Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии - Элизабет Шимпфёссль Страница 16

type="note">[119]. В первой половине 2000-х годов места в российском списке Forbes заполняли в основном представители нефтяной и прочей добывающей промышленности. Но девальвация рубля стимулировала развитие импортозамещения в отраслях, не связанных с нефтью и газом. Экономический рост подтолкнул процесс диверсификации бизнеса и его выхода за пределы нефтегазового сектора, что, соответственно, изменило состав бизнес-элиты. Во второй половине 2000-х значительный рост наблюдался в сфере финансов и технологий (в основном телекоммуникационных). Новые миллиардеры также появились в строительстве, ритейле и онлайн-торговле[120]. На протяжении большей части 2010-х годов энергетический сектор оставался в лидерах. В 2018 году на нефтегазовую и угольную отрасли по-прежнему приходилось 20 процентов российских миллиардеров и мультимиллионеров в российском списке Forbes. Но их уже обогнали большие деньги, сделанные в металлургии и сталелитейной промышленности, доля которых в списке Forbes достигла 21,5 процента, а еще через год – четверти.

Начиная с 1990-х годов Россия стала мировым лидером по бегству капитала. Утечка капитала вновь резко выросла с началом глобального экономического кризиса 2008 года, после обвала на Уолл-стрит, когда чистый отток превысил чистый приток за два предыдущих года[121]. На протяжении нефтяного бума 2000-х годов Кремль благодушно закрывал глаза на стремление олигархов уводить крупные суммы в офшоры. Только после начала экономического спада в 2014 году были предприняты шаги, чтобы сдержать этот отток капитала и побудить сверхбогатых людей реинвестировать часть получаемой ими прибыли внутри страны[122].

Во время кризиса 2014 года Путин в очередной раз заставил олигархов – среди прочих Олега Дерипаску – спасти убыточные предприятия, чтобы сохранить рабочие места и инвестировать в стратегические проекты[123]. У тех, кто прислушивается к требованиям Путина, хорошие шансы преуспеть в бизнесе. Хотя часто приходится слышать о неприязни Путина к тем или иным олигархам, на самом деле Кремль активно защищает их интересы. С точки зрения статистики, Россия в 2000-е и 2010-е прекрасно подходила миллиардерам, желающим остаться в этой категории и даже приумножить свои состояния. Согласно Докладу о мировом благосостоянии Credit Suisse за 2015 год, 96 % миллиардеров, входивших в российский список Forbes в 2005 году, остались в нем и в 2010 году. Аналогичный средний показатель для стран «Большой семерки» составил 76 %, а для стран БРИК – 88 %[124]. Даже санкции 2018 года, введенные некоторыми западными странами в отношении России и части ее элит после присоединения Крыма, не навредили самым богатым русским. Ни у кого в мире в конце 2010-х годов дела не шли успешнее, чем у первой десятки российских миллиардеров. Их состояние увеличилось на 11 процентов, тогда как у их собратьев в США – всего на 7,5 процента[125].

Тем не менее Путин продолжает выборочно карать некоторых олигархов, чтобы держать остальных в узде. Оказался под ударом и один из моих респондентов, Зиявудин Магомедов (см. главу 3). Бизнесмен из Дагестана был арестован в марте 2018 года вместе с его братом Магомедом по обвинению в создании организованной преступной группы и хищении государственных средств. На сегодня он находится под стражей уже четыре года, и в худшем случае ему грозит 30 лет тюремного заключения. Магомедов вел рискованную игру, продолжая слишком открыто и без оглядки переводить деньги в офшоры в то время, как Россия столкнулась с серьезными экономическими трудностями после декабря 2014 года.

Его арест должен был преподать урок другим богачам: значительной частью накопленного состояния Магомедов был обязан очень прибыльным государственным контрактам, к которым имел доступ в предыдущие годы. Сталкиваясь с ограничением финансовых возможностей, Кремль решил напомнить тем, кто разбогател за счет государства или при его поддержке, что им следует перестать эгоистично прятать деньги за границей и начать реинвестировать часть своей прибыли в экономику страны[126]. В остальном же Магомедов, казалось, соответствовал всем требованиям Кремля; он сосредоточился на поддержке социальной и культурной сферы в Дагестане, что весьма приветствовалось и частично инициировалось самим Кремлем как способ сдержать радикальные исламистские настроения в регионе.

Но помимо чисто финансовой стороны здесь есть еще один подтекст. Жизнь Путина зависит от его способности оставаться у власти. А для этого ему необходимо сохранить поддержку бизнес-элиты страны. Он делает это, стравливая ее представителей друг с другом, держа их в состоянии постоянного соперничества, чтобы они даже не думали объединиться и замыслить что-то против него. Показательные аресты и постановочные суды, разоблачающие коррумпированность элит, помогают поддерживать порядок в высших эшелонах. Впрочем, возможно, Путину и не нужно заходить так далеко. Несмотря на высокую концентрацию богатства в России, ее бизнес-элите не хватает культуры и опыта согласования и защиты своих интересов, поэтому она предпочитает не лезть на рожон.

Нарративы обогащения

1990-е годы оставили после себя в России глубокое недоверие к реформаторам и бизнесменам, добившимся больших успехов. С учетом этого среди российской элиты существует молчаливый консенсус, согласно которому говорить о тех временах не нужно и даже опасно, поскольку с легкостью можно поставить под сомнение легитимность происходивших тогда процессов. В этом исследовании я не задаюсь целью изучить богатых в качестве экономических агентов и таким образом разоблачить их неправедный путь к богатству в тот переходный период. Меня интересовало другое, а именно: как эти люди реагируют на свое привилегированное положение и с помощью каких нарративов пытаются обосновать свой нынешний высокий статус. Читателя не должен удивлять тот факт, что, хотя приватизация активов лежала в основе становления этих людей как представителей определенного социального класса, в историях, которыми они делились со мной в ходе интервью, эта глава их жизни в той или иной мере ретушировалась, а порой ее обходили молчанием.

Те же, кто затрагивал тему приватизации, нарочито делали это так, чтобы отмежеваться от ее токсичного наследия. Петр Авен, перейдя на английский, заявил мне, что залоговые аукционы 1995 года были «абсолютно несправедливыми», а их последствия продолжают ощущаться и сегодня. «Пройдет много лет, прежде чем частная собственность в России будет считаться легитимной», – сказал он в 2017 году и добавил, что на данный момент 70 % населения страны негативно относятся к приватизации 1990-х годов. (По словам Авена, его собственный «Альфа-Банк», которым с 1994 года вплоть до марта 2022 года он управлял вместе с Михаилом Фридманом, не был допущен к участию в залоговых аукционах 1995 года – за что Авен потом был благодарен судьбе.)

Предпринимательский дух олигархов

Богатые русские любят подчеркивать динамичный характер своей предпринимательской