В поисках «полезного прошлого». Биография как жанр в 1917–1937 годах - Анджела Бринтлингер Страница 15

время пребывания Грибоедова в Петербурге в 1828 году проект еще не был написан, хотя какие-то предварительные планы уже, безусловно, существовали. Однако Тынянову было важно, чтобы Грибоедова отвергли дважды: и правительство, и декабрист Бурцов, обвинивший его в предательстве друзей-революционеров и их идеалов преобразования России. Отвергнутый и правыми, и левыми, Грибоедов остается одинок и беззащитен. Тынянов продемонстрировал, что его герою не было места ни в официальной России, ни в доме друзей – сторонников реформ. Таким образом, мечта Грибоедова о побеге, которая в различных формах повсеместно присутствует в романе, была мотивирована постоянным ощущением враждебности со стороны окружающих, кем бы они ни были.

Левинтон полагал, что для понимания конструктивного принципа романа читателю необходимо заметить некоторые хронологические изменения и распознать некоторые из восходящих к документам цитат. Тынянов, по словам Левинтона, оставил на всем протяжении романа разгадки, или «ключи», особенно в форме писем, чтобы стимулировать своих читателей проверять факты[25]. В «Смерть Вазир-Мухтара» Тынянов ввел многие данные, явившиеся результатом его литературно-научных экспериментов. Читатель может воспользоваться этими данными и отправиться в собственную литературно-историческую лабораторию, чтобы получить собственные результаты и сравнить их с тыняновскими.

Идея оставленных в тексте «ключей» дополняет очевидную причину обращения Тынянова к аутентичному материалу – воссоздание атмосферы конца 1820-х годов при описании событий последнего года жизни Грибоедова. В романе действительно спрятано много различных ключей, которые побуждают читателя ознакомиться с письмами Грибоедова и воспоминаниями его современников. Поводом для этого служат не только цитаты из писем, но и обращающее на себя внимание отсутствие у Грибоедова близких друзей, преувеличение дружбы его с Булгариным (которая бросает тень на идеализированный образ Грибоедова как великого поэта и декабриста), отказ от изображения нескольких встреч с Пушкиным, в частности чтения Пушкиным трагедии «Борис Годунов», а также другие несоответствия, которые может обнаружить внимательный читатель.

М. Л. Гаспаров заметил, что «Тынянов садистически – трудно сказать иначе – переиначивал историю в “Смерти Вазир-Мухтара” <…> Беллетристика стала для Тынянова средством эксперимента над историей» [Гаспаров 1990: 17]. Однако автора не стоит осуждать. Разумеется, каждое из изменений и противоречий в изображении исторических фактов или документов делалось осознанно. «Переписывая историю», Тынянов сознательно включил в текст подсказки, своего рода сноски для любознательного читателя, желающего сравнить изложенную автором версию событий с источниками. Благодаря этому Тынянов стал историческим писателем, создавшим собственный вариант исторического прошлого, пригодного для использования в его время.

Именно оставленные Тыняновым подсказки делают «Смерть Вазир-Мухтара» «научным романом» и показывают, как автор решил эпистемологическую дилемму. Он создал собственную версию личности Грибоедова, но указывая дорогу «хлебными крошками», позволил читателю наметить свой собственный путь и к научным источникам, и к другим версиям описанных событий. Выстраивая свой «интимный образ» поэта-дипломата, Тынянов как бы приглашал читателей создавать и других Грибоедовых. Внимательное изучение нескольких примеров из романа помогает понять тыняновский метод обработки исторических источников: изменение фактов при одновременном упоминании первоисточника, который позволяет развить другую точку зрения.

Так, во время пребывания в Петербурге романный Грибоедов говорит Булгарину о том, что пишет трагедию «Грузинская ночь». Булгарин откликается:

– …Я устрою твое чтение. Где хочешь? Хочешь у меня?

– Нет, пожалуй, – сказал Грибоедов, и Фаддей обиделся.

– Как хочешь. Можно не у меня… Можно у Греча, у Свиньина, – сказал он хмуро.

– Так, пожалуй, у Греча, – сказал, как бы уступая, Грибоедов, – и только не чтение, а так, обед [Тынянов 1985: 125].

В конце концов они решают устроить обед у Булгарина и тот обещает пригласить Крылова и Пушкина. И действительно, как засвидетельствовал в своих мемуарах К. А. Полевой, это совмещенное с обедом чтение имело место в Петербурге в 1828 году; на нем присутствовали Крылов, Пушкин и Греч. Однако происходило оно не у Булгарина [Полевой 1980: 160–161]. Тынянов выполняет две задачи в одной сцене: он подчеркивает, как уже делал на протяжении всего романа, дружбу между Грибоедовым и Булгариным, и в результате читатель, увидев, что полицейский агент выступает в роли ближайшего союзника главного героя, осознает, насколько одинок Грибоедов. Одновременно автор указывает читателю на человека, в доме которого действительно происходило событие, – Свиньина, как бы говоря: «Я знаю, где на самом деле состоялся обед». Из трех обсуждаемых в романе мест проведения обеда отброшен только вариант у Свиньина. Зачем же тогда было его упоминать? По-видимому, Тынянов сознательно приоткрывает здесь свой источник. Он даже дает скрытую ссылку на Полевого, замечая: «Он был событием для позднейших мемуаристов, этот обед» [Тынянов 1985: 127].

Другой способ трансформации истории в тыняновском тексте – это пропуски некоторых фактов и событий. Хотя Тынянов и заставляет своего героя несколько раз встречаться с Пушкиным, он опускает авторское чтение «Бориса Годунова», которое состоялось 16 мая 1828 года в Москве и на котором присутствовал Грибоедов. При этом и чтение, и присутствие на нем Грибоедова упоминались в первом романе Тынянова «Кюхля», с которым, по всей вероятности, были знакомы его читатели. Поскольку указанная дата попадала в фабульные рамки действия романа «Смерть Вазир-Мухтара», то можно заключить, что пропуск сделан намеренно. Белинков считал, что большинство литературных текстов, включенных в роман, были просто неудачными[26] и поэтому для «Бориса Годунова» не нашлось места. Своей драмой Пушкин вторгался на территорию Грибоедова; возможно, Тынянов не хотел, чтобы поэты конкурировали в единственной успешной для Грибоедова области – драматургии [Белинков 1965: 228–230][27]. Однако отсутствие пушкинской пьесы особенно заметно: на протяжении всего романа Тынянов ссылался на другие произведения русской литературы, посвященные теме власти, порочности и предательства. Когда в романе Булгарин нагло заявляет: «Ни одной ведь трагедии сейчас нет» [Тынянов 1985:124], даже далекий от литературы человек должен задаться вопросом: «А о каком годе идет речь? И когда был написан “Борис Годунов”?» Разумеется, пушкинская трагедия уже была написана, и Грибоедов это прекрасно знал.

Еще одна авторская подсказка отсылает читателя к рассказу Пушкина о Грибоедове из «Путешествия в Арзрум». В «Смерти Вазир-Мухтара» Тынянов использовал сцену из «Путешествия…», когда Пушкин неожиданно встретил телегу, перевозившую тело Грибоедова из Тегерана. Пушкин писал:

Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия: «Горе от Ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами. Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил… Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни [Пушкин 1948: 461].

Однако