Этничность, нация и политика. Критические очерки по этнополитологии - Эмиль Абрамович Паин Страница 55

с курсом КПСС того времени, и этот процесс возглавлял и направлял полномочный представитель партии в республике Минтимер Шаймиев. Это был опытный партийный функционер, который за 22 года, предшествующие «параду суверенитетов», прошел все ступени партийной карьеры, начиная с должности инструктора обкома в 1967 году и завершая постом первого секретаря Татарского обкома КПСС. На эту должность он был отобран в 1989 году, в ходе горбачевской чистки партийных кадров. По сценарию Кремля Шаймиев, как и большинство других партийных лидеров РСФСР, пересел в 1990 году в кресло главы республиканского Верховного Совета (1990–1991) и на этом посту, оставаясь членом ЦК КПСС, подписал 30 августа 1990 года Декларацию о государственном суверенитете Татарской Советской Социалистической Республики[460]. Декларация устранила статус Автономной республики, в соответствии с союзным законом «О разграничении полномочий между СССР и субъектами федерации», и наделила Татарию правом подписания союзного договора. Впоследствии, при подготовке республиканской Конституции, название республики было изменено, и она стала называться Республика Татарстан.

Шаймиев обладал выдающимся политическим чутьем, которое позволяло ему весьма умело лавировать, угождая требованиям ЦК, членом которого он оставался до конца 1991 года, и пожеланиями лидеров РСФСР; он лавировал и в политическом лабиринте своей республики, решая как прагматические задачи повседневного управления, так и идеологические, в конкуренции с национальными движениями. Шаймиев осознавал, что для победы в такой конкуренции он должен постоянно повышать планку требований к России в защите национального суверенитета республики. Уже в соответствии с Декларацией о суверенитете земля, ее недра, природные богатства и другие ресурсы были объявлены исключительной собственностью народа Татарской Республики. А в принятой на основе этой декларации Конституции Республики Татарстан (6 ноября 1992 года) республика де-факто объявлялась субъектом международного права:

В пределах своих полномочий Республика Татарстан самостоятельно участвует в международных и внешнеэкономических связях (ст. 1);

Республика Татарстан в пределах своих полномочий вступает в международные и внешнеэкономические связи с субъектами и административно-территориальными образованиями иностранных государств, иностранными государствами, заключает международные соглашения, обменивается представительствами, участвует в деятельности международных организаций (ст. 6)[461].

К началу 1993 года власти Татарстана добились осуществления основных задач, выдвигавшихся ВТОЦ, поэтому влияние этой партии стало уменьшаться, тогда как популярность Шаймиева росла год от года. По мере укрепления его влияния уменьшалась популярность националистов, даже умеренных. В Татарстане всегда преобладала ориентация на политическую умеренность, поэтому радикальные движения, такие как «Иттифак» и «Азатлык», изначально были маргинальными и не опирались на массовую поддержку. В 1992 году за них намеревались проголосовать не более 2 % избирателей, и со временем уровень их поддержки только уменьшался[462]. Позитивное отношение жителей республики к Шаймиеву во многом было связано с тем, что он воспринимался как человек, способный обеспечить достойные договоренности Татарстана с Кремлем. Эта перспектива оценивалась жителями республики, особенно его русской частью, как главное преимущество официального лидера республики в сравнении с вождями национальных движений.

По данным последней переписи населения СССР, в Татарской АССР насчитывалось 3,6 миллиона жителей, из них 48,5 % составляли татары и 43,3 — русские[463]. Республика была в значительной мере двунациональной, при этом среди обеих национальностей преобладали горожане со сходными социально-образовательными и социально-статусными характеристиками. Как отмечал Равио, в конце 1980‐х годов среди татар и русских доминировало одинаково критическое отношение к дряхлеющей советской власти, а основным объектом беспокойства стала территория республики: «Прежде всего под огонь критики населения попало ее экологическое состояние, а затем — и благоустройство в широком смысле слова»[464]. На республиканском референдуме по поводу суверенитета Татарстана (21 марта 1992 года) большинство, включающее и русских жителей, высказалось в пользу суверенного государства (61,4 % — за и 37,2 % — против), «субъекта международного права»[465]. Вместе с тем большая часть жителей Татарстана, особенно ее русская половина, не стремилась выйти из Федерации, выступая лишь за изменение форм взаимодействия с центром и превращение их в подлинно федеративные, за «отношения с Россией и другими республиками», которые регулируются «договорами, основанными на принципе равенства сторон»[466]. Сказанное, на наш взгляд, объясняет, почему именно в этой республике и в таких социальных условиях Борис Ельцин выступил со своим знаменитым лозунгом о республиканском суверенитете.

О лозунге: «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить»

Эта фраза была произнесена Б. Ельциным, на тот момент председателем Верховного Совета РСФСР, 8 августа 1990 года во время его выступления на митинге в Казани и многократно воспроизводилась в прессе и по телевидению. Выражение стало крылатым, оно приводится в «Словаре русского публичного языка конца XX века», с пояснениями, что ее «постоянно вспоминали сторонники оппозиции, критиковавшие установившуюся систему взаимодействия центра и регионов»[467].

Крылатое выражение быстро разлеталось, оно было растиражировано российскими массмедиа, не всегда точно, с купюрами, а главное — почти повсеместно его смысл был извращен в комментариях. С этим высказыванием Ельцина ошибочно связывают начало «парада суверенитетов», хотя в действительности оно было произнесено на третьем году этого процесса в Союзе и тремя месяцами позже фактического старта этого «парада» в России, уже после того, как был принят ранее упоминавшийся союзный закон, фактически разрушавший Российскую Федерацию и выводивший российские республики из подчинения российским федеральным органам власти.

ЦК КПСС предлагал партийной номенклатуре, лидерам российских автономий идею перехода из автономного статуса в союзный. В противоположность этому, Б. Ельцин обратил свое выступление непосредственно к обществу, с целью показать: российское руководство может дать жителям Татарстана и других российских республик больше, чем союзное. Таковы были в те годы условия политической конкуренции — ни одна из политических сил России не могла навязать свою позицию, и победу нужно было завоевывать демократическим путем, предлагая обществу наиболее приемлемое для него решение.

С точки зрения политической конкуренции обращение Ельцина к татарстанцам себя оправдало. Как отмечали многие представители татарстанского общества тогда, в 1990‐м, и затем подтверждали это спустя 30 лет после принятия Декларации о суверенитете Татарстана, Ельцин после своего смелого выступления стал самым популярным московским политиком в республике[468]. Этот успех побудил Ельцина через неделю (13 августа) повторить формулу о суверенитете в Уфе почти дословно: «Мы говорим башкирскому народу <…> возьмите ту долю власти, которую сами сможете проглотить»[469]. И снова был успех у публики. В обеих республиках реплики Ельцина выбивали почву из-под ног радикальных националистов, что сразу же оценили Шаймиев и Рахмонов. Но этот успех у местной элиты породил вопрос: а не пошел ли он во вред процессу сохранения целостности России? В адрес этой формулы Ельцина было высказано множество упреков: многие обозреватели считали и считают ее