Алла Намазова - Бельгийская революция 1830 года Страница 9

В предисловии к книге «Положение рабочего класса в Англии» Ф.Энгельс писал: «Положение рабочего класса является действительной основой и исходным пунктом всех социальных движений современности, потому что оно представляет собой наиболее острое и обнаженное проявление наших современных социальных бедствий»[145].

Происходившие в 20—30-е годы сдвиги в развитии бельгийской промышленности оказали влияние и на состав и численность рабочего класса. С 1815 г. по 1 января 1830 г. население бельгийских провинций выросло с 3 377 617 до 4 064 209 человек[146], что составляло прирост населения в 20 %. Доля городского населения также увеличилась с 23,31 до 24,55 % от общей численности населения. Точных данных об общей численности рабочего класса бельгийских провинций нет, поэтому приходится довольствоваться разрозненными данными по некоторым отраслям промышленности.

Первые годы голландского господства в Бельгии характеризуются резким повышением цен на продукты питания. Так, гектолитр пшеницы в августе 1815 г. стоил 8,93 флорина, в августе 1816 г. — 13,57 флорина, а в августе 1817 г. (год тяжелого промышленного и торгового кризиса) — 19,03 флорина. Такая же картина наблюдалась и с другими продуктами: цена на картофель, основной продукт питания бельгийских трудящихся, поднялась с 1,95 флорина в 1815 г. до 3,04 флорина в 1830 г.[147] Повышение цен на продукты питания прежде всего сказывалось на положении трудящихся бельгийских провинций. Так, в 1828 г. в южных провинциях было 563 565 человек[148], внесенных в списки бедных. Эдуард Дюкпесьо, один из активных участников бельгийской революции, впоследствии видный публицист и статистик, был хорошо осведомлен о положении бельгийских трудящихся. В одной из своих многочисленных книг[149] Дюкпесьо приводит подробные данные о числе неимущих по отдельным провинциям в 1828 г. Согласно этим данным, в 1828 г. один неимущий приходился на 6,93 жителей[150], т. е. практически каждый седьмой житель бельгийских провинций был в списках бедных, т. е. неимущих. Вместе с тем имела место большая неравномерность распределения числа бедняков по отдельным провинциям. Например, в Люксембурге, составлявшем в этом отношении исключение, один неимущий приходился на 130,79 жителей, а в Брабанте — на 4,42, в Эно — на 4,48 жителей, т. е. каждый четвертый и пятый житель был неимущим. Но именно эти провинции были наиболее развиты в промышленном отношении, и здесь были сосредоточены основные массы рабочих.

По данным Дюкпесьо, число неимущих Брюсселя за 30 лет (с 1818 г.) возросло в 2,6 раза[151]. Заработная плата рабочих была очень низкой и не покрывала основных потребностей рабочей семьи. Заработная плата рабочих-угольщиков провинции Льеж в 1828 г. составляла 1 фр. 23 сантима; в 1831 г. — 1 фр. 17 сантимов[152]. Заработная плата ткачей была несколько выше: в 1824 г. ткачи в Генте в среднем получали 2,5 фр. в день. Труд женщин, работавших на ткацкой фабрике, оценивался всего в один франк, сучильщицы тоже получали один франк. Рабочим-специалистам платили больше. В 1824 г. механик, как правило англичанин, который следил за ткацкими механическими станками, получал 50 фр. в неделю. В 1828 г. кузнец зарабатывал 3,50 фр., токарь-наладчик — 3 фр. в день[153]. Самая низкая заработная плата была в 1830 г. у рабочих льняной промышленности (в фр.)[154] (см. таблицу).

Для того чтобы понять, насколько низка была средняя заработная плата рабочих, необходимо рассмотреть цены на продукты питания. В 1820 г., согласно данным, приводимым доктором Мейеном, 1 кг хлеба в Брюсселе стоил 20 сантимов, картофеля — 4 сантима, мяса (говядины) — 1 фр. 60 сантимов, яйца (26 штук) — 70 сантимов. Средний заработок рабочего в Брюсселе равнялся тогда 1 фр. 62 сантимам в день. Имея такой заработок, рабочий с семьей мог купить 7,5 кг хлеба, или 36 кг картофеля, или 1 кг мяса, или 54 яйца. Анализ бюджета рабочего показывает, что 2/3 его идет на питание[155].

