Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности - Эстер Дюфло Страница 21

более бедных странах, когда они открываются для торговли? Существует относительно немного межстрановых исследований по этому вопросу, что объясняется тем обстоятельством, которое мы увидим еще не раз. Специалисты в области экономики международной торговли, как правило, избегают думать о дележе пирога, несмотря на (или, возможно, именно из-за него?) высказанное еще Самуэльсоном предупреждение о том, что по крайней мере в богатых странах от торговли могут пострадать рабочие.

Есть и исключения, но они не внушают доверия. Недавнее исследование, проведенное двумя сотрудниками МВФ, показало, что те страны, которые расположены поблизости от множества других стран и поэтому ведут международную торговлю в больших масштабах, как правило, более богаты и имеют более равное распределение доходов. При этом был проигнорирован тот неудобный факт, что множество небольших стран расположены в Европе. Действительно, эти страны ведут между собой большую торговлю, но, вероятно, не только это определяет уровень их богатства и степень неравенства[122].

Еще одно основание для осторожного отношения к этому довольно оптимистичному выводу заключается в том, что он противоречит нашему знанию о ряде отдельных развивающихся стран. За последние три десятилетия многие страны с низким и средним уровнем дохода открыли свои двери для международной торговли. Поразительно, но в последующие годы распределение доходов в этих странах почти всегда шло в направлении, противоположном тому, что предполагается базовой логикой Столпера – Самуэльсона. Заработная плата низкоквалифицированных рабочих, которые в изобилии представлены в этих странах (и поэтому они должны были выиграть), отставала от заработной платы их более квалифицированных или более образованных коллег.

Между 1985 и 2000 годами Мексика, Колумбия, Бразилия, Индия, Аргентина и Чили провели либерализацию внешней торговли, в одностороннем порядке снизив свои тарифы по всем направлениям. За тот же период времени во всех этих странах возросло неравенство, что следовало сразу за либерализацией. Например, с 1985 по 1987 год Мексика значительно сократила как охват режима импортных квот, так и величину средней пошлины на импорт. Затем, с 1987 по 1990 год, заработная плата «синих воротничков» упала на 15 %, тогда как заработная плата «белых воротничков» выросла в той же пропорции. Аналогично изменились и другие показатели неравенства[123].

Аналогичная картина либерализации, сопровождаемой увеличением заработка квалифицированных рабочих по сравнению с неквалифицированными и изменением других показателей неравенства, наблюдалась также и в Колумбии, Бразилии, Аргентине и Индии. Наконец, взрыв неравенства произошел в Китае, который стал постепенно открываться для торговли в 1980-е годы, что завершилось вступлением во Всемирную торговую организацию (ВТО) в 2001 году. Согласно информации экспертов World Inequality Database, в 1978 году 50 % наименее и 10 % наиболее обеспеченного населения Китая располагали одинаковыми долями в общих доходах (по 27 %). После 1978 года эти доли начали расходиться, доля самых бедных 50 % становилась все меньше и меньше, а самых богатых 10 % – все больше и больше. К 2015 году верхние 10 % стали получать 41 % общего объема доходов, тогда как нижние 50 % получали 15 %[124].

Разумеется, корреляция не означает причинности. Возможно, глобализация сама по себе не вызывает роста неравенства. Либерализация торговли почти никогда не происходит в вакууме; во всех этих странах реформа внешней торговли всегда была частью более широкого пакета реформ. Например, наиболее радикальная либерализация торговой политики в Колумбии в 1990 и 1991 годах совпала с изменениями в регулировании рынка труда, направленными на существенное повышение его гибкости. Реформа внешней торговли в Мексике в 1985 году проходила на фоне приватизации, реформы рынка труда и дерегулирования.

Как мы уже упоминали, реформа внешней торговли в Индии в 1991 году сопровождалась отменой режима лицензирования в промышленности, реформированием рынка капитала и общим переходом власти и влияния в частный сектор. Либерализация торговли Китая была, как известно, краеугольным камнем предпринятой Дэн Сяопином масштабной экономической трансформации, узаконившей частное предпринимательство в той экономике, где оно на протяжении тридцати лет было практически полностью под запретом.

Верно также и то, что Мексика и другие латиноамериканские страны открылись именно в то время, когда открывался и Китай, и поэтому все они столкнулись с конкуренцией со стороны более обильной рабочей силой экономики. Возможно, именно это повредило латиноамериканским рабочим.

Межстрановой сравнительный анализ не позволяет нам прийти к определенным выводам о воздействии международной торговли, потому что и рост, и неравенство могут зависеть от очень многих различных факторов, причем торговля является лишь одним из них, а иногда даже следствием, а не причиной. Тем не менее несколько интересных внутристрановых исследований действительно бросают тень на теорему Столпера – Самуэльсона.

ЭТО НЕ ТАК, ПОТОМУ ЧТО ЭТО НЕВОЗМОЖНО

Очевидно, что при исследовании различных регионов одной страны снижается число тех потенциальных факторов, которые оказывают одновременное воздействие и могут затмить эффекты внешней торговли; в подобных случаях обычно существует единый политический режим, общая история и общая политика, что делает сравнение более убедительным. Проблема, однако, заключается в том, что основные прогнозы теории международной торговли, по самой ее природе, охватывают все рынки и регионы экономики, а не только те, которые связаны с импортом или экспортом.

Согласно предпосылкам Столпера – Самуэльсона, все работники одного уровня квалификации получают одинаковую заработную плату. Заработная плата рабочего зависит не от его отрасли или региона, а только от его производительности. Происходит это потому, что сталевар из Пенсильвании, потерявший работу из-за иностранной конкуренции, должен немедленно переехать туда, где работа есть, где бы это ни было, в Монтане или Миссури, на промышленном предприятии или в сфере обслуживания. Если такие переходы будут совершаться быстро, то работники с одинаковыми навыками станут получать одинаковую заработную плату.

Если бы это было так, то единственным подходящим объектом для изучения воздействия международной торговли была бы экономика страны в целом. Мы ничего бы не узнали, сравнивая рабочих в Пенсильвании с рабочими в Миссури или Монтане, так как все они оплачивались бы одинаково.

Поэтому предпосылки этой теории приводят к достаточно парадоксальному результату. Если принять их, то проверка теории становится практически невозможной, поскольку единственное воздействие, которое мы сможем наблюдать, – это то, что происходит на уровне стран, а мы только что продемонстрировали многочисленные подводные камни межстрановых исследований и сопоставления ситуации в разных странах.

Однако, как мы видели в случае с миграцией, рынки труда, как правило, характеризуются инертностью. Люди не переезжают даже тогда, когда условия рынка труда предполагают, что это необходимо, и в результате заработная плата не выравнивается автоматически по всей экономике. В действительности внутри одной и той же страны существует много экономик и можно многое узнать, сравнивая их, если эти субэкономики по-разному затрагиваются изменениями торговой политики.

Одна юная экономистка, Петя Топалова, которая в то время была аспиранткой Массачусетского технологического института, решила серьезно отнестись к этой идее и исходить из того, что люди могут застрять как в определенном месте, так и в определенной сфере занятости. В своей важной статье она изучила то, что произошло в Индии после массовой либерализации торговли в 1991 году[125]. Оказалось, что, хотя речь и идет о либерализации всей Индии, изменения в торговой политике совершенно не одинаково затронули отдельные части страны. Это связано с тем, что изначально некоторые отрасли