Иван Рожанский - История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи Страница 9

Очень незначительной была эллинизация персидского населения, хотя на территории Персии (и Мидии) возникали греческие города. В свое время Александр Македонский вынашивал идею слияния греков и персов в единый народ: он поощрял смешанные греко-персидские браки, привлек многих персов в число своих приближенных, предоставлял им ответственные административные посты в государстве, подготавливал, наконец, целые соединения персидских военнослужащих, которые должны были влиться в единую греко-македоно-персидскую армию. Однако с его смертью и особенно после снятия Певкеста (Антигоном) с должности сатрапа Персиды эта политика была прекращена. Хотя греческий язык был в Персии, как и в других сатрапиях, официальным языком документов и служебной переписки, персы продолжали смотреть на греков как на завоевателей. Процесс эллинизации Персии приостановился в середине III в., когда весь прилегающий к ней регион вошел в состав Парфянского царства.

Несколько сложнее обстояло дело в Египте. Здесь было мало греческих полисов; многие греки жили в египетских городах, и, следовательно, поддерживали с египтянами более непосредственные контакты. Разветвленный бюрократический аппарат египетской администрации делал необходимым привлечение большого числа египетских чиновников (по крайней мере на среднем и нижнем уровнях), умевших читать и писать по-гречески. В конце III столетия Птолемей IV даже призвал в армию большие контингента египтян, которые помогли ему одержать победу в сражении при Рафии 217 г. (впрочем, это был единственный случай такого рода во всей истории эллинистических монархий). В основном Птолемеи проводили политику союза с господствующими слоями египетского общества, прежде всего с жречеством, которое, хотя и потеряло свое былое могущество, все же было благодарно новым царям зa то, что те предоставляли им многие привилегии и поддерживали египетскую религию хотя бы наравне с куль-ром олимпийских богов. В этой связи характерен установленный Птолемеем I культ Сераписа — синкретичного божества, и образе которого были соединены египетские боги Осирис и Апис. Почитание Сераписа получило широкое распространение среди александрийских греков.

Считая себя преемниками египетских фараоном, Птолемеи поощряли некоторые формы древней египетской цивилизации — в области архитектуры, изобразительного искусства и т. д., которые могли служить для прославления новых властителей. С этой же целью использовались иероглифические надписи на стенах и каменных плитах, хотя сами Птолемеи вряд ли могли их читать[117]. Некоторые из таких надписей сопровождались греческим переводом; именно такого рода билингва (так называемая Розеттская надпись) позволила Шампольону найти ключ к расшифровке египетской иероглифической письменности.

Александрия, которая формально не считалась частью Египта, хотя и была столицей царства Птолемеев, сама по себе была мощным эллинизирующим фактором. Этот громадный по масштабам того времени многонациональный город был населен, помимо греков, египтянами, сирийцами, евреями и представителями многих других национальностей. Жители Александрии быстро приобщались к греческому образу жизни, начинали говорить и писать по-гречески, а через два-три поколения порой забывали язык своих предков. Это случилось, например, со значительной частью александрийских евреев, в интересах которых был предпринят грандиозный труд: перевод Библии на греческий язык (так называемая «Септуагинта») — мероприятие тем более замечательное, что до этого искусство перевода больших литературных произведений практически отсутствовало. В дальнейшем возникла целая литература, авторами которой были евреи, писавшие по-гречески; в числе ее представителей надо назвать писателя II в. Аристобула, давшего популярное изложение (для неевреев) Пятикнижья Моисея, а также знаменитого философа I в. и. о. Филона Александрийского. Помимо Александрии, евреи солились и в других городах Египта: они арендовали землю, использовались в качестве сборщиков налогов и даже занимали командные посты в армии Птолемеев. Именно к этому времени следует отнести начало еврейской диаспоры: наряду с Египтом быстро увеличивалось число евреев, живших в Сирии, Малой Азии и других странах. Они легко принимали внешние формы греческой жизни и прежде всего греческий язык (даже богослужение в некоторых синагогах велось по-гречески), но все же, как правило, оставались верны культу Иеговы и считали Иерусалим святым городом[118].

В самой Палестине, входившей вначале в состав царства Птолемеев, но с 200 г. подпавшей под власть Селевкидов, процесс эллинизации натолкнулся на ожесточенное сопротивление сторонников ортодоксального иудаизма, приведшее к длительной борьбе, известной под наименованием войн Маккавеев. В конце концов Селевкиды вынуждены были примириться с существованием на их территории независимого (и отнюдь не эллинизированного) иудейского государства, которое продержалось вплоть до разрушения Иерусалима в 70 г. н. э. римским императором Титом.

