Гарет Паттерсон - Львы в наследство Страница 11

Этот неортодоксальный миссионер, который запросто гонял мяч с детишками, был закадычным другом Тони Фитцджона, и меня радовало, что он одобрил мое присутствие в Коре. Долгие годы, что Тони провел там, навсегда останутся в благодарной памяти Джерри, но он не хочет жить только прошлым – он смотрит в будущее и с энтузиазмом воспринимает новые планы и надежды, связанные с приходом в заповедник нового человека.

Поболтав с Джерри, мы продолжаем наш путь в Мвинги, до которого осталось еще часа полтора. Доехали – и сразу начинается суета: покупки, погрузка… Жаль, конечно, но городку явно недостает очарования, хотя здесь есть и традиционный для Африки колоритный рынок, и старинные дома, но в эту красоту вторгаются современные здания, нарушая своеобразный колониальный стиль. Сочетание получается несовместимое. Мвинги – функциональный город: только то, что нужно, ничего лишнего. Здесь можно раздобыть все необходимое для осуществления проектов в Коре – провиант, бензин и керосин для ламп, и тут же дожидается почтовый ящик, разбухший от писем, пришедших со всех концов света.

Обедать обычно идем в один из небольших ресторанчиков. Изголодавшись, жадно поглощаем вареный рис, яичницу, кое-какие местные деликатесы. Вообще Мвинги – то место, куда надо быстрее добраться и откуда надо как можно быстрее убраться; причин тому масса, в том числе и та, что с поклажей едешь куда медленнее, чем налегке.

Когда выезжаем обратно, солнце обычно уже клонится к закату. Достигнув просеки, разделяющей два заповедника, мы с Мохаммедом достаем по баночке теплого пива и немного отдыхаем в тиши кустов – до лагеря еще целый час езды.

Ночная езда через Кору всегда полна неожиданностей. То в свете фар сверкнут, как бриллианты, глаза полосатой гиены; то в сиянии луны высветятся силуэты жирафов; вот с ветки на ветку перепрыгивают детеныши обезьян; вот перебегает дорогу семейство лисиц с ушами, как у летучих мышей. От страха шерсть у них на хвостах, похожих на кисточки, поднимается дыбом.

Если с машиной в пути ничего серьезного не случалось, то примерно через одиннадцать часов после выезда из лагеря мы вкатывались в его ворота, и тут нас встречал весь штат работников во главе с самим Джорджем: Ну как, благополучно съездили? Пить хотите?

Велев работникам разгружать привезенное, я сперва заходил в загон к львятам – я всегда радовался, как они бурно приветствовали меня, – и только потом отправлялся к столу, на котором уже стояли приготовленные напитки, и в изнеможении плюхался на стул.

После таких поездок обычно чувствуешь себя так, будто вернулся из небольшой экспедиции. А однажды, как раз когда я возвращался, произошло событие, на три месяца занявшее меня нелегкой работой.

Мы со Сью Гарднер – англичанкой, подругой Джорджа и Тони, ехали, ближе к вечеру, из Мвинги, утомленные дальней дорогой. На нашем пути, на границе заповедника Китуи, лежал лагерь, в нем размещалось управление заповедника, и я тормознул, чтобы помахать рукой охотинспекторам, сидевшим на крылечке. Вдруг из главного дома ко мне бросился человек в униформе, отчаянно кричавший и делавший знаки, чтоб я остановился. Мохаммед, сидевший в кузове, принялся барабанить по крыше кабины.

Я нажал на тормоза, приготовившись услышать о самом худшем – то ли о новом нападении шифты, то ли о нашествии браконьеров. Но когда человек, оравший и жестикулировавший, приблизился, я увидел у него на лице широкую улыбку. Все зловещие предчувствия мигом отпали. Это был милейший сержант из управления, и Мохаммед спрыгнул на землю поприветствовать его. Они начали оживленную беседу, из которой я мог понять только то, что речь идет о каком-то льве с ошейником. Неужели, подумал я, это Люцифер, пропавший несколько месяцев назад? А мы-то давно считали его мертвым!

У этого льва поистине замечательная история. Три года назад он был найден детенышем неподалеку от лагеря Тони Фитцджона, в четырнадцати километрах от Кампи-иа-Симба. Рядом с ним лежал еще один львенок, уже бездыханный; этот же попытался спрятаться, впервые за свою коротенькую жизнь столкнувшись с людьми. Львенка, конечно, отловили, но Тони и Ким сомневались, что он выживет: ему было всего недели две, и слабенький организм его был жестоко обезвожен. Следов матери не было видно нигде – возможно, ее убили, а может быть, она, как это часто бывает с первым приплодом львиц, просто бросила детенышей на произвол судьбы. В течение нескольких дней Тони и Ким заботливо отпаивали малыша – он был столь серьезно болен, что даже ветеринар, который поставил ему капельницу, и тот опасался за его жизнь.

