О чем молчит соловей. Филологические новеллы о русской культуре от Петра Великого до кобылы Буденного - Виницкий Илья Юрьевич Страница 12

[35] Юрий Лотман приводит эту историю в качестве примера странностей петровского характера: «В анатомическом музее, когда один из его спутников выразил отвращение к разрезанному, в спирту лежащему препарату, Петр заставил его зубами рвать эти кишки. Человек был, мягко скажем, своеобразный» (Лотман Ю. М. Воспитание души: воспоминания, беседы, интервью. СПб.: Искусство, 2003. С. 436).

[36] «В Лейдене, в анатомическом театре, наблюдая, как пропитывают терпентином обнаженные мускулы трупа, и заметив крайнее отвращение в одном из своих русских спутников, царь схватил его за шиворот, пригнул к столу и заставил оторвать зубами мускул от трупа». Мережковский Д. С. Антихрист (Петр и Алексей). СПб., 1906. С. 135.

[37] Соловьев С. М. История России в эпоху преобразования. Т. 2. М., 1871. С. 224.

[38] Иванов Ив. Ив. Как царь Петр стал преобразователем России. М., 1904. С. 58–59.

[39] Красная новь. 1921. № 1. С. 47. Любопытно, что приблизительно в то же самое время (1922), когда был опубликован роман Аросева, новый цивилизатор России Лев Троцкий обратился «ко всем наиболее чутким, наиболее честным, наиболее сознательным слоям молодого пролетариата и передового крестьянства» со ставшим впоследствии знаменитым призывом: «учитесь, грызите молодыми зубами гранит науки...» (Троцкий Л. Доклад на V Съезде РКСМ // Троцкий Л. Поколение Октября. Пг.; М., 1924. С. 239; курсив мой. — И. В.).

[40] Толстой заменил Боергава на другого анатома, Рюйша, которого Петр также хорошо знал. «Рюйш снял простыню с разнятого для анатомии другого трупа, — царь заметил отвращение на лицах своих русских спутников и, гневно закричав на них, приказал им зубами брать и разрывать мускулы трупа» (Толстой А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 7. М., 1958. С. 339).

[41] «Запреты, опасность остановить его не могут. Люди для него те же деревянные заготовки — попробуем из них выточить нечто. Так, он насильно выдирает больные зубы, не считаясь с желанием пациента. Его убеждает практика, он экспериментатор. Пациент — научный объект. Больных зубов он надергал несколько десятков, пока научил­ся. Пробует на больном приемы лечения водянки. А зачем?.. В Голландии в анатомическом театре сам пробует резать труп. Заставляет своих приближенных. Он копается в кишках, щупает, где там селезенка, где печень» (Гранин Д. Собр. соч.: В 3 т. Т. 2. М., 2006. С. 101).

[42] Жуткий приказ Петра в этом случае можно рассматривать как физическую реализацию «ментальной жестокости» («mental cruelty»), определяемой Эрихом Фроммом как желание «унизить и причинить боль чувствам другого человека» посредством слов, а не грубой силы (Fromm E. The Anatomy of Human Destructiveness. Greenwich, 1973. P. 317–317). Разумеется, легенда предполагает, что в случае ослушания физическое насилие было бы немедленно применено Петром.

[43] О связи революционного насилия с архаическими страхами см.: Sagan E. Citizens & Cannibals: The French Revolution, the Struggle for Modernity, and the Origins of Ideological Terror. Lanham, 2001.

[44] По словам современного историка, начиная с 1530-х годов появляются многочисленные шокирующие анекдоты о вивисекции, связанные с именами знаменитых анатомов (Payne L. With Words and Knives: Learning Medical Dispassion in Early Modern England // The History of Medicine in Context. Aldershot, U. K.: Ashgate, 2007. P. 25). См. также: Par K. The Criminal and the Saintly Body: Autopsy and Dissection in Renaissance Italy // Renaissance Quarterly 47.1 (Spring 1994). P. 18.

[45] Мейлах Б. С. Русская повесть XIX века: История и проблематика жанра. Л., 1973. С. 29.

[46] Памятники литературы Древней Руси / Под ред. Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева. Т. 5. М., 1982. С. 561.

[47] Golburt L. The First Epoch. The Eighteenth Century and the Russian Cultural Imagination. Madison, 2014. P. 11.

