Беседы о России - Константин Вадимович Ремчуков Страница 19

Ведущий: … в 1980 году обещал нам коммунизм. Правда, вместо объявленного коммунизма, состоялась Олимпиада. Но когда обещается что-то такое, когда цель грандиозная, то, видимо, в этот момент мало думают о том, как же будут люди доживать до этой цели. Вот сейчас, может быть, тоже такой же момент.

Ремчуков: У меня это называется «транзитный подход к жизни». Примером являлся знаменитый тезис Ленина «Наши дети будут жить при коммунизме». Раз наши дети будут жить при коммунизме, давайте потерпим все неудобства нашей сегодняшней жизни. Подход был примерно такой. И коммунизм был прописан классиками с весьма четкими характеристиками — не будет границ, не будет классов, не будет национальностей, не будет государств.

Ведущий: И денег не будет.

Ремчуков: Денег не будет. И все будут жить по потребности. И получилось так, что если скоро это наступит, то зачем же сегодня решать эти национальные проблемы. Я читал исторические книжки, в которых было написано, как к Ленину пришли с проблемой Нагорного Карабаха. Пришли и объяснили, что есть такая проблема. Вот это Азербайджан, вот здесь армяне, вот здесь Армения. Что же делать? У них в то время была закавказская политика, за которую, кстати, отвечали Сталин и Орджоникидзе. Ленин вроде бы ответил, что скоро будет коммунизм, национальностей не будет, границ не будет. Давайте не отвлекаться от более важных дел — строительства коммунизма. Карабах грохнул через 60 лет, вы помните, в конце 80-х. Вот когда аукнулось это пренебрежение. То же самое со всеми другими вопросами. Если все будет по потребности и очень скоро, зачем решать проблему. А как по труду оценивать? Социализм так и не решил проблему по труду. Инженеры получали 110–130 рублей, кто-то получал больше. Получали по должности, а не по труду. На должность приходили по званиям, а не по труду. Звание должно было кормить всю жизнь. И получалось, что человек занимает высокую должность, потому что он доктор наук или кандидат наук, скажем, а работает плохо. Но получает-то по должности. И система так и не разработала четких механизмов оплаты по труду. И в этом, собственно, было отрицание этой системы. Потому что люди, в конце концов, стремятся к тому, чтобы их труд был легально оценен достаточно хорошо.

То же самое и сейчас. Смысл моих пафосных тезисов, опубликованных сегодня, состоит в том, что мы не должны нынешнее поколение, сегодня живущих людей, вбросить в топку ожиданий светлого капиталистического завтра. Ничего, что и сегодня сокращается продолжительность жизни, что неопределенность высокая, потребительская способность людей не очень высокая, ничего, мы скоро капитализм по строим, и все там будет по закону. Нет. Мы можем строить капитализм, а нашей перестройке в этом году будет 17 лет. Это гигантский срок. Что казалось в 1985 году?

Ведущий: Поколение уже выросло.

Ремчуков: Поколение, да. Мне кажется, должно вырасти еще одно поколение как минимум, чтобы начали преобладать законы, принципы, практика применения и исполнения этих законов, которые позволят нам ориентироваться. А до тех пор мы не можем оставить людей один на один с этой неразберихой.

Ведущий: Тогда возникает опять нечто такое, по крайней мере, на первый взгляд, непреодолимое, какие-то противоречия, некие форс-мажорные обстоятельства. Мы не можем сегодня живущих людей оставить один на один с их проблемами: рост тарифов на продукцию естественных монополий, до бюджетников во многих местах не доходит зарплата, хотя мы уже давно говорим, что у нас с задержками зарплаты покончено. Но при этом, с другой стороны, мы говорим, что для того, чтобы наша экономика стала вполне рыночной, нужны некие шоковые действия. Как это все сочетать?

Ремчуков: Самое главное, что шоковые действия не ведут к ускорению. Это надо четко понимать. Шоковые меры живут в головах либо экстремистски настроенных людей, у которых нет ясного представления, как все в этом мире происходит, либо бесчувственных к социальным измерителям жизни, качество жизни для них очень спрямлено. Это фанатики такие. Жизнь гораздо богаче. Какое настроение у людей, ходят ли они друг к другу в гости и так далее. Нельзя ускоренно вступить в ВТО, не подготовившись открыть региональную экономику к тяжелой конкуренции со стороны Китая или других стран, сделать людей безработными. Люди будут недовольны, придут на выборы, будут избирать не того, кого хочет власть, в Думе опять будет очень сильная оппозиция, реформы будут проводиться через сложную процедуру компромиссов между властью и оппозицией, может быть, власть будет стремиться формировать правительство. Вот зачем это нужно?

Да, вступить можно, но потом десятилетие мы будем расхлебывать реальные проблемы, которые обязательно возникнут. Потому что никаких загадок нет. Можно сказать, давайте вступим в ВТО. Но, с другой стороны, в ВТО, чтобы конкурировать, нужна производительность труда, нужны технологии, а на это нужны деньги. «Где деньги, Зин?»

Ведущий: Вечный вопрос.

Ремчуков: Поэтому мне кажется, что сейчас получается, что за все отвечает президент. Обратит внимание на спорт, по телевизору каждый день показывают спорт. Обратит внимание на бездомных — отперчит кого-нибудь из руководителей правительства — они сразу возьмутся за бездомных, как будто до этого не видели. С одной стороны, это хорошо, что президент дает импульс, а с другой стороны, это плохо, что если президент не даст импульс, то ничего не изменится, все будут смотреть, переступать и идти дальше. Это — во-первых. А во-вторых, будет формироваться такая пирамида, при которой только кивок президента будет сигналом к действию. Такая гигантская страна, как наша, не может жить по такому принципу. Мы уже жили по такому принципу. Очень важно, чтобы включалась инициатива, энергия и видение массы людей и чтобы работали все механизмы власти, чтобы достаточно было указания министра, губернатора, полномочного представителя для того, чтобы все это закрутилось. Если у нас будет выстраиваться такая подхалимски ориентированная на одного человека вертикаль, я вас уверяю, что она работать не будет, потому что человек не железный…

Ведущий: Во-первых, не железный, а во-вторых, возникает, мне кажется, еще одна опасность для общества. Общество сейчас совершенно справедливо доверяет президенту; люди, граждане доверяют ему, они довольны его действиями, он действительно обращает внимание на какие-то болевые точки, заставляет крутиться кого-то, шевелиться. Но если