Джордж был обрадован находкой и, как я понимаю задним числом, явно желал бы выпестовать львенка сам. Несмотря на все опасения, детеныш выжил и, благодаря неусыпной заботе Тони, Ким и Мохаммеда, вырос в очаровательного юного красавца, который впоследствии сдружился с леопардихой Комунью, тоже воспитанницей Тони. (Согласитесь, дружба извечных соперников – льва и леопарда – вещь из ряда вон выходящая.) Они вместе бродили в зарослях, вместе играли, как если бы принадлежали к одному племени, а не к двум враждующим.

Джордж надеялся, что почтенная Гроу и остальные львы из ее прайда когда-нибудь признают Люцифера за своего, но не тут-то было: львы не раз нападали на него, и всякий раз бедолага оказывался нещадно искусанным. К тому же в этом прайде уже был дикий взрослый вожак, и надежды на то, что Люцифер дерзнет схватиться с таким соперником, не было никакой. В течение длительного периода он вынужден был, для своей же собственной безопасности, пребывать внутри огражденного проволокой загона. Мохаммед проводил со львом немало времени, и не удивительно, что между ними возникли прочные дружеские узы. Егерь питал к этому зверю особую нежность.

Но едва Люциферу исполнилось два года, как он исчез. Он убежал далеко от лагеря, и несмотря на то что на нем был ошейник, оборудованный радиопередатчиком, его передвижения не так-то просто было отследить: сигналы, доносившиеся сквозь помехи, вначале были слабые, а потом совсем пропали. Поиски, даже с самолета, ничего не дали, и в конце концов его посчитали мертвым – возможно, убитым пастухами-сомалийцами, у которых он мог задрать какую-нибудь живность.

Но вот Мохаммед возвратился ко мне с сияющим лицом:

– Сержант видел льва с ошейником и самку с ним. Возле ржавой бочки на просеке. Ей-богу, это Люцифер!

Сью тоже обрадовали эти новости: во время своих прошлых приездов к Джорджу и Тони она успела привязаться к этому льву, отвергнутому ему подобными. Я попросил Мохаммеда расспросить поподробнее, где и когда видели льва с львицей, и тот сообщил: Вчера во второй половине дня, у ржавой бочки, близ главной дороги к лагерю.

Мы поблагодарили сержанта и прямиком направились к указанному месту. У нас была слабая надежда, что он вот-вот выскочит на песчаную дорогу, но я-то знал, что в дикой природе такие совпадения происходят нечасто.

…Солнце уже зашло за горизонт. Мохаммед постучал по крыше кабины, чтобы я остановился. Так! Вот она, бочка. Мы вышли из машины и стали искать в свете фар. Поразительно, но всего в нескольких дюймах от того места, где я затормозил, обнаружились большие следы молодого самца, а рядом – меньшие следы самки. Мохаммед в течение нескольких секунд всматривался в них, а затем поднял голову и сказал с улыбкой:

– Ну конечно же это Люцифер. Смотри сюда.

Он указал на едва заметную особенность: лев слегка волочил заднюю ногу.

– Сомалийцы ранили его копьем. Вот почему он так ходит.

Он согнул пальцы на руке, словно когти, и в подтверждение сказанного сделал отпечаток рукой на песке.

Я вспомнил: Джордж тоже рассказывал, что сомалийцы жестоко ранили Люцифера копьем, поэтому он и волочил ногу. Таким образом, его след определялся безошибочно.

Мы медленно поехали сквозь ночную тьму в направлении лагеря, с надеждой всматриваясь, не блеснут ли в свете фар янтарные глаза. Приехали поздно, но Джордж, как всегда, вышел встречать. Сью выскочила из машины и взволнованно крикнула:

– Джордж! Люцифер жив!

Джордж вытаращил на меня глаза, требуя разъяснений, и я поведал ему о случившемся. Позже, уже глубокой ночью, я позвал Мохаммеда, чтобы он, в подтверждение моих слов, рассказал все так, как слышал сам.

Джордж был счастлив, услышав эту радостную новость, но, как и я, знал, что если это действительно Люцифер, то ошейник теперь ему мал и его надо немедленно снять. Как я уже сказал, Люцифер исчез в двухлетнем возрасте и за прошедшие месяцы должен был очень вырасти – в общем, стать мужчиной в самом соку.

Джордж подтвердил, что ходили слухи, будто несколько месяцев назад молодой лев напал на спящего человека, а также зарезал нескольких ослов. Доказательств, что это именно Люцифер, не было никаких, но горестно было уже то, что на него могли пасть подозрения. Иными словами, если Люцифер режет скот, то обвинят во всем, конечно же, Джорджа, что может помешать его дальнейшей работе с детенышами. Нужно было выследить и найти Люцифера, чтобы не только избавить его от ошейника, но и выяснить, действительно ли он представляет угрозу скоту.