Сергей Григорьев - В октябре Страница 9

Лизавета Ивановна остановила рукой маховичок машинки: она в своей комнатке строчила из трех красных полотнищ, оторванных от трех трехцветных флагов, первый красный флаг.

Варкин с древком для флага и Ферапонт с молотком и гвоздями ожидали, стоя около машинки, конца этой спешной работы. Приостановив машинку, Лизавета Ивановна порылась в ящичке стола, достала из-под колоды старых карт листок и молча протянула его Варкину. Развернув листок, Варкин прочитал вслух бледно отпечатанное на пишущей машинке:

ПРОЛЕТАРИАТ

Я есмь огонь. Я меч и пламя!

Я озарил вас, скрытых тьмой,

И первый ринулся под знамя,

И первый ринулся на бой

Гремит труба. Мы победили

Но пали славные бойцы

Пред нами - братья мертвецы,

За нами - ад. Мы победили!

Но миг торжественный принес

И плач - надгробный плач и пенье.

Нет, не пришло еще мгновенье

Ни для восторга, ни для слез!

И вновь ликующее знамя

Крылами веет надо мной

И трубы вновь зовут на бой,

На смертный бой!

Я меч и пламя

Хороший стих! - похвалил Варкин. - Кто его составил?

- Гейне! - кинула Лизавета Ивановна.

- Нет, это все-таки не то! - сказал Варкин. - Хотя и подходит, впрочем.

Лизавета Ивановна закрутила машинку, та опять застучала пулеметом.

- Флаг готов!..

Ферапонт приколотил флаг к древку.

- Благодарим, Лизавета Ивановна?

- Не на чем!

- А листочек дозвольте присвоить?

- Пожалуйста.

Ферапонт и Варкин с флагом вышли из комнаты Лизаветы Ивановны. Ветер расплеснул флаг.

- Ура! - закричали в один голос Еванька с Андрюшкой; они дожидались на дворе.

- Не орать! - прикрикнул на ребят Варкин.

Мальчишки притихли. Варкин вышел с флагом за ворота. Ферапонт принес лесенку. Еванька с нее достал и вынул из пасти чугунного кронштейна древко с флагом Красного Креста.

Андрюшка попросил:

- Дядя Варкин, дай я вставлю красный флаг!

- Нет, брат, это я уж сам.

Хотя это и было ему трудно с забинтованной левой рукой, Варкин взобрался на лесенку и не сразу (ветер бурно трепал красное полотнище) вставил флаг на место, в отверстие чугунного кронштейна.

К воротам подбежала девушка в шали из соседнего особняка и торопливо спросила про флаг:

- Где достали?

- "Достали"! Сами сделали! - ответил Ферапонт.

В Москве красные флаги появились еще с февраля, когда свергли царя, но в этом районе их почти не видали. Все здесь равнялись по судаковскому особняку и после февраля ждали, "выкинет" или нет управляющий Судаковых красный флаг. Ширяев оставил на месте краснокрестный флаг. И только сегодня, после дома Судаковых, тут и там по переулкам зацвели маки красных знамен.

- А что, дядя Варкин, с этим флагом сделать? Изорвать? - спросил Еванька про флаг Красного Креста.

- Зачем рвать? - ответил Варкин. - Это флаг международный.

Посмотреть на новый флаг вышла на улицу и Лизавета Ивановна.

- Жалко, Аганька-то не увидит! - сказал Лизавете Ивановне Еванька.

- Увидит! - уверенно ответила она. - Ферапонт Иванович, возьмите носилки: девочку надо перенести в дом.

Аганьку на носилках вынесли из лазарета Еванька с Андрюшкой. Девчонка лежала на носилках, укрытая одеялом. Лицо ее было бледно и скорбно. Глаза закрыты.

Мальчишки от лазарета понесли Аганьку не прямо к широко открытым дверям главного входа, а сначала к воротам.

- Погляди-ка, Аганька, какой мы флаг повесили, - сказал Еванька.

Аганька приоткрыла тусклые глаза и тихо улыбнулась.