Ольга Грейгъ - Красная фурия, или Как Надежда Крупская отомстила обидчикам Страница 9

Пан…гиньский засмеялся, а за ним заулыбалась и Надя.

— Не знаю, не знаю… Но она действительно была патриоткой.

— Выйти в 15 лет замуж за 70-летнего соотечественника, да еще и очень-очень состоятельного, но не выйти по любви, в этом, по-вашему, и заключался ее патриотизм?

— Нет, конечно;, уже после рождения сына она поняла, что ей предначертано нечто большее. Она поверила, как все поляки, что в руках Наполеона судьба Отчизны, вот и поехала навстречу, чтобы первой приветствовать его…тогда все в это верили. И первый вельможа Польши Понятовский, узнав о той встрече, сказал: «Кто знает, быть может, небо изберет вас спасительницей Отечества!» Они встретились с Наполеоном на балу в Варшаве, а потом он забросал ее письмами. Но Мария была неприступна. И тогда ей вручили письмо, подписанное видными представителями нации, членами временного правительства, которое гласило…

Пан…гиньский поднялся из-за стола и подошел к секретеру, взял небольшую книжку, ловко раскрыл на нужной странице и прежде чем прочесть, подмигнул Надюше, спросив:

— Интересно?

Та чуть кивнула и опустила взгляд вниз, на руки, лежащие на коленях. Елизавета Васильевна с легкой иронией следила за движениями собеседника.

— «Мадам, — я цитирую, — маленькие причины вызывают иногда большие последствия. Женщины во все времена имели большое влияние на мировую политику. История самых отдаленных эпох, как и история нашего времени, подтверждает эту истину. Пока страсть владеет мужчинами, вы, женщины, будете одной из самых страшных сил. Будь Вы мужчиной, Вы отдали бы жизнь благородному й справедливому делу защиты Отечества. Как женщина Вы не можете защитить ее физически, Ваша природа не позволяет этого. Но зато существуют иные жертвы, которые Вы вполне можете принести, и Вы должны взять их на себя, какими бы тяжким они для Вас ни были. Вы думаете, Эсфирь отдалась Ксерксу из любви? Ужас, который он ей внушал, поверг ее в обморок, это доказывает, что нежность была ни при чем в этом союзе. Эсфирь пожертвовала собой, чтобы спасти свой народ, и ей досталась слава этого спасения. Да сможем же и мы сказать то же о Вашей славе и о Вашем счастье! Разве Вы не дочь, не сестра, не супруга тех ревностных сынов Польши, которые соединяются в единый национальный союз, сила которого может быть увеличена только числом и согласием входящих в него членов? Выслушайте же, мадам, что сказал один знаменитый человек, святой и благочестивый служитель церкви Фенелон: «Мужчины, имеющие власть, не смогут провести своими постановлениями ничего действенного в жизнь, если женщины не помогают им в этом». Внемлите же голосу, к которому присоединяется и наш голос, чтобы принести счастье 20 миллионам человек».

— А как же ее муж? Он тоже подписал это…

— Ее муж был не на ее стороне. Он сказал своей юной супруге: «Мадам, необходимо всем поступиться перед лицом обстоятельств, имеющих такое огромное и такое важное значение для нации».

— И она уступила, а после влюбилась в искусителя. Так что он не испугал ее, как Ксеркс в свое время Эсфирь.

— Ошибаетесь, в письмах сыну она после писала, что долго сопротивлялась и упала в обморок, как библейская героиня. Правда, в воспоминаниях Наполеона есть упоминание, что она не очень-то сопротивлялась.

Елизавета Васильевна посмотрела на дочь; подобный разговор был явно не для ушей девочки. И следовало его завершать; она даже не понимала, откуда взялась в ней колкость.

— И, по-вашему, это мудрое решение? Когда добропорядочные мужчины, вершащие власть, отправляют свою соотечественницу на поругание? Разве можно представить, чтобы подобный шаг совершили русские? Да они прежде расстанутся с жизнью. Знаете, пан Бронислав, Польша перестала быть собой, когда вашему королю подсунули Эстер, а она привела за собой миллионы собратьев. Вы же наверняка знаете, что за эту связь его все звали Мордехай Второй. Не так давно это было, XVI или XVII век, а не думаете ли вы, что с того времени польская нация изменилась, что поляки стали вести себя как…

— Ну, — явно успокаивая, протянул пан Бронислав, — не все, не все такие… Впрочем, я сам еврей, и не скрываю этого. Мою мать звали Сара Иосифовна, вот такая коллизия… nie ma… niepowodzenie…

— Извините, вы не говорили, — смутилась Елизавета Васильевна и Надя подумала тогда, что если бы мать знала это обстоятельство, то вряд ли они приехали в этот гостеприимный дом.

