Николай Фоменко - Корона Российской империи. Слава, честь и доблесть династии Романовых Страница 9

Летом 1680 года Федор Алексеевич во время крестного хода приметил в толпе очень красивую девушку, которая ему понравилась. Один из его приближенных, постельничий Иван Языков, разузнал для него все о красавице. Девушка оказалась Агафьей Семеновной Грушницкой, дочерью незнатного дворянина, выходца из Польши.

Впрочем, ее отец и дед жили и служили по обе стороны границы. Они не были католиками, да и поляками в строгом смысле этого слова, думаю, тоже не являлись. К примеру, в Польше при Пилсудском «православными поляками» именовали белорусов, украинцев и русских. К тому моменту отец Агафьи жил в России больше двадцати лет. Он и женился в Москве на дочери Семена Заборовского, потомка такого же поляка, как и он сам. Все три его дочери здесь и родились. Тем не менее в семье все говорили по-польски, да и в одежде предпочитали польский стиль.

Федор Алексеевич поступил точно так же, как и его отец. Он устроил формальный смотр невест и выбрал Агафью. Иван Ильич Милославский, брат покойной матери царя, попытался устранить невесту не из своего круга. Он оговорил девушку и ее мать. Мол, обе гулящие.

Федор Алексеевич устроил формальный смотр невест и выбрал Агафью Семеновну Грушницкую (худ. К. Е. Маковский, 1884)

Мария Милославская, мать Федора Алексеевича (худ. И. Салтанов, 1680-е)

Федор Алексеевич опечалился, но не послушал совета Языкова проверить дядины слова. Он весьма осерчал на Ивана Ильича. Лишь заступничество Агафьи, уговорившей его не наказывать близкого родственника, спасло Милославского от ссылки. Царь даже позволил ему бывать при дворе, но больше не доверял так, как прежде.

Молодая царица успела запустить в придворное окружение моду на польский стиль в одежде. Почуяв, куда ветер дует, придворные модники стриглись на этот манер, даже учили польский язык.

Тем временем тягомотная война с османами завершилась. Мирный договор не принес России никаких существенных прибылей, но позволил ослабить налоговое давление на население. Недовольных в народе поубавилось.

Федор Алексеевич успел уничтожить пресловутое местничество, когда дворяне, претендуя на должности, опирались на заслуги предков, а не на свои собственные. Разрядные книги, служившие местничеству опорой, были сожжены. Родословные книги, заведенные вместо них, не имели такого значения для службы и карьеры. Вероятно, тогда же был составлен проект прообраза петровской табели о рангах, который так и не был реализован в царствование Федора Алексеевича.

В церковных делах встал вопрос об образовании новых епархий, чтобы лучше противостоять старообрядцам, не дать им превратиться из ропщущей массы в организованную силу. Федор Алексеевич не забыл и о Никоне. Несмотря на сопротивление патриарха Иоакима, он приказал перевести Никона в Воскресенский монастырь в Новом Иерусалиме, им же самим и основанный, и улучшить ему условия содержания. Но опальный иерарх, уже давно и тяжело болевший, умер в пути. Последней данью царя покойному стало отпевание его по патриаршему чину.

Тут на молодого царя обрушилось страшное горе. Через год после свадьбы от послеродовой горячки умерла царица Агафья. Ребенок – царевич Илья – прожил всего десять дней.

Но Государь должен думать о том, кто будет править после него. Царю хотелось иметь наследника. Он не спешил оставить распоряжения о престолонаследии, в конце концов, ему пошел только двадцать первый год. Федор Алексеевич надеялся, что болезнь отступит, тем более что это уже случалось. Приближенные уверяли его, что так и будет.

В феврале следующего, 1682 года Федор Алексеевич женился во второй раз, на Марфе Апраксиной. Три ее брата стали видными государственными деятелями, но уже в царствование Петра I.

Федор Алексеевич опять встретил женщину, способную заступиться за кого-то перед ним. Она знала об отношении родни своего венценосного мужа и его самого к опальному боярину Артамону Матвееву, но рискнула просить Государя о милости к нему. Федор Алексеевич не желал ссориться с тетками и сестрами. Он позволил Матвееву перебраться из Мезени в город Лух, расположенный на территории теперешней Ивановской области, и снял с него все обвинения. Кроме того, молодая царица сумела в очень короткий срок примирить Федора Алексеевича с Нарышкиными, прежде всего с Натальей Кирилловной.

