Замки Луары - Екатерина Александровна Останина Страница 9

Вообще проказа стала очередной манией короля. Он отправил своего посланца на острова Зеленого Мыса, поскольку путешественники рассказывали, будто только там можно найти огромных черепах, кровь которых способна излечить от этой болезни. Третьей реликвией, призванной бороться с болезнью монарха, стал сосуд со святым миром, который специально для него прислали из Реймса. Так все эти священные вещи и находились рядом с Людовиком XI вплоть до его кончины.

Помимо этого, король приказал доставить в Плесси человека, известного своей праведной жизнью, Франциска Паолийского из Калабрии. Когда этот отшельник вместе с тремя своими учениками прибыл в Плесси, король упал перед ним на колени, униженно умоляя «просить Бога за него, чтобы Господь соизволил продлить ему жизнь». Специально для Франциска Паолийского[25] рядом с капеллой Святого Матфея был устроен скит. По свидетельству современников, король угождал отшельнику так, как если бы это был сам папа. Он писал министру финансов: «Прошу вас отправить мне лимоны, сладкие апельсины и пастернак для святого человека».

Старец находился рядом с умирающим королем до последней минуты его жизни, да и после его смерти остался в Плесси, тем более что его заслуги перед Богом признавал и сын Людовика XI, Карл VIII. Карл VIII велел выстроить для Франциска Паолийского церковь во дворе замка, и впоследствии эта церковь стала первой из принадлежавших ордену францисканцев. А святой старец скончался в 1507 году, в 90-летнем возрасте, и папа Лев X (1475–1521 гг., в миру Джованни Медичи; папа римский с 1513 г.) велел причислить его к лику святых.

Надгробие короля Людовика XI в Нотр-Дам-Клери

Людовик XI в последние дни жизни смотрел только на святые реликвии и слушал, как поют птицы в зеленых лугах Луары. Он отдал распоряжения по поводу собственных похорон, назвал местом своего последнего упокоения Нотр-Дам в Клери. Немецкие мастера изготовили для надгробия статую короля из позолоченной меди. Эта статуя выше человеческого роста с изумительными вставками из голубой и бордовой эмали обошлась государственной казне в тысячу экю. Король изображен стоящим на коленях перед Богоматерью. Он облачен в охотничий костюм, со шпагой на боку, с орденом Святого Михаила на шее, и его длинные черные волосы ниспадают до самых плеч. Рядом с королем расположилась его любимая борзая в ошейнике, отделанном золотом.

Через три месяца после кончины короля умерла и его супруга, Шарлотта Савойская. Ее похоронили рядом с мужем.

Карл VIII. «Обители Добродетелей»

Что же касается Амбуаза, то он стал широко известным при Карле VIII. Здесь происходил настоящий вихрь праздников, здесь Карл был коронован, однако его лучезарное времяпрепровождение было нарушено Безумной войной (1485–1488). Это была целая серия мятежей крупных французских феодалов, возглавляемых герцогом Орлеанским, вступившим в заговор против сестры-регентши при малолетнем Карле VIII – Анны де Боже. Женщина хитрая и одаренная проницательным умом, Анна в течение нескольких лет была настоящей французской королевой. К заговорщикам вскоре присоединился герцог Бретани Франциск II (1433–1488), и судьба государства, раздираемого распрями, снова оказалась на волоске.

Король Карл VIII

Замок Ланже

В июле 1488 года мятежники были разбиты у Сент-Обендю-Кормье. Герцог Орлеанский попал в плен и в 1488–1491 годах находился в заключении в Бурже.

Франциск Бретонский должен был заключить с Карлом очень тяжелый договор. Через несколько дней после этого он умер, оставив наследницей двенадцатилетнюю дочь Анну Бретонскую (1477–1514). В 1491 году регентша выдала девочку замуж за Карла VIII и таким образом присоединила Бретань к Франции.

Заключение бретонского брака состоялось в замке Ланже, куда король прибыл из Плесси. Пятнадцатилетняя принцесса, миловидная брюнетка, худенькая, маленькая и хромоногая, уже ждала жениха. Тот также не отличался высоким ростом и не блистал красотой. Его портил большой орлиный нос и толстые губы, однако глаза были столь живы и проницательны, а сам он так и светился оптимизмом и доброжелательностью, что не было человека, который не поддался бы его неотразимому обаянию.

