Владимир Бешанов - Танковый погром 1941 года. В авторской редакции Страница 9

По утверждению фельдмаршала Монтгомери, английские сухопутные войска в этот период были совершенно не готовы к ведению крупных боевых операций: они испытывали нехватку танков, орудий, имели слабую противотанковую артиллерию, плохой тыл и были недостаточно обучены. Впрочем, английское командование было уверено, что времени еще достаточно, и если Германия и решится напасть на Францию, то военные действия будут протекать медленно.

На формирование военной доктрины Франции сильнейшее влияние оказали не новые веяния в военном деле, а непосредственные итоги Первой мировой войны. Эти итоги как бы подтверждали, что именно генералы Франции являются единственными носителями прогрессивной военной мысли. В отличие от британских теоретиков, французы считали, что победу Антанте принесло торжество стратегии истощения сил противника в ходе позиционной войны.

Политические и военные деятели не признавали серии ошибок, допущенных в ходе ведения боевых действий, и не хотели слышать никаких критических оценок. «Любое исследование прошедшей войны, — пишет Э. Каррьяс, — могло быть опубликовано только с разрешения военного министра… Благодаря этой замаскированной цензуре царила абсолютная косность, казенщина».

Поэтому французская военная доктрина развивалась медленно. Генеральный штаб не придавал должного значения тому, что появление моторизованной пехоты, танков и авиации, наряду с внедрением для управления ими радио, изменило характер вооруженной борьбы, сделав ее маневренной и динамичной. Наоборот, французские теоретики пришли к выводу, что с появлением новых средств вооруженной борьбы оборона, усиленная танками, усовершенствованной артиллерией, авиацией и автоматическим оружием, становится неодолимой. Вследствие этого считалось, что будущая война примет с самого начала позиционный характер и мало чем будет отличаться от предыдущей.

Идея позиционной войны нашла свое практическое воплощение в строительстве многочисленных укрепленных позиций вдоль всей восточной границы и морского побережья. Особые надежды возлагались на долговременные сооружения линии Мажино и бельгийские укрепленные районы Намюра, Льежа и Антверпена. Французский теоретик Шовино в книге, изданной в начале 1939 года, доказывал читателям, что в современных условиях при соответствующем фортификационном укреплении приграничных районов страны вторжение противника немыслимо. При наличии на границе своевременно развернутых войск с необходимым количеством пулеметов можно будет «удерживать германскую армию в течение трех лет». Обыватель мог быть спокоен: Франция надежно защищена.

В соответствии с общей оборонительной концепцией вырабатывались способы ведения боевых действий и использования родов войск. Предусматриваемые формы и способы вооруженной борьбы были пассивными, нерешительными, исключающими смелый маневр. Основой непреодолимости обороны считалась организация непрерывного сплошного фронта вооруженной борьбы и огневого заграждения. Во имя создания такого фронтального огневого заграждения игнорировалась глубина обороны и выделение резервов.

Конечно, французская теория не отвергала идею наступления. Но этот вид боевых действий допускался только после значительного ослабления противника. Наступление при этом предлагалось вести последовательно, по этапам, с длительной и тщательной подготовкой. Идея внезапности практически исключалась.

Роль военно-воздушных сил в будущей войне недооценивалась. Считалось, что авиация будет больше применяться для ведения разведки, прикрытия и обеспечения безопасности наземных войск и тылов от ударов авиации противника. Выполнению самостоятельных воздушных операций по войскам и тыловым объектам противника придавалось второстепенное значение. К началу войны ВВС Франции насчитывали вместе с морской авиацией 3335 боевых самолетов, из них 55 пикирующих бомбардировщиков.

Основным видом вооруженных сил признавались сухопутные войска, а главным родом войск в них — пехота. «Пехота, — говорилось в уставе, — играет главную роль в бою… Все остальные рода войск используются в интересах пехоты». Главной огневой и ударной силой, считалась артиллерия, а значение танков недооценивалось. Французы полагали, что танки должны играть прежде всего роль поддержки пехоты, самостоятельные действия их весьма ограничены и не могут иметь существенного значения.

