Похвала праздности. Скептические эссе - Бертран Рассел Страница 38

другого или к доброму учителю, если оба родителя злые. Как правило, она является следствием боязни: объект привязанности – единственный человек, с которым ребенок чувствует себя в безопасности. Любовь такого рода у детей крайне неблагоприятна: смерть любимого человека может сломать ребенку жизнь. Даже если потом у него все сложится хорошо, каждая последующая любовь будет сопряжена с ужасом потери. Такой человек будет излишне опекать мужа (или жену) и детей, считая их бессердечными, если те попросят оставить их в покое. Так что ни матери, ни отцу не следует поощрять чрезмерную привязанность со стороны ребенка. Тому, кто растет в любящей и в общем счастливой семье, не составит труда пережить любую потерю в жизни. Естественной воли к жизни и надежды должно хватить при прочих адекватных условиях для взросления и радости.

Для нормальной взрослой жизни предпочтительно уже в юности развить более реалистичное отношение к смерти. Взрослого человека не должны часто посещать мысли ни о собственной смерти, ни о кончине дорогих ему людей – не потому, что он сознательно их отгоняет (ибо это бесплодное и безнадежное занятие), а потому, что его ум занят другими вещами. А если вдруг такие мысли нагрянут, то пусть он встретит их стоически, сознательно и спокойно, не пытаясь умалить их значения, а почувствовав некоторую гордость оттого, что смог подняться выше этого. Единственный способ избавиться от страха – вдумчивое рассмотрение внушающего ужас предмета. Надо спросить себя: «Да, все может случиться, и что из того?» Такое состояние свойственно людям, готовым погибнуть в бою: они верят в важность цели, за которую отдают свою жизнь или жизнь дорогих им людей.

Подобная решимость пригодится в любом возрасте. В любой момент человек должен чувствовать, что живет ради чего-то и что его смерть, равно как и гибель жены или ребенка, не означает конец всему, что для него важно. Для того чтобы у взрослого эта уверенность была искренней и глубокой, в молодых людях необходимо развивать неподдельный интерес к чему-то большему, на чем можно выстраивать жизнь и карьеру. Юность – период щедрой отдачи, и этим необходимо воспользоваться для формирования привычки к великодушию. Она может быть сформирована под влиянием отца или наставника. В более совершенном обществе это, скорее всего, сможет делать мать, но пока участь женщин, как правило, такова, что для этой роли у них слишком узкий кругозор и недостаточный интеллектуальный багаж. По этой же причине подросткам (девушкам и юношам) среди учителей обязательно нужны мужчины, пока не появится новое поколение женщин с более широким мировоззрением.

В последнее время роль стоицизма в жизни недооценивают, особенно сторонники прогрессивной педагогики. Когда нам угрожает несчастье, возможны два подхода: либо попытаться избежать беды, либо мужественно ее встретить. Первый хорош, если не мотивирован трусостью; второй же рано или поздно понадобится любому, кто не желает становиться рабом страха. Такое отношение и есть стоицизм. Великая трудность для воспитателя заключается в том, чтобы, прививая стойкость, не дать волю садизму.

В прошлом дисциплина поддерживалась с таким остервенением, что воспитание нередко служило выходом порывам жестокости. А можно ли дисциплинировать и не испытывать удовольствия, заставляя ребенка страдать? Люди старой закалки наверняка станут отрицать, что им нравилось наказывать. Все знают историю о мальчике, чей отец, хлеща его розгами, уверял: «Поверь, сын, мне гораздо больнее, чем тебе». На что мальчик ответил: «Так давай поменяемся». Доказательства, приведенные в книге Сэмюеля Батлера «Путем всея плоти», не оставляют сомнений в садистских наклонностях строгих родителей даже у студентов, изучающих современную психологию.

Что же с этим делать?

Страх смерти – далеко не единственный, в борьбе с которым помогает стоицизм. Довольно распространен страх перед нищетой и физической болью, а среди состоятельных дам – перед родами. Все их можно притупить и до некоторой степени презреть. Однако решив, что им не стоит придавать большого значения, нам придется принять точку зрения, что для уменьшения страданий ничего делать не надо. Долгое время считалось, что роженицам незачем давать обезболивающие средства. В Японии это убеждение превалирует по сей день. Доктора-мужчины придерживались мнения, что наркоз вреден, хотя к тому не было никаких причин, кроме бессознательных проявлений садизма. К сожалению, облегчение болей при родах лишило богатых женщин вообще всякого желания их терпеть: они сдаются задолго до того, как боль становится невыносимой. Очевидно, здесь нужно прийти к какому-то равновесию. Жизнь не бывает исключительно легкой и приятной, поэтому людям необходима способность переносить невзгоды. Вот только развивать ее мы должны, не допуская и не поощряя жестокости.

Всякий, кто имеет дело с детьми, быстро понимает, что излишне их жалеть – ошибка. Совсем их не жалеть, безусловно, еще бо́льшая ошибка; тут, как и во всем остальном, необходима мера. Ребенок, которого беспрестанно утешают, будет рыдать по любому поводу; обычный взрослый человек учится самообладанию на опыте, что истерикой сострадания не добьешься. Дети с готовностью принимают определенную строгость в воспитании. Они инстинктивно чувствуют, любят их родители или нет, и смиряются со строгостью тех, кто их искренне любит и желает способствовать их личностному развитию.

Итак, теоретически все просто: если воспитателями движет мудрая любовь, они будут поступать правильно. На практике, однако, дела обстоят куда сложнее. Родителей и учителей одолевают усталость, нетерпение, раздражение, беспокойство, а теория воспитания, позволяющая взрослым выплескивать эти эмоции на детей для их же блага, крайне опасна. Тем не менее если теория верна, то с ней придется примириться, доведя до сознания родителей и учителей потенциальные риски, – в их силах сделать все возможное, чтобы этого не допустить.

Подведем итог вышеизложенным соображениям.

От детей не нужно ни скрывать, ни навязывать им знание о трагических сторонах жизни: пусть узнают о них, когда к тому вынудят обстоятельства. Неизбежный разговор о несчастье следует вести честно и без лишних эмоций, если, конечно, речь не о смерти в семье и скрывать горе просто неестественно. Взрослым надо стать примером мужества и неунывающего духа, который ребенок сможет инстинктивно перенять. Подростков желательно воодушевить идеями, выходящими за рамки их сиюминутных желаний, а воспитание (в форме предложений, не наставлений) должно привить им мысли о ценности жизни ради чего-то большего, нежели личные интересы. Их надо научить переносить невзгоды с мыслью о том, что всегда остается ради чего жить, однако постоянно думать о возможных бедах, чтобы себя к ним подготовить, не нужно.

Людям, работающим с детьми, необходимо следить за собой и проверять, не доставляет ли им часть воспитания, связанная с дисциплиной, садистское удовольствие. Единственным побуждением к наказанию должно быть развитие характера или мышления.