После торжественной церемонии последовал роскошный праздник и, несмотря на долгую изматывающую войну с Францией, Бретань не поскупилась на подарки. Сама молодая королева была облачена в золотое парчовое платье, украшенное мехом выдры. В качестве приданого она привезла две кровати, представляющие собой шедевр мебельного искусства. Одна кровать была отделана дамастом фиолетового, белого и черного цветов с подкладкой из красной тафты на балдахине; вторая поражала золотыми занавесями и фиолетовой, с золотым шитьем и черной бахромой обивкой.

Музей восковых фигур в Ланже. Бракосочетание Карла VIII и Анны Бретонской

Карл украсил замок великолепными коврами из Турции и Фландрии, обставил его мебелью, привез множество золотой и серебряной посуды, дорогих тканей. Он сделал все от него зависящее, чтобы новобрачная в свой медовый месяц купалась в роскоши, несмотря на то, что по сути данный брак был явлением чисто политическим.

После заключения бретонского брака Карл VIII начал осуществление своей давней мечты: выстроить резиденцию так, как ему видится идеальный замок.

И он вновь обратился к Амбуазу, который всегда любил и где прошло его детство. Однако теперь Карлу было с чем сравнивать Амбуаз – типичное средневековое строение с пятиугольным донжоном, площадь которого занимала всю западную оконечность плоскогорья. После Плесси с его просторными галереями и изяществом, служившим олицетворением роскоши, становилось понятно: Амбуаз нуждается в срочной переделке.

Карл решил расширять Амбуаз на восток. В 1489 году здесь было расчищено место для стройплощадки. Все мешающее строительству сбрасывалось вниз, а жителям города приходилось подбирать строительный мусор. Через пять лет здание обрело два новых крыла, одно из которых было обращено на север, фасадом к Луаре, а второе, возвышающееся над долиной Амасса, – на юг.

В северном крыле располагались покои короля, в южном – королевы. Каждое из этих зданий завершалось двумя башнями внушительного размера, через которые и можно было попасть внутрь замка. Северная башня называлась Миним, а южная – Юрто. Через последнюю с ее пологим подъемом в Амбуаз было особенно удобно проникать всадникам и повозкам. Подъем шел винтовым способом на высоту 150 м (до уровня замка) при ширине дороги 3 м. Опорой подъему служила пустотелая башня, диаметр которой составлял 6 м. Снаружи диаметр каменной спирали был равен приблизительно 20 м. Обе башни изначально не были предназначены для обороны, поскольку символизировали совершенно противоположное – открытость и размах королевской жизни.

Капелла Сент-Юбер

Под донжоном устроили сводчатый проход, через восточный выход которого можно было добраться до церкви Сент-Флорентэн.

Работы по обновлению Амбуаза велись практически непрерывно, не прекращаясь даже зимой и в осеннюю слякоть. Сотни рабочих и их подручных трудились как при солнечном свете, так и ночью, разжигая костры. Одновременно шли работы по украшению замковой капеллы Сент-Юбер. Фламандские мастера Пьер Минар Козин Утрехтский и Корнель де Нев изготовили для нее фризы и скульптуры, наиболее значительными из которых считаются треугольное поле фронтона с изображением святого Кристофа и эпизод обращения в христианство святого Губерта.

Ров, ранее имевший оборонное значение, теперь также преобразился. Здесь вырос жилой корпус с залом для игры в мяч, вокруг него в три яруса расположились галереи.

Первым новым строением стала Обитель Семи Добродетелей – покои королевы, которые до сегодняшнего дня не сохранились, но, по свидетельству современников, замок был удивительно изящным и светлым, благодаря тому что свет внутрь здания проникал через шесть окон и столько же люкарн[26] – помещений, напоминающих мансарду, – на крыше. Фасад, выходящий на двор, имел вид весьма импозантный. Справа располагалась галерея с тремя аркадами и четырьмя люнетами. В них можно было видеть лепные гербы Франции, королевства Иерусалимского (Карл лелеял надежды завоевать его) и изображение меча – любимого королевского символа. Над галереей располагался второй этаж со статуями семи Добродетелей, выполненных из терракоты. В свою очередь, оба этажа галерей были украшены пятью аркадами. Благодаря пандусу всадник на лошади мог легко въехать сразу в галерею