Андрей Буровский - Новгородская альтернатива. Подлинная столица Руси Страница 9

Но Ярослава поддерживал Новгород — и именно он резал и сажал в тюрьмы дорогих родственников.

Мало того, что Киев пять раз захватывали новгородцы.

Не успел окрепнуть русский северо-восток, как тут же начал загибать салазки Киеву. В 1149 году суздальский князь Юрий Долгорукий разбил киевского князя Изяслава Мстиславича и занял Киев. Он вынужден был уйти, но вот хотелось ему, ив 1155 году он снова занял киевский престол.

И поляков позволю себе тоже напомнить, тем паче — они брали Киев не раз. В 1069 году князь Изяслав вернет себе киевский престол с помощью польского короля Болеслава II.

В то же время киевское ополчение не только не брало Новгорода или Кракова — оно никогда, ни разу за всю историю Древней Руси, не подходило близко к этим городам.

Это следует иметь в виду, говоря о любых политических событиях. Под Любечем, на крутом берегу Днепра, на узких улочках киевского Подола сталкиваются люди, разделенные не только политически. Это сталкиваются люди, сформированные непримиримо разными системами ведения хозяйства. Люди с разными бытовыми привычками, разным пониманием самых общих вещей. Люди с разной картиной мира, разными системами ценностей. Люди с совершенно разным мировоззрением и миропониманием.

Глава 4

Многоплеменная Русь

Папа — турок, мама — грек.

А я — русский человек.

Частушка начала XX века

Ни одна территория, на которую приходили индоевропейцы, не была совершенно пустой. Греция, Италия, Галлия — везде жили люди и до греков, италиков и галлов.

Когда предки германцев, балтов и славян носились черным смерчем по Центральной Европе, там тоже жили разные народы. Германия до немцев и Польша до славян вовсе не были пустым пространством.

Судя по всему, в III–II, даже в I тысячелетиях до P. X. на территории Центральной и Восточной Европы говорили на множестве разных языков. Но все это были неиндоевропейские языки.

Множество мелких народов, в основном охотников и рыболовов, — они были разобщены, и каждый из них мог воевать только за себя. Как могли они сплотиться против нашествия, если друг для друга были не менее чужими?

Эти народы были немногочисленны и жили разреженно — иначе не прокормиться охотой и рыбной ловлей. Там, где кормились десятки охотников, могли поселиться тысячи пахарей и скотоводов. Отсюда и численный перевес: против нескольких десятков лесных обитателей индоевропейцы могли бросить сотни, тысячи воинов — причем лучше вооруженных, подготовленных, снаряженных.

Народы, жившие в Европе до индоевропейцев, исчезли так быстро и бесследно, что сейчас почти невозможно восстановить их языки, культуру, места обитания.

Чуть больше повезло только тем, кто жил на самом юге Европы, — там у доиндоевропейского населения была более высокая культура, пришельцы не смогли ее до конца уничтожить. На острове Сицилия еще во времена римлян жили какие-то сиканы и сикулымы не знаем даже, как они сами себя называли.

На крайнем западе Европы, на Пиренейском полуострове, сохранились племена иберов. Коренные земледельцы, иберы были многочисленны, смелы… А кроме того, они говорили на родственных языках и осознавали свое единство.

Иберы утратили свой язык и переняли латынь уже во время римского завоевания Пиренейского полуострова, в I веке до Р.X–I веке по P.X. Единственное иберийское племя васконов отказалось менять язык и дало начало маленькому, около миллиона человек, народу басков.

Неиндоевропейские народы сохранились на самом востоке и северо-востоке Европы.

Считается, что носители культур сверленых боевых топоров — последние, кто повторял древние завоевания индоевропейцев, вторглись в земли финноугорс-ких племен. Это не совсем так… Потому что и финны далеко не первые обитатели Восточной Европы. Самые распространенные теории говорят о том, что как раз в III тысячелетии до P. X. они двинулись на запад с Предуралья.

Во II тысячелетии до P. X. сшиблись два встречных потока — индоевропейцев и финнов. Тогда на большей части Восточной Европы финские племена уцелели, а вот все дофинское население исчезло, растворившись без малейшего следа.

В конце I тысячелетия по P. X. на завоевание Восточной Европы двинулись славяне… И вот этого нашествия финские народы не пережили.

