, и «Маус» захватывал):

«Мерецков захотел услышать и наше мнение.

– Командир 1-й роты присутствует? – спросил он.

– Капитан Архипов! – представился я. [...] Я рассказал командующему, на каком основании мы предполагаем, что высота 65,5 – узел оборонительных сооружений. [...]

– Бумагу, карандаш! – приказал командующий адъютанту и обернулся опять ко мне:

– Начертите схему ДОТа, как вы его представляете. [...]

После этого Мерецков обратился к Алябушеву и потребовал во что бы то ни стало заблокировать ДОТы танками.

– Если это действительно ДОТы», – добавил он». [18– С.16]

Характерная фраза – «если это действительно ДОТы». Даже 17 декабря, в разгар боев, Мерецков еще сомневался в том, что перед Красной Армией находятся долговременные укрепления. Между тем перед ним были самые сильные сооружения «линии Маннергейма» – ДОТы «Поппиус» и «Миллионер».

Еще один фактор неудачи, о котором обычно совершенно забывают, – это соотношение сил сторон в начальном периоде войны. Красную Армию обычно считают по определению превосходящей противника численно, и рассказы о «людских волнах», штурмующих ДОТы, в значительной степени являются преувеличением. Начальник Генштаба Красной Армии Б.М. Шапошников, отметив промахи разведки, обратился к подсчетам соотношения сил:

«Разведка давала, что финская армия в военное время будет иметь до 10 пехотных дивизий и десятка полтора отдельных батальонов. В действительности финнами было развернуто гораздо больше. Если верить всем финским нумерациям частей – а верить особенно всем нельзя, потому что в ходе войны финское командование меняло номера частей, – финнами было развернуто до 16 пехотных дивизий и несколько отдельных батальонов.