А через несколько дней ее родительница покинула имение и выехала в Санкт-Петербург, чтобы привести в порядок дела о наследстве. Тот разговор был забыт, после него упоминались иные, более веселые истории, так что не было никакого повода беспокоиться за дочь, которая оставалась в гостях. До окончания каникул было еще больше половины лета, и пан Бронислав, сославшись на некие дела в Санкт-Петербурге, пообещал приехать с девочкой в северную столицу в канун сентября.

А после свершилось то, что свершилось. То, что перевернуло не только ее душу, ее формирующееся тело, ее женскую физиологию, психику и мышление, — но и ТО, что в конечном итоге перевернуло всю великую царскую Россию и ее народы…

Бронислав…гиньский был ненавязчив, заботлив и мил, казалось, в свои 58 лет он отдавал своей племяннице тепло истосковавшейся по родственному общению души. Однажды в обычном житейском разговоре он коснулся воспоминаний о своих родителях. Наденька, слушая его, полюбопытствовала, решившись, наконец, уточнить для себя:

— Пан Бронислав, вы сказали, вашу маму звали Сара Иосифовна… так она правда не полячка?

Немного подумав, он ответил, что род его матери действительно происходит от широко известной в истории Польши Эстер и ее мужа царя Польши, неуважительно прозванного Мордехаем. И что то, о чем они недавно беседовали с Елизаветой Васильевной, и что сама она слышала за ужином, во многом соответствует действительности. Добавив при этом, что гордится предполагаемым родством со столь значимыми фигурами, навсегда оставившими свой след в мировой Истории. Наденька, в свою очередь, поделилась с дядей, что в их семье также ходит предание о том, что у кого-то из их рода текла в венах капля царской крови; правда, добавила, что говорилось об этом с долей шутки и упоминалось при ней нечасто…

Благосклонно выслушав ее, пан Бронислав отослал девочку отдыхать, потому как они слишком засиделись. И уже сладко засыпая в мягчайшей постели, Наденька почувствовала, как к ее лицу прикоснулся дядя. С трудом пытаясь раскрыть слипшиеся веки, она слушала и слушала его теплое дыхание с запахом мятных пастилок, его мягкие слова с характерным убаюкивающим сипящим акцентом, пока до ее сознания не донеслась отчетливая фраза:

— Мы должны объединить нашу царскую кровь.

О, искусник тайнобрачия! — этот полуполяк, этот покровитель смиренных детских всхлипов прошел великолепную школу искушения, не единожды побывав в святая святых — в тайных секретных школах организации, условно именуемой нами Орденом. Но то, что там обучают не только мужчин, но и женщин, предстоит узнать и самой Надежде Константиновне…

Процесс, которому она вначале не придала в силу возраста нужное значение, уже наложил на психическое и психофизическое развитие девочки свою печать. Ее совлечение в тайную бездну безрадостного познания когда-нибудь, через много-много лет обретет для нее понятие предумышленности всего, что происходило с их семьей на протяжении последних месяцев 1883 года и с ней самой тем ошеломительным летом.

Боль еще не единожды пронзит ее тельце; и посрамление, и непротивление, и всеведение, и даже подспудное желание продления постыдного, и ненавистность самое себя, и жалость к «дяде», — все чувства разом захлестнут ее душу, изменив внутренний мир. Порочный круг еще не был сомкнут, пока в один из августовских дней второй половины месяца в имение Бронислава…гиньского не пожаловала привезенная откуда-то дядюшкой акушерка. Преждевременная и нежелательная беременность была прервана. Однако после этой экзекуции Надя не сможет больше иметь детей…

Интимная близость с человеком, назвавшимся дядей по отцу, не приносила 15-летней девочке удовлетворения; она не получала оргазм, как и не представляла, что нечто подобное должно знаменовать интимные отношения людей любящих. Однако ей дано было освоить некоторые изощренные формы и виды половой жизни.

Глава 4

Детская душа ранима, но и отходчива. Безусловно, Елизавета Васильевна поняла, что с ее дочерью произошло что-то ужасное, непоправимое. Но Бронислав…гиньский явился в их дом не один; разговор был долгий и угнетающий. Е.В. Крупской дали понять, что если она не станет молчать, то на свет выйдет «правда» о ее муже, якобы занесенном в списки членов тайной организации русских офицеров, когда он служил поручиком Смоленского пехотного полка, входившего в состав 7-й пехотной дивизии в городе Кельце. Назывались имена революционеров, с которыми он водил дружбу еще с гимназических времен, и деяния, в которых он будто бы участвовал. Кроме всего прочего, матери дали понять, что о неблаговидном поведении дочери станет известно в обществе. А тогда девочка не сможет учиться в престижной гимназии, им вообще придется уехать из столицы, но и в любом другом месте их обязательно найдут тайные люди, имеющие везде свою карающую руку…