По нашему мнению, наиболее полный и точный анализ положения бельгийских рабочих дал Дюкпесьо в своей книге[156]. На эту работу ссылаются все ученые, исследовавшие проблему экономического положения пролетариата Бельгии, — Жакмин, Демулен, Левински, Бертран. Ссылается на эту работу и К.Маркс в первом томе «Капитала», в главе XXIII. Хотя здесь Маркс говорит о современной ему Бельгии, мы с полным правом можем отнести его слова о положении бельгийских рабочих к изучаемому нами периоду, концу 20-х годов, так как за 50 лет средняя заработная плата рабочих (например, в Брюсселе) почти не изменилась. Это вполне подтверждается фактами: действительно, средняя заработная плата рабочего 30-х годов не отличалась от заработной платы рабочего 60-х годов, это были те же 1 фр. 60 сантимов[157].

Любопытные данные приводит в своей книге Луи Бертран относительно питания буржуа и рабочего одной коммуны. Буржуа в среднем потреблял в год 142 кг хлеба, 126 кг мяса, 200 кг картофеля, 37,5 кг масла. Рабочий-каменщик в год потреблял 134 кг хлеба, 13,5 кг мяса, 471 кг картофеля, 11 кг масла[158]. Таким образом, рабочий потреблял на 271 кг картофеля больше, чем буржуа, но меньше хлеба на 8 кг, мяса на 112,5 кг и на 26,5 кг масла. Основным продуктом питания бельгийских рабочих были картофель и хлеб, да и то в недостаточном количестве.

Развенчивая миф о «райской жизни» бельгийских рабочих, Маркс основывался на данных Дюкпесьо и отмечал, что в его книге описывается «средняя бельгийская рабочая семья, ежегодные расходы и доходы которой вычислены на основании очень точных данных и условия питания которой сравниваются потом с условиями питания солдата, флотского матроса и арестанта»[159]. Семья состоит из шести человек: отец, мать и четверо детей, из них четверо могут круглый год работать, причем предполагается, что среди них нет больных и нетрудоспособных, что не производится «расходов на религиозные, нравственные и интеллектуальные потребности, за исключением самого маленького расхода на оплату мест в церкви. Не производится взносов в сберегательные кассы и в кассы по обеспечению в старости, нет расходов на предметы роскоши и вообще каких бы то ни было излишних расходов. Однако отец и старший сын курят табак и по воскресеньям ходят в трактир, на что им следует положить 86 сантимов в неделю. Из общих данных о заработной плате, получаемой рабочими различных отраслей производства, следует, что высшая заработная плата составляет в среднем: 1 фр. 56 сантимов для мужчин, 89 сантимов для женщин, 56 сантимов для мальчиков и 55 сантимов для девочек»[160]. При таком расчете доходы семьи составят самое большое 1068 фр. в год. Этой скромной суммы едва хватало на то, чтобы немногие рабочие семьи могли питаться хотя бы так, как арестанты, не говоря уже о матросах и солдатах. По словам Дюкпесьо, семьи теснятся в одной или двух каморках, в которых спят вместе мальчики и девочки, часто на одном и том же соломенном тюфяке; рабочие экономят на одежде, белье, средствах поддержания чистоты; отказывают себе в праздничных развлечениях, иными словами, идут на самые тягостные лишения. Раз рабочий дошел до этой крайней границы, самое ничтожное повышение цены жизненных средств, всякая заминка в работе, болезнь увеличивают нищету и доводят его до полного разорения. Его долги растут, ему отказывают в кредите, одежда и необходимая мебель отправляются в ломбард, и все кончается тем, что семья обращается с просьбой внести ее в список бедных»[161].

«В самом деле, — пишет К.Маркс, — в этом «раю капиталистов» за малейшим изменением цены необходимейших жизненных средств следует изменение числа смертных случаев и преступлений»[162]. Такова была картина жизни бельгийских рабочих.

Что касается продолжительности рабочего дня, то на этот счет у нас нет точных данных, хотя большинство авторов утверждают, что в сельских местностях, где довольно широко распространена была работа на дому, продолжительность рабочего дня изменялась в зависимости от сезона: зимой — 8–9 часов, летом — 15–16 часов[163]. На предприятиях работали по 12–14 часов, рабочая неделя длилась от 67 до 79 часов[164]. И без того тяжелое положение бельгийских рабочих усугублялось тем, что на многих предприятиях была распространена система оплаты продуктами, а не деньгами, причем продуктами далеко не высшего качества.

Бельгийские предприниматели хищнически эксплуатировали труд детей. В шерстопрядении и льнопрядении детский труд был неразрывно связан с работой взрослых. Малолетние дети работали, как и старшие, в любое время суток и в течение всей недели, без выходных. Рабочий день детей длился, как правило, 13 часов[165].