Конечно, во Франции тоже были теоретики, которые, вопреки официальной военной доктрине, высказывали те же идеи, что и их английские, немецкие или советские коллеги. В мае 1934 года увидела свет книга Шарля де Голля «За профессиональную армию», посвященная вопросам стратегии и тактики и деталям формирования танковой профессиональной армии. Однако де Голлю пришлось фактически в одиночку противостоять французскому Генеральному штабу.

В итоге в августе 1939 года из 108 имевшихся дивизий только три были легкими механизированными, сформированными на базе кавалерийских. В состав каждой такой дивизии входили танковая и моторизованная бригада, разведывательный и артиллерийский полки — всего 174 танка и 105 бронеавтомобилей. Кроме того, в каждой из 5 кавалерийских дивизий имелось 22 танка и 36 бронеавтомобилей. В пехотных дивизиях (17,8 тыс. человек) танков не было. Большая их часть находилась в 39 отдельных танковых батальонах, предназначенных для поддержки пехоты. К созданию четырех полноценных танковых дивизий французы приступили только после германо-польской войны. Эти соединения, укомплектованные в основном легкими и тихоходными танками, не сыграли заметной роли в боевых действиях.

Во французских инструкциях 1933–1939 годов разрабатывались способы применения танков только в тактических рамках. Пехотная дивизия наступала в полосе шириной 3–5 км, имея боевой порядок в один эшелон, артиллерийскую группу и резерв. Дивизии на главном направлении придавалось до 180 танков. Боевые порядки танков в наступлении строились в три эшелона. Первый эшелон (эшелон продвижения) состоял из средних танков и предназначался для подавления артиллерийских позиций и тактических резервов противника. Второй эшелон (эшелон поддержки), также из средних танков, имел задачу подавить пулеметные огневые точки и атаковать вражеские опорные пункты с тыла. Третий эшелон (эшелон сопровождения) — легкие танки — в тесном взаимодействии с артиллерией и пехотой занимал и закреплял за собой позиции противника.

Пехота шла в атаку за танками мелкими группами при поддержке артиллерии сопровождения. Моторизованная пехота рассматривалась как подвижный резерв. Глубина атаки танков ставилась в зависимость от возможностей поддержки дальнобойной артиллерией. Отсюда видно, что в французской армии танки в наступлении предназначались главным образом для прорыва тактической обороны противника. Боевое применение танков фактически ограничивалось полосой и глубиной наступления армейского корпуса. Способности танков совершать широкий маневр не придавалось значения.

В обороне пехотная дивизия занимала полосу шириной 6–8 км. Оборона создавалась по системе узлов и опорных пунктов. Уничтожение вклинившегося противника предусматривалось перекрестным огнем и последовательными контратаками полковых, дивизионных и корпусных резервов.

Основной порок французской военной доктрины заключался в том, что стратегическая инициатива преднамеренно заранее отдавалась противнику. Пассивная стратегия, в свою очередь, приводила к неправильным взглядам на боевое применение танков и моторизованных войск. Например, Генштаб совершенно исключал возможность прорыва немецких мотокорпусов через Арденны в обход укрепленных линий. Самоуверенность и слепота военно-политического руководства обрекали Францию на трудные времена.

Германскому генералитету в 20-е годы поневоле пришлось взять на вооружение теорию «малой армии». Для небольшого по численности, но высокоподготовленного рейхсвера развивалась теория мобильной стратегии. «Все будущие способы войны, — писал Сект в 1921 году, — похоже, связаны с применением подвижных армий, относительно небольших, но высокого качества и действующих эффективно с поддержкой авиации». Правда, авиацию и бронетехнику пока приходилось имитировать.

Главным приверженцем механизированной войны в рейхсвере стал Хейнц Гудериан. Свои размышления над результатами Первой мировой войны он подытожил выводом: «Из всех наземных средств танк обладает наибольшей решающей силой». То есть той силой, которая позволит солдату в бою доставить свое оружие как можно ближе к врагу, чтобы уничтожить его. В 1928 году Генеральный штаб возложил на Гудериана задачу по развитию тактики применения танков. Полковник проанализировал работы иностранных военных теоретиков, добавил свои собственные идеи и съездил на стажировку в Швецию, посетил танковую школу в Советской России.