Мы коснемся здесь еще одного удивительного феномена эллинистической эпохи, именуемого Греко-Бактрийским царством. Бактрия, завоеванная вместе с прилегающей к ней Согдианой еще Александром Македонским, была страной, обладавшей развитой системой сельского хозяйства и имевшей ряд довольно больших по тому времени городов, среди которых выделялись Бактра (позднее — Балх) и Мараканда (Самарканд). После тяжелой двухлетней войны Александр присоединил эти районы к своей империи и основал там ряд греческих городов, которые должны были стать опорой его власти в этой стране. После смерти Александра и образования эллинистических монархий Бактрия вошла в состав царства Селевкидов, которые, по-видимому, продолжали там градостроительную политику Александра, хотя и не в тех масштабах, в каких она проводилась в центральных провинциях этого царства. В середине III в. сатрап Бактрии Диодот объявил себя царем Бактрии; примерно в это же время от царства Селевкидов отпала и Парфия, включавшая области, лежавшие к югу и юго-востоку от Каспийского моря. Таким образом, Селевкиды лишились важнейших окраинных провинций своего царства (к ним надо добавить провинции, уступленные Селевком I индийскому царю Чандрагупте). Но если в Парфии к власти пришел Аршак — человек явно не греческого происхождения, то в Греко-Бактрийском государстве воцарилась греческая династия. К сожалению, литературные источники по истории этого государства практически отсутствуют и мы должны полагаться в основном на данные нумизматики и археологии. Монеты, выпускавшиеся царями Бактрии, имеют греческие надписи и отличаются исключительной художественностью исполнения. На основании монет мы можем установить имена свыше тридцати царей Греко-Бактрийского государства, правивших с середины III в. до приблизительно середины I в. Судя по именам, все эти цари были греками (Диодот, Эвтидем, Антимах, Деметрий, Агафокл, Эвкратид, Менандр и многие другие). Любопытно, что именно в Бактрии чеканились самые крупные в истории древнего мира монеты — золотые, весом около 120 грамм, и серебряные, весом более 80 грамм (достоинством в 20 драхм).

К середине XX века много новых данных о культуре Греко-Бактрийского царства было получено в результате археологических раскопок, производившихся на территории Афганистана, Индии и в среднеазиатских республиках Советского Союза. Особенно примечательными оказались остатки греческого города на границе Афганистана и Советского Таджикистана при впадении реки Кокча в Пяндж (около нынешнего местечка Ай Ханум), обнаруженные в 60-х годах французской археологической экспедицией под руководством Шлюмберже. Это был типичный эллинистический город, в котором имелись общественные здания и храмы, украшенные колоннами с коринфскими капителями, палестра, стадион и другие неотъемлемые элементы греческой городской культуры той эпохи. На стенах некоторых построек были обнаружены греческие надписи, причем одна из них содержала изречение Дельфийского оракула. Можно не сомневаться, что это был не единственный греко-бактрийский город такого рода, так что дальнейшие археологические изыскания должны будут привести к новым аналогичным открытиям[119].

Самым поразительным во всем этом представляется исключительная стойкость и живучесть греческого элемента: в чуждой Бактрии, удаленной от Старой Греции на тысячи километров, греки сохраняли (и, по-видимому, довольно долго) свой язык, свой образ жизни и свою культуру.

В период расцвета Греко-Бактрийское царство охватывало большой ареал, включавший южные районы нынешних среднеазиатских республик СССР, весь Афганистан и значительную часть Индии. Особенно больших успехов достиг царь Менандр (около 155–130 гг.), распространивший свои владения па восток вплоть до долины Ганга. Согласно индийским источникам, именно Менандр был первым греческим царем, принявшим буддийскую религию. В дальнейшем Греко-Бактрийское царство подвергается нашествию кочевых среднеазиатских племен — тохаров (по-китайски да-юэчжи) и на месте прежней Бактрии возникает так называемое Кушанское царство, в котором греки уже не играли ведущей роли и постепенно ассимилировались с местным населением. То же случилось и с греками, жившими в Индии. Эта ассимиляция происходила постепенно и давала своеобразные промежуточные формы. Раскопки, производившиеся на северо-западе Индии, в области, называвшейся в древности Гандхара, привели к интереснейшим находкам — образчикам древнего искусства, получившего наименование гандхарского, в котором эллинистические элементы причудливым образом сочетались с индийским и отчасти иранскими влияниями. Однако уже к началу нашей эры греческие островки оказываются окончательно поглощенными мощным индийским окружением.