В наше время крупные финские народы сохранились только в Прибалтике (финны, эстонцы) — там, куда не добрались славяне.[12] За Волгой, куда славяне дошли много позже, сохранились небольшие народы, говорящие на финноугорских языках, — эрзя, черемисы, марийцы.

К северу от Балкан поселился маленький народ угры — венгры. Это потомки тех угров, которые освоили скотоводство и двинулись на запад по Великой Степи. Но все это — только остатки когда-то очень многочисленных народов, заселявших колоссальную территорию.

Тысячу лет назад финноугры обитали там, где мы их меньше всего ожидали бы встретить: в верховьях Днепра, в бассейнах Ловати, Великой, Волхова и Ладоги. Финские племена: водь, весь, чудь, чудь заволочская, ижора, корела — заселяли весь «русский» север и северо-запад. Территория Волго-Окского междуречья, северо-восточной Руси — это земля финских племен мурома, мещера и меря.

Все это — многочисленные племенные союзы, ничем не меньше и не хуже кривичей или северян. А земли финноугров Волго-Окского междуречья плавно переходят во владения мордвы и марийцев, финноугорский мир достигает Урала, захлестывает и Западную Сибирь…

Племена балтов — латгалы, аукшайты, земгалы — тоже обитали гораздо южнее, чем это привычно для нас — вплоть до Смоленска.

Славяне не могли заселять свою нынешнюю территорию, не вторгаясь в земли финских и балтских племен. Тем удивительнее — у нас почти нет примеров войн, вообще вооруженного сопротивления, которое оказывали бы коренные жители славянам. Чаще всего это объясняют так: «Плотность населения в лесных чащобах была очень мала. Пришельцам не приходилось захватывать освоенные туземцами места»; и в результате происходило не вторжение, а «медленное просачивание славянских поселенцев, занимавших пространства между туземными поселениями» [2. С. 12].

Скорее всего, так оно и было: с пришельцами не было необходимости воевать, земли хватало. К тому же пришельцы вовсе не были расистами; племена постепенно смешивались, при этом шла ассимиляция не только туземцев славянами, но и ассимиляция славян балтами и фин-ноуграми. Археологи хорошо прослеживают это и по антропологическому облику, и по изменениям в материальной культуре.[13]

Но реально — что произошло? Финноугры и балты исчезли везде, где только утвердились славяне. Их не истребили, никаких ужасов — они исчезли сами и добровольно. А финноугорский и балтский миры сократились, съежились, как шагреневая кожа, их территории уменьшились в несколько раз.

Тихая ползучая экспансия оказалась страшнее, чем грохот буйного нашествия. Впрочем, и организуй финноугры самое бешеное сопротивление, результат был бы примерно такой же.

Расселяясь как можно шире, новый народ занимает, завоевывает, захватывает земли с разноязычным, разнокультурным населением. Это население совсем не обязательно так уж радо пришельцам, и очень часто приходится покорять их силой оружия. Другое дело, что при благоприятном стечении обстоятельств «завоеванные» постепенно перенимают культуру «завоевателей», их язык, образ жизни и даже самоназвание. «Завоеванные» сливаются с «завоевателями», перестают отделять себя от них, и возникает новый народ, состоящий из потомков и «завоевателей», и «завоеванных».

Прекрасный пример этому народ, называющий себя до сих пор римлянами: румыны. В 106 году по P. X. император Римской империи Траян совершил последние крупные завоевания в римской истории. Армия Траяна сокрушила племенное ополчение даков, взяла штурмом их столицу Сармизегетузу. Сопротивление даков было отчаянным, война затяжной и жестокой. Часть племени была истреблена или оттеснена на другие земли, на их территории стали возникать римские города.

Отслужившие свои двадцать пять лет римские ветераны получали землю, заводили хозяйство. Не все успевали завести семьи за годы службы, а у «успевших» подрастали сыновья. Римляне смешивались с даками, рождались новые поколения, и становилось все более неважно, кто кого завоевал, когда и почему. Возникал новый народ, говорящий на романском языке и называющий себя «ромеями», то есть римлянами. На местном диалекте — румынами.

…Точно так же и потомки славянских поселенцев и местных финноугорских племен говорили на славянском языке, называли себя «славянами» и «русскими», и все дружно считали своей родиной Средний Днепр, бассейн Великой или Волго-Окские ополья. Все они не очень помнили, от кого именно происходят, и готовы были воевать и умирать за эту Родину — в точности как румыны, а до них даки, защищавшие Сармизегетузу от римлян императора Траяна.