[48] Здесь несомненно интересна хронологическая привязка лейденского рассказа к пасхальному периоду (апрель 1698 года).

«АЗИАТСКАЯ РОЖА» АЛЕКСАНДРА БЛОКА

О том, как «Скифы» рифмуются с планами Петра Великого

Насчет неправильной рифмы, отдать аудитору, чтобы приискал другую.

Ф. К. Прутков. Военные афоризмы

Однако «в ж...» — сомнительный сино­ним для выражения «к революции».

Эрик Найман

Помните замечательную армейскую «поэмку» сына Козьмы Пруткова Федора: «Тому удивляется вся Европа, // Какая у полковника обширная шляпа»? К последнему слову господин полковник приписал недоуменное замечание: «Чему удивляться? Обыкновенная, с черным султаном. Я от формы не отступаю. Насчет неправильной рифмы, отдать аудитору, чтобы приискал другую» [1]. Действительно, для русского уха «Европа» так же тесно связана с подразумеваемым здесь словом, как устрица в воображении Собакевича с тем, на что она похожа. Это известно любому веселому аудитору. В настоящей заметке речь пойдет о геополитическом случае поэтической игры с этой набившей оскомину, но все равно смешной рифмой. Face Recognition

Абрам Терц как-то заметил, что Александр Блок в знаменитом стихотворении «Скифы» завуалировал «наглую рифму поэтической инверсией»:

Мы широко по дебрям и лесам

Перед Европою пригожей

Расступимся! Мы обернемся к вам

Своею азиатской рожей!.. [2]

В российских педагогических анналах конца прошлого века сохранилось сведение о том, как молодой филолог Михаил Павловец разъяснял своим ученикам, что «Европою пригожей» в «Скифах» — это инверсия, скрывающая рифму «своею азиатской ж...». По мнению Павловца, Блок любил прятать скабрезности в разного рода сдвиги и инверсии (вроде знаменитого «ужо постой» в поэме «Двенадцать»; впоследствии, насколько нам известно, «une collection particulière» блоковских сдвигов Павловца пополнилась новыми находками).

В 2003 году Михаил Безродный предложил «переписать» знаменитые стихи следующим образом:

Мы широко по дебрям и лесам

Перед пригожею Европой

Расступимся! Мы повернемся к вам

<нрзб> [3]

В 2009 году неприличный вариант («нрзб.» у Безродного) был приведен в Живом Журнале (далее ЖЖ) Владимиром Емельяновым со ссылкой на известного индолога и буддолога Андрея Всеволодовича Парибка. Аргументы Парибка сводились к следующему:

...Встречалось ли вам раньше такое выражение равнодушия, ко­-гда один человек поворачивается к другому рожей, пусть даже и азиатской? Вряд ли. Повернуться к презираемому человеку можно только задницей. И замысел Блока, по мнению Парибка, изначально был именно таков [4].

Смысл блоковского послания, в изложении Емельянова, заключается в том, что «Россия не собирается вступать в столкновение с Западом, но не собирается и защищать его от нападений с Востока». Она просто «поворачивается к Западу Уралом, т. е. именно своей задницей» (вспомним схожую телесную метафору «среднеазиатского подбрюшья» в геополитическом прожекте Александра Солженицына). «Подумав так, — заключает автор, — Блок не стал, однако, печатать свой замысел, а зашифровал его в туманной фразе про азиатскую рожу. Тем более что и поменять-то нужно было совсем немного: во второй строфе вместо „перед пригожею Европой“ поставить „перед Европою пригожей“».

Эта гипотеза, преломленная, как уже говорилось, в «текстологическом» эксперименте Безродного, вызвала эмоциональное обсуждение в том же ЖЖ. По авторитетному свидетельству филолога Олега Проскурина, «соблазн такого прочтения, видимо, одолевал многих в разные годы»: «помнится, еще в конце 80-х один сотрудник ИМЛИ в курилке Ленинской библиотеки обосновывал соответствующую конъюнктуру ссылкой на <...> соображения П. В. Палиевского», который, скорее всего, сам от кого-то услышал такой вариант (полагаем, что уж не иначе, как от Абрама Терца). В то же время никаких веских доказательств в пользу этой гипотезы, кроме ее внутренней логичности, образной убедительности (географическая карта России с линией Уральских гор, отделяющих Восток от Запада) и свое­образного остроумия, в дискуссии приведено не было. Верна ли эта догадка?