Неизвестно, во что со временем вылилась бы немалая религиозность молодой царицы, ее приверженность к старым традициям. Федор Алексеевич отличался широкой образованностью и интересом ко всему западному, прежде всего польскому. Трудно сказать, какими стали бы их отношения, но этому браку не суждено было оказаться долгим. Спустя семьдесят дней после свадьбы Федор Алексеевич скончался. Он так и не зачал наследника и не назвал своего преемника.

Царица Марфа прожила еще тридцать три года. Она до самой смерти носила траур по своему супругу.

Вскоре после свадьбы Федор Алексеевич скончался. Он так и не зачал наследника и не назвал своего преемника (худ. Б. Салтанов, 1686)

Петр I

Трудно назвать в русской истории другого Государя, правление которого оценивалось бы настолько по-разному, порой с диаметрально противоположных позиций. Однако и почитатели, и хулители сходятся в том, что Петр I был самым заметным и влиятельным государственным деятелем своего времени, причем не только в русских пределах. Никто не считал его случайным баловнем судьбы, который бессознательно употреблял власть, доставшуюся ему, или же слепо подчинялся обстоятельствам. Деяния его настолько изменили русскую жизнь, что сделали невозможным прежний путь, ведущий Россию в тупик, к полной самоизоляции.

Будущий реформатор, последний царь и первый император был очень долгожданным ребенком для своего отца. Дети Алексея Михайловича от первого брака не отличались крепким здоровьем, особенно сыновья. Царь еще не думал о своей смерти, а уже троих из них не было на свете. Да и двое оставшихся не слишком подходили на роль правителя великой державы. Один – по слабости физической, другой – по умственной.

Алексей Михайлович женился во второй раз. У царицы родился первенец, нареченный Петром. Для Алексея Михайловича это был четырнадцатый ребенок, но радости Государя не было предела.

Первый год жизни маленького царевича прошел при матери, потом его отдали мамкам да нянькам. Но безмятежное детство закончилось скоро. Когда Петру пошел четвертый год, отец его умер.

Милославские, снова набравшие силу, первым делом именем царя Федора при поддержке его сестер и теток запретили Наталье Кирилловне покидать Преображенское. Там царица спустя два года похоронила младшую дочь.

Патриарх Иоаким воспользовался удобным моментом. В пылу борьбы с иностранным засильем и латинянами он отстранил от воспитания царских детей Симеона Полоцкого. К малолетнему Петру взамен многоопытного педагога приставили двух дьяков. Более грамотных людей среди тех, кто пользовался его доверием, почему-то не нашлось. Следствием этого стало то, что до конца жизни Петр писал с ошибками, а прочие пробелы в своем образовании ему пришлось латать еще много лет.

Петру шел лишь десятый год, когда московский престол снова опустел. Патриарх Иоаким, самое авторитетное лицо в государстве после царя, обратился к боярам с речью, призывая их сделать выбор.

Формально, как старший по возрасту, престол должен был занять царевич Иван. Но он оказался слаб здоровьем, умом и глазами. Его избрание означало бы, что власть фактически будет в других руках все время его правления. Никто не сомневался в том, что править станет царевна Софья. Ум и решительность третьей дочери Алексея Михайловича и Марии Милославской были хорошо известны.

Петр был еще мал, но крепок здоровьем. Он уже выказывал изрядные способности и живость ума. Впрочем, ему тоже требовалась опека, но всего лишь на несколько лет.

Большинство бояр и служилых людей высказались за Петра, исходя из простой логики. Мол, Иван все равно долго не проживет. Не сейчас, так потом, но Петр все равно станет царем. Еще вопрос, простит ли он тех, кто сейчас примет другую сторону. Однако Софья сдаваться не собиралась. Она получила прекрасное образование, знала, что могут себе позволить принцессы и королевы в Европе, и втайне мечтала о троне. Обычно, говоря о Софье, мало кто задумывается, что ей в тот момент было двадцать пять лет. Она не собиралась провести остаток жизни в монастырской келье. Впрочем, Софья готова была променять власть видимую на реальную. Ее вполне устроила бы роль регентши при слабоумном Иване. Софья понимала, что вряд ли ей удастся стать первой царицей, правящей по-настоящему.

У Софьи оставался лишь один способ переломить ход событий в свою пользу. Поднять бунт!.. Сила, способная пойти за ее посулами, нашлась. Это были стрельцы. В прежние царствования они привыкли к своему особому положению, но даже тогда, будучи под крепкой рукой, решались недовольно ворчать. Слова Софьи упали